Мантика

Мантика (др.-греч. μαντική, μαντευτική — искусство прорицания, пророческий дар) — гадания в Древней Греции и Риме, которые проводились с целью установления воли богов на основании различных ниспосылаемых ими предзнаменований. Древние верили, что будущее также можно узнать по прорицаниям сивилл либо обратившись к оракулу.

В Древнем Риме жрецы-гадатели объединялись в коллегии, среди которых наиболее значимыми были гаруспики, гадавшие по внутренностям жертвенных животных, и авгуры, гадавшие по полёту птиц.

Способы гадания в античности были многообразны — посредством снов (ониромантия), по полету птиц (ауспиции), по огню (пиромантия), по строению человеческого тела (морфоскопия и физиогномика), по «показаниям покойника» (некромантия), по небесным явлениям и расположению светил (астрология), по внутренностям животных, по строению руки (хиромантия) и т. д.

Литература

• [www.academia.edu/3314281/_Epimemdes_activities_in_Sparta Зайков А. В. Эпименид в Спарте (Критская экстатическая мантика и становление «спартанского космоса») // Вестник древней истории. 2002. № 4. С. 110-130.]
• Кулишова О. Дельфийский оракул. СПб., 2001.

Отрывок, характеризующий Мантика

Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.