Мантикора (чудовище)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Мантикоры»)
Перейти к: навигация, поиск
Мантикора
Первое упоминание:

книги Ктесия

Род занятий:

людоедство

Прототип:

тигр

Мантикора (чудовище)Мантикора (чудовище)

Мантикора (лат. Manticora, Epibouleus Oxisor) — вымышленное существо — чудовище с телом красного льва, головой человека и хвостом скорпиона. Существо с рыжей гривой, имеет три ряда зубов и голубые глаза. Хвост мантикоры заканчивается шипами, яд которых убивает мгновенно. Полагали, что мантикора является хищником и может охотиться на людей. Поэтому на средневековых миниатюрах часто можно увидеть изображение мантикоры с человеческой рукой или ногой в зубах.

Первое упоминание о мантикоре встречается в книгах греческого врача Ктесия, благодаря которому грекам стали известны многие персидские мифы. Аристотель и Плиний Старший в своих трудах прямо ссылаются на Ктесия.

Он (Ктесий) уверяет, что индийский зверь «мартихора» имеет тройной ряд зубов на обеих, — нижней и верхней челюстях, и он величиной со льва и настолько же волосат, его ноги походят на ноги льва; его лицо и уши имеют сходство с человеческими; его глаза голубые, а сам он ярко-красного цвета; хвост его такой же как и у земляного скорпиона, — в хвосте у него жало и он имеет способность выстреливать, как стрелами, иглами прикреплёнными у него к хвосту; голос его нечто среднее между звуком свирели и трубы; он может бегать так же быстро как олень и ещё он дикий и людоед.

— Аристотель «История животных»

Однако наиболее полное из древних описаний мантикоры сделано во II веке н. э. Клавдием Элианом («О природе животных»). Он приводит несколько любопытных подробностей: «Всякого, кто приближается к ней, она поражает своим жалом… Ядовитые шипы на её хвосте по толщине сравнимы со стеблем камыша, а в длину имеют около 30 сантиметров… Она способна победить любое из животных, за исключением льва». Во II веке н. э. Флавий Филострат Старший упоминает о мантикоре как об одном из чудес, о которых Аполлоний Тианский расспрашивает Иарха на холме мудрецов.

Греческий географ Павсаний, однако, к рассказам о мантикоре отнесся скептически и в книге «Описание Эллады» отметил, что мифическая мантикора (мартихора), скорее всего, является просто тигром. С точки зрения Павсания, красный однотонный цвет шкуры мантикор — результат наблюдений полосатых тигров на закате и в движении, а фантастические детали наподобие тройного ряда зубов и стреляющего ядовитыми лезвиями хвоста — просто выдумки суеверных индийцев, панически боящихся тигров[1].

Хотя о мантикоре редко говорится в древних научных книгах, её описаниями изобилуют средневековые бестиарии. Оттуда мантикора перекочевала в фольклорные произведения. Так, в XIII веке о ней писал Варфоломей Английский, в XIV — Уильям Кэкстон в книге «Зеркало мира». У Кэкстона три ряда зубов мантикоры превратились в «частокол огромных зубов в её горле», а её голос, подобный мелодии свирели, стал «сладким змеиным шипением, которым она притягивает к себе людей, чтобы затем пожрать их».

В XX веке представления о мантикоре продолжали развиваться. Например, в бестиарии польского фантаста Анджея Сапковского[2] мантикора обзавелась крыльями и научилась выстреливать в любом направлении своими отравленными шипами. А в романе английской писательницы Дж. Роулинг «Волшебные твари и где их искать» мантикора «после поглощения очередной жертвы начинает тихонько мурлыкать». Также, согласно Роулинг, «шкура мантикоры отражает практически все известные заклятия». В рассказе отечественного фантаста Николая Басова «Охотник на демонов» мантикора обладает способностью практически мгновенно залечивать свои раны. В фильме «Мантикора» (2005) мантикору ничем невозможно убить и только взгляд другой мантикоры (или её отражение) может превратить её в камень. В сериале «Гримм» (s3e11 «Хороший солдат» и s4e12 «Жандарм») мантикоры изображены как опасные и смертоносные существа, лишённые страха смерти. Образ Мантикоры также встречается и в современной мультипликации. К примеру, в мультипликационном американском сериале «Удивительные злоключения Флэпджека», в одном из эпизодов мантикора представлен в образе льва с лицом мужчины и небольшими крылышками, который становится смирным, если его пощекотать. Мантикора встречалась в компьютерных играх серий «Disciples», «Dark Souls» и «Might and Magic» — в «Heroes of Might and Magic III» и «Might and Magic 7» выглядела как лев с хвостом скорпиона и крыльями (аналогично выглядит в мультсериале «My little pony» (s1e2 и s5e6)), в «Heroes of Might and Magic V» к образу прибавилось человеческое лицо, а также является неигровым монстром в игре «Аллоды Онлайн» (также лев с хвостом скорпиона и крыльями). Мантикора — один из ключевых символов в одноимённом романе канадского писателя Робертсона Дэвиса. Мантикора, также нашла своё отражение в одном из альбомов популярной ,Британской группы ( Cradle Of Filth ),а именно в альбомe 2012 года "The Manticore And Other Horrors".

Напишите отзыв о статье "Мантикора (чудовище)"



Примечания

  1. Павсаний. IX Беотия, XXI. 4-5 // Описание Эллады. В 2 т. / Пер. с древнегреческого С. П. Кондратьева под ред. Е. В. Никитюк. — ООО Издательство АСТ: Ладомир, 2002. — 492 с. — ISBN 5-86218-274-8.
  2. [www.sapkowski.su/modules.php?name=Articles&pa=showarticle&artid=3&page=3 Бестиарий Сапковского ч. 1]

Ссылки

В Викисловаре есть статья «мантикора»

Отрывок, характеризующий Мантикора (чудовище)

– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.