Маргарита Монферратская

Маргарита Монферратская итал. Margherita del Monferrato<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет кисти Джулио Романо (1531). Предполагается, что изображённая на нём женщина — Маргарита Монферратская. Королевская коллекция, Виндзорский замок</td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr><tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб маркграфства Монферрато</td></tr>
Маркграфиня Монферратская
3 ноября 1536 — 28 июня 1540
Предшественник:	Изабелла Феррарская
Преемник:	Екатерина Австрийская
Герцогиня Мантуанская
3 октября 1531 — 28 июня 1540
Предшественник:	Джулия Неаполитанская
Преемник:	Екатерина Австрийская
Вероисповедание:	католицизм
Рождение:	11 августа 1510(1510-08-11) Понтестура, маркграфство Монферратское
Смерть:	28 декабря 1566(1566-12-28) (56 лет) Казале, маркграфство Монферратское
Место погребения:	церковь святой Павлы, Мантуя
Род:	Палеологи
Отец:	Гульельмо IX, маркграф Монферрато
Мать:	Анна Алансонская
Супруг:	Федерико II, герцог Мантуи
Дети:	Элеонора, Франческо, Федерико, Анна, Изабелла, Гульельмо, Людовико, Федерико

Маргари́та Монферра́тская (итал. Margherita del Monferrato; 11 августа 1510, Понтестура, маркграфство Монферратское — 28 декабря 1566, Казале, маркграфство Монферратское) — итальянская принцесса из дома Палеологов, маркграфиня Монферратская; в замужестве — герцогиня Мантуанская. Овдовев, с 1540 по 1556 год управляла герцогством Мантуанским на правах регента при несовершеннолетних наследниках.

Биография

Происхождение

Маргарита родилась 11 августа 1510 года в городке Понтестура. Она была младшей дочерью Гульельмо IX, маркграфа Монферратского из дома Палеологов и принцессы Анны Алансонской из дома Валуа. По линии отца приходилась внучкой Бонифачо III, маркграфу Мантуанскому и принцессе Марии Сербской из дома Бранковичей. По линии матери была внучкой Рене, герцога Алансонского и Маргариты Водемонской из дома Шатенуа.

У Маргариты были старшая сестра, принцесса Мария и младший брат, наследный принц Бонифачо, будущий маркграф Монферратский под именем Бонифачо IV. Когда принцессе было восемь лет, умер её отец; мать, вдовствующая маркграфиня, стала регентом при несовершеннолетнем наследнике.

После скоропостижной смерти принцессы Марии и Бонифачо IV, которому наследовал дядя Джованни Джорджо, последний маркграф Монферратский из дома Палеологов, умерший спустя три года, Маргарита стала единственной наследницей всех владений рода.

Брак и потомство

В 1515 году между Гульельмо IX, маркграфом Монферратским и Франческо II, маркграфом Мантуанским из дома Гонзага, была достигнута договоренность о браке их первенцев, принцессы Марии Монферратской и наследного принца Федерико, будущего маркграфа Мантуанского под именем Федерико II. Свадьба состоялась в апреле 1517 года, но ввиду восьмилетнего возраста принцессы, консуммацию отложили до её пятнадцатилетия, а сама она осталась на попечении у родителей. В 1519 году Федерико наследовал маркграфство Мантуанское. Спустя некоторое время, он отказался консуммировать брак с принцессой Марией. На этом основании в мае 1629 года, по просьбе маркграфа, римский папа Климент VII аннулировал супружеский союз. За заслуги перед Священной Римской империей во время войны с Французским королевством за Миланское герцогство, в марте 1530 года в Мантуе император Карл V даровал Федерико герцогский титул, к которому присовокупил брачный контракт со своей родственницей, принцессой Джулией Неаполитанской.

Тем временем, упав с коня, умер юный Бонифачо IV, которому наследовал его пожилой дядя. Понимая, что принцесса Мария вскоре станет наследницей всех владений своего рода, Федерико приложил большие усилия, чтобы аннулирование его брака с ней было признанно недействительным. Он разорвал брачный контракт с принцессой Джулией, уплатив неустойку в 50 000 золотых дукатов. Тот же самый римский папа, который прежде аннулировал супружеский союз Федерико с принцессой Марией, снова удовлетворил просьбу герцога и признал его прежний брак действительным, но за несколько дней до этого Мария скоропостижно скончалась.

Вдовствующая маркграфиня Анна предложила овдовевшему зятю жениться на младшей сестре его покойной супруги. Таким образом она надеялась защитить маркграфство Монферратское от посягательств со стороны Французского королевства и Савойского герцогства после смерти её деверя. 13 сентября 1531 года стороны заключили брачный контракт. В Казале 3 октября (по другим сведениям 16 ноября) того же года принцесса Маргарита Монферратская сочеталась браком с Федерико II (17.5.1500 — 28.8.1540), герцогом Мантуанским. В этом браке у супругов родились пять сыновей и три дочери:

