Манукян, Алекс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Алекс Манукян
англ. Alex Manoogian,
арм. Ալեք Մանուկյան
Дата рождения:

28 июня 1901(1901-06-28)

Место рождения:

Смирна, Османская империя

Гражданство:

США США

Дата смерти:

10 июля 1996(1996-07-10) (95 лет)

Место смерти:

Детройт, США

Дети:

Луиз Манукян Симон (р. 1933)
Ричард Манукян (р. 1936)

Награды и премии:

А́лекс (Але́к) Манукя́н (англ. Alex Manoogian, арм. Ալեք Մանուկյան; 28 июня 1901 Смирна, Османская империя — 10 июля 1996, Детройт, США) — американский бизнесмен, технолог и филантроп, президент Армянского всеобщего благотворительного союза (AGBU). Известен своей активной благотворительной деятельностью в пользу армянского народа. Его имя носят резиденция мэра Детройта, улицы в Монреале, Ереване.





Биография

Алекс (Алек) Манукян родился 28 июня 1901 года в г. Смирна (Османская империя). Начальное и среднее образование получил в местных армянских школах. В 19 лет эмигрировал в США. Сначала прибыл в город Бриджпорт (Коннектикут), где работал на фабрике и одновременно преподавал армянский язык на вечерних курсах для взрослых. В дальнейшем переезжая из города в город, в 1924 году обосновался в Детройте. Там он нашёл работу на заводе, производящем автозапчасти, а в 1929 году основал свою собственную компанию, ставшую транснациональной Masco Corporation с годовой прибылью более 3 миллиардов долларов.

В 1930-е годы Алекс Манукян вступил в Армянский всеобщий благотворительный союз (AGBU), а в 1953 году был избран его президентом. В 1970 году, после того как за 17 лет руководства он смог увеличить капиталовложения AGBU с 8 до 50 миллионов долларов, Манукяна избрали пожизненным президентом этой благотворительной организации. За период его президентства (1953—1989 годы) активы Союза выросли с 8 млн долларов до 105 млн долларов, причем он лично внес на разные программы из собственных средств более 40 млн долларов[1]. Манукян особое внимание уделял созданию армянского образования в США. В 1963 году в Мичигане была открыта частная школа Алекса и Мари Манукян[1]. В 1968 году он создал культурный фонд А. Манукяна для поддержки программ в армянской диаспоре и в Армянской ССР[2]. Преемницей Алекса Манукяна на посту президента Союза в 1989—2002 годах была его дочь Луиза[3].

Алекс Манукян скончался 10 июля 1996 года в Детройте. 17 июля 2007 года в знак признания его заслуг перед Армянской Апостольской Церковью и армянским народом его прах вместе с прахом его супруги Мари Манукян был перезахоронен в Первопрестольном Святом Эчмиадзине. Супруги Манукян погребены напротив музея-сокровищницы Святого Эчмиадзина, построенного на их средства. По решению Армянской Апостольской Церкви ежегодно в период Масленицы Преображенского поста проводится отдельное поминовение Алекса и Мари Манукян[4].

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Манукян, Алекс"

Примечания

  1. 1 2 Мкртчян Т. Г. Армянская диаспора в США (1960-е — 1990-е гг.). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — Тамбов, 2015. — С. 120. Режим доступа: disser.tsutmb.ru/297
  2. Мкртчян Т. Г. Армянская диаспора в США (1960-е — 1990-е гг.). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — Тамбов, 2015. — С. 119. Режим доступа: disser.tsutmb.ru/297
  3. Мкртчян Т. Г. Армянская диаспора в США (1960-е — 1990-е гг.). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — Тамбов, 2015. — С. 121. Режим доступа: disser.tsutmb.ru/297
  4. [www.rian.ru/religion/20100704/228711264.html Масленица Преображенского поста в Армянской Апостольской Церкви]

Ссылки

  • Van Gelder, Lawrence. [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9803E0DF1E39F930A25754C0A960958260&sec=&spon=&partner=permalink&exprod=permalink Alex Manoogian, 95; Perfected Design of Single-Handled Faucet], New York Times (13 июля 1996).
  • [www.findagrave.com/cgi-bin/fg.cgi?page=gr&GRid=8645235 Biography], by Steve Takesian
  • [www.psalmtours.com/news/?p=view&news=18 Alex and Marie Manoogian Interred in Holy Etchmiadzin]
  • [www.agbu.org/ Armenian General Benevolent Union — AGBU]
  • [erewan.do.am/publ/znamenitye_armjane/kultura_i_iskusstvo/alek_manukjan/33-1-0-90 Алек Манукян]
  • [kz.33b.ru/znamenitye-armjane-topic786015_160 Алек Манукян (1901—1996)]


Отрывок, характеризующий Манукян, Алекс

Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.