Маньчжурия (город)

Маньчжурия
Хулун-Буир
Площадь:	732 км²
Перепись населения:	2010
Население:	170 000 чел.
Почтовые индексы:	021400
Телефонные коды:	470
www.manzhouli.gov.cn/

Маньчжу́рия (монг. ᠮᠠᠨᠵᠤᠤᠷ ᠬᠣᠲᠠ, кит. упр. 满洲里, пиньинь: Mǎnzhōulǐ) — городской уезд городского округа Хулун-Буир автономного района Внутренняя Монголия. Находится в 4 км от границы с Россией и в 6 км от Забайкальска; является крупнейшим сухопутным пограничным пунктом на китайско-российской границе и начальным пунктом китайской автомагистрали общенационального значения Годао 301.

Административно-территориальный статус

Хотя в соответствии с официальной трёхуровневой схемой административно-территориального деления КНР Маньчжурия и является городским уездом (县级市), специально для неё правительством Внутренней Монголии введён особый уровень административного деления, отсутствующий в общекитайской системе: 准地级市 — «равный по статусу городскому округу».

Физико-географическая характеристика

Город Маньчжурия расположен в западной части городского округа Хулун-Буир в 190 км от его административного центра. На севере граничит с Россией, а на западе, юге и востоке — с другими частями округа.

В 30 км к югу от города расположено озеро Далайнор.

История

В разные эпохи с древнейших времён нынешнюю местность города населяли различные племена. В их числе хунну, дунху, чжурчжэни, кидани, сяньби, монголы и другие. Со времён империи Цин река Аргунь стала разделителем территорий России и Китая.

В 1901 году в соответствии с Российско-Китайским договором было закончено строительство Китайско-Восточной железной дороги, которая связала автономную область Маньчжурия с Сибирью и Дальним Востоком. У границы возникла станция Маньчжурия, которая впоследствии выросла в город.

В 1909 году на этой территории был официально образован уезд Лубинь (胪滨县) провинции Хэйлунцзян. Рост населения на этой территории вызвал необходимость уточнения проведения границы; Цицикарский протокол 1911 года оставил эти земли за Китаем. После Синьхайской революции уезд Лубинь был упразднён.

В 1923 году уезд Лубинь был образован вновь. В 1931 году началась оккупация китайского Северо-Востока японцами, которые в 1932 году создали марионеточное государство Маньчжоу-го. В 1933 году власти Маньчжоу-го упразднили уезд Лубинь. В 1941 году Маньчжурия получила статус города, непосредственно подчинённого правительству провинции Синъань. После образования в 1949 году автономного района Внутренняя Монголия город Маньчжурия оказался в составе аймака Хуна (呼纳盟). В 1953 году восток Внутренней Монголии был выделен в особую административную единицу, а Маньчжурия была подчинена напрямую правительству автономного района. В 1954 году город вошёл в состав аймака Хулун-Буир, в 1969 году вместе с аймаком вошёл в состав провинции Хэйлунцзян, в 1979 году вместе с аймаком вернулся в состав Внутренней Монголии.

В 1992 году Маньчжурия становится городом открытой торговли. В связи с этим, в период с 1992 по 1997 год в строительство города было инвестировано 2 миллиарда долларов.

Административно-территориальное деление

Городской уезд Маньчжурия делится на 1 район уездного подчинения и 11 уличных комитетов.

Экономика

Экономика Маньчжурии главным образом основана на шоп-турах и выходном туризме. Здесь сосредоточено большое количество частных бутиков, магазинов, крупных торговых центров и отелей. Также широк выбор досуга.

Через городской уезд проходит около 60 % всего экспорта Китая, который следует в Россию и другие страны Восточной Европы.

Культура

Ежегодно с февраля по март в Маньчжурии проходят праздники «Маньчжурский лёд» и «Снежный фестиваль». В городе установлен памятник Чжоу Эньлаю.

Транспорт

Железная дорога

Поскольку Маньчжурия является пограничным и таможенным пунктом, здесь находятся крупный грузовой железнодорожный терминал и пассажирский вокзал. Переход Манчжурия — Забайкальск связывает Биньчжоускую железную дорогу с Забайкальской железной дорогой.

Через Маньчжурию проходят грузовые и пассажирские поезда среднего и дальнего следования: Пекин—Москва, Пекин—Иркутск и другие. Также популярны туристские маршруты: Маньчжурия—Чита, Маньчжурия—Иркутск, Маньчжурия—Улан-Удэ.

Автомобильный транспорт

В Маньчжурии берёт начало автомагистраль общенационального значения Годао 301 и трасса S203.

Воздушный транспорт

В 2004 году в Маньчжурии был построен аэропорт с одной взлётно-посадочной полосой, который находится в 9 км от центра уезда. Это позволяет добраться до центра Маньчжурии всего за 10 минут. Поездка на такси обойдётся примерно в 30 юаней.

В 2009 году аэропорту присвоили статус международного. В связи с чем в Маньчжурию были открыты регулярные рейсы из Иркутска, Читы, Красноярска и Улан-Удэ.

Общество

Образование

К 2015 году в Маньчжурии ожидается открытие Института Русского языка, который будет обучать китайских студентов.

Города-побратимы

По состоянию на апрель 2010 года Маньчжурия поддерживает культурные и экономические связи в ранге побратимских отношений со следующими городами:

• Чита, Россия.
• Краснокаменск, Россия.
• Улан-Удэ, Россия.
• Омск, Россия.

См. также

• Маньчжурия — историческое название северо-восточной части современного Китая.

Ссылки

• [www.bigport.com.cn/zwmdcs.htm?ChannelID=755 Народное правительство АРВМ г. Маньчжурия]

Отрывок, характеризующий Маньчжурия (город)

Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.