Маннарино, Адриан

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Адриан Маннарино
Место проживания Валлетта, Мальта
Рост 180 см
Вес 70 кг
Начало карьеры 2005
Рабочая рука левая
Удар справа двуручный
Тренер Эрванн Тортюйо
Призовые, долл. 3 258 221
Одиночный разряд
Наивысшая позиция 27 (27 июля 2015)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 2-й раунд (2011, 2014, 2015)
Франция 2-й раунд (2014, 2016)
Уимблдон 4-й раунд (2013)
США 3-й раунд (2013, 2014)
Парный разряд
Наивысшая позиция 73 (2 мая 2016)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 1/2 финала (2016)
Франция 1-й раунд (2008, 2011—2014, 2016)
Уимблдон 1-й раунд (2015, 2016)
США 2-й раунд (2015)
Последнее обновление: 16 мая 2016 года

Адриа́н Маннарино́ (фр. Adrian Mannarino; родился 29 июня 1988 года в Суази-су-Монморанси, Франция) — французский профессиональный теннисист.





Общая информация

Адриан — один из четырёх детей Флорана и Анни Маннарино; его братьев зовут Жюльен, Тома и Морган, а сестру — Инс. Адриан и Морган с детства играют в теннис, а позже пробовали себя в протуре, но на высокий уровень вышел лишь Адриан, а его брат ограничился игрой на нескольких турнирах базовой серии.

Маннарино-младший впервые попробовал себя в теннисе в пять лет. Самой сильной стороной своей игры называет игру у сетки.

Спортивная карьера

Свой первый профессиональный турнир Маннарино провёл в 16 лет в Ла-Рош-сюр-Йон, где принял участие в турнире ITF Futures. Свой первый профессиональный сезон провёл в 2005 году, а в 2006 году, незадолго до своего 18-летия, выиграл в Мелилье и Санта-Крус-де-Тенерифе (Испания) свои первые «фьючерсы». В январе и феврале 2007 года с Жосленом Уанна завоевал первые титулы этого же уровня и в парном разряде.

В 2008 году Маннарино дошёл до полуфинала турнира АТР в Меце, победив в квалификационном и основном турнире трёх соперников из первой сотни рейтинга, а затем в Ренне впервые в карьере вышел в финал турнира уровня ATP Challenger. Свой первый «челленджер» он выиграл незадолго до конца сезона в Джерси и закончил год в середине второй сотни рейтинга.

В начале 2009 года на Открытом чемпионате Австралии Маннарино впервые принял участие в турнире Большого шлема в основной сетке, но проиграл в первом же круге. В августе, после выхода во второй за год финал «челленджера» в Эль-Эспинаре, он впервые в карьере вошёл в число ста ведущих теннисистов мира, но до конца года в первой сотне остаться не сумел, закончив сезон уже в сентябре поражением в первом же круге турнира в Меце.

Новый этап профессионального роста начался для Маннарино во второй половине 2010 года. В это время он выиграл второй и третий «челленджеры» за карьеру и вышел во второй круг на Открытом чемпионате США, куда пробился через квалификацию и где его остановил Фернандо Вердаско — восьмой теннисист мира. В ноябре Маннарино вернулся в первую сотню в рейтинге. В 2011 году он уже в основном выступал в турнирах АТР и вышел во второй круг на Открытом чемпионате Австралии и на Уимблдонском турнире (проиграл Роджеру Федереру). Его лучшими результатами за сезон стали полуфинал в Йоханнесбурге и четвертьфиналы в Окленде (Новая Зеландия), где он обыграл в том числе 26-ю ракетку мира Хуана Монако, и на AEGON Championships в Лондоне накануне Уимблдона, где он победил подряд 16-го в мире Жиля Симона и 22-го в мире Хуана Мартина дель Потро. После Уимблдона Маннарино впервые в карьере вошёл в Top-50 рейтинга ATP.

Рейтинг на конец года

Год Одиночный
рейтинг 		Парный
рейтинг
2015 47 220
2014 44 679
2013 59 799
2012 192 388
2011 87 561
2010 83 853
2009 179
2008 134 683
2007 324 366
2006 446 828
2005 903
2004 1 119 1 760

Выступления на турнирах

Напишите отзыв о статье "Маннарино, Адриан"

Примечания

  1. ↑ Начал турнир с квалификации.

Ссылки

  • [www.atpworldtour.com/en/players/wikidata//overview Профиль на сайте ATP]  (англ.)
  • [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Маннарино, Адриан

Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Маннарино,_Адриан&oldid=80731922»