Мануфактурный совет

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Мануфакту́рный сове́т — совещательный орган при Департаменте мануфактур и внутренней торговли министерства финансов Российской империи.





История

Был учреждён в 1828 году при министре финансов Е. Ф. Канкрине. В состав совета, который формировался министром финансов, включались известные фабриканты и заводчики (не менее чем по шести от дворянства и купечества), два профессора по химии и механики и один технолог. Совет находился в Петербурге, но также были отделения в Москве (при комитете снабжения войск сукнами) и комитеты в других крупных губернских городах, где находилось много фабрик. Начиная с 1872 года, после слияния с Коммерческим советом, был образован Совет торговли и мануфактур.

Первым председателем Московского отделения стал барон А. К. Мейендорф, затем — Л. М. Самойлов, за ним — С. Г. Строганов (с 1835).

На мануфактурный совет было возложено делопроизводство по выдаче привилегий на новые открытия и изобретения. Совет проверял, описан ли предмет, на который устанавливается привилегия, с надлежащей точностью, ясностью и полнотой, не выдавалась ли на этот предмет раньше кому-нибудь другому привилегия и не содержится ли в нём чего-либо вредного или опасного. Определив срок действия привилегии в соответствии с положением той отрасли промышленности, к которой изобретение относится, Совет представлял предложение министру финансов по привилегии, которая выдавалась с многозначительным подзаголовком: «По указу Его Императорского Величества». Если Совету становилось известно, что изобретение уже описано или где-либо уже употребляется, проситель получал отказ. Об этом сообщалось в «Правительственном вестнике» и в «Ведомостях» обеих столиц[1].

Члены мануфактурного совета

Напишите отзыв о статье "Мануфактурный совет"

Примечания

  1. Афанасьева В. Совершенствование патентного права в России (вторая половина XIX в.)

Литература

Отрывок, характеризующий Мануфактурный совет

– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.