• Элеонора (род. 1532), принцесса Мантуанская и Монферратская, монахиня-доминиканка, приняла постриг в монастыре святого Викентия в Мантуе;
• Франческо (10.3.1533 — 22.2.1550), герцог Мантуанский под именем Франческо III и маркграф Монферратский под именем Франческо I, 22 октября 1549 года сочетался браком с эрцгерцогиней Екатериной Австрийской (15.9.1533 — 28.2.1572);
• Федерико (род. и ум. 1534/1535), принц Мантуанский и Монферратский, умер вскоре после рождения;
• Анна (род. 1536), принцесса Мантуанская и Монферратская, монахиня-доминиканка, приняла постриг в монастыре святого Викентия в Мантуе;
• Изабелла (18.4.1537 — 16.8.1579), принцесса Мантуанская и Монферратская, в декабре 1556 года сочеталась браком с доном Франческо Фердинандо д’Aвалосом (1530 — 31.7.1571), грандом Испании, вице-королём Сицилии, князем Франкавиллы, маркграфом Дель Васто и Пескары;
• Гульельмо (24.4.1538 — 14.8.1587), герцог Мантуанский под именем Гульельмо I и маркграф Монферратский под именем Гульельмо X, 26 апреля 1561 года сочетался браком с эрцгерцогиней Элеонорой Австрийской (2.11.1534 — 5.8.1594);
• Луиджи (18.9.1539 — 23.10.1595), принц Мантуанский и Монферратский, 4 марта 1565 года сочетался браком с принцессой Генриеттой Клевской (31.10.1542 — 24.6.1601), в браке принял титулы герцога Неверского и графа (впоследствии герцога) Ретельского, пэр Франции, основатель Неверской ветви дома Гонзага;
• Федерико (1540 — 22.2.1565), принц Мантуанский и Монферратский, епископ Мантуанский, кардинал-пресвитер Санта-Мария-Нуова (с титулом pro illa vice).

Специально для супруги герцог построил в Мантуе дворец, получивший название малого дворца Маргариты Палеолог. 3 ноября 1536 года император Карл V утвердил за Маргаритой и Федерико II титул маркграфини и маркграфа Монферратских, который таким образом перешел к дому Гонзага.

Регентство

28 апреля 1540 года на вилле Моримоло от осложнений вследствие сифилиса умер Фредерико II. Новым герцогом Мантуанским под именем Франческо III и маркграфом Монферратским (в ассоциации с матерью) под именем Франческо I стал старший сын покойного герцога, которому было всего семь лет. По завещанию Федерико II регентом при несовершеннолетнем наследнике стала его вдова Маргарита. Вместе с ней в управлении государством должны были участвовать братья герцога — кардинал Эрколе, епископ Мантуи и Ферранте, князь Мольфеттский и граф Гвасталльский. 22 октября 1549 года герцога Франческо III женили на эрцгерцогине Екатерине Австрийской, но, через год после свадьбы, 21 февраля 1550 года, он скоропостижно скончался от пневмонии.

Новым герцогом Мантуанским под именем Гульельмо I и маркграфом Монферратским под именем Гульельмо X стал младший брат Франческо III и средний сын Федерико II, двенадцатилетний Гульельмо. Регентами при несовершеннолетнем наследнике снова стали вдовствующая герцогиня и её деверь-кардинал. Последний советовал племяннику отречься от правления в пользу младшего брата Луиджи и избрать церковную карьеру из-за врождённого уродства. Горбатый Гульельмо предпочёл остаться герцогом и маркграфом. В 1556 году он приступил к самостоятельному правлению.

Во время своего регентства Маргарита издала законы, которые восстановили экономику герцогства Мантуанского, содействовала созданию новых предприятий в самом городе Мантуе. Ею был дан устав, фиксировавший единицы расчета для мер и весов, усовершенствован речной порт и усилена оборона крепостных стен в столице герцогства. Девери вдовствующей герцогини придерживались происпанской позиции в вопросах внешней политики. По этой причине 2 марта 1555 года армия Французского королевства вторглась в маркгафство Монферратское и удерживала его до заключения в 1559 году Като-Камбрезийского мирного договора.

В том же году Гульельмо решил обменять Монферратское маркграфство на город Кремону у наместника Миланского герцогства. Против этого категорически выступил его дядя-кардинал, которого поддержали местные жители, стремившиеся к автономии от Мантуанского герцогства. За разрешением противоречий обратились Маргарите, которая в 1562 году получила в личное правление столицу маркграфства. Она не только укрепила обороноспособность Казале, но всеми способами старалась наладить отношения между подданными и сыном-герцогом.

26 апреля 1561 года вдовствующая герцогиня присутствовала на свадьбе Гульельмо I и эрцгерцогини Элеоноры Австрийской. Маргарита содействовала этому браку через дипломатические каналы, в чём ей активно помогали братья покойного мужа. Она рассчитывала, что родство с семьёй императора Священной Римской империи, позволит её потомкам сохранить за собой маркграфство Монферратское и защитит его от посягательств со стороны всё тех же Французского королевства и Савойского герцогства. Свою первую дочь Гульельмо I назвал в честь матери Маргаритой.

Смерть

Маргарита Монферратская умерла в городе Казале от инсульта 28 декабря 1566 года. Останки покойной перевезли в Мантую и похоронили в церкви святой Павлы. Современные историки считают её правление взвешенным и дальновидным, особенно внешнюю политику вдовствующей герцогини, которую можно проследить по сохранившейся, более четырёх с половиной тысяч писем, переписке Маргариты с королевским двором в Париже и имперским двором в Вене.

Литература

• Bellonci M. [books.google.ru/books?id=f2WVZEUdJ0YC&pg=PA461&dq=Margherita+Paleologa&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwjm39ax0ojNAhWJNJoKHdP1BWQ4MhDoAQhGMAY#v=onepage&q=Margherita%20Paleologa&f=false Rinascimento privato] : [итал.]. — Milano : Mondadori, 2010. — P. 446, 459, 461, 470. — 504 p. — ISBN 978-8-85-201178-8.</span>

• Rogers M., Tinagli P. [books.google.ru/books?id=-ZrpAAAAMAAJ&q=Margherita+Paleologa&dq=Margherita+Paleologa&hl=ru&sa=X&ved=0ahUKEwiZ-tWS24fNAhXC2CwKHcZ2AEk4WhDoAQgaMAA Women in Italy, 1350–1650: ideals and realities] : [англ.]. — Manchester : Manchester University Press, 2005. — P. 202, 238–239. — 372 p. — ISBN 978-0-71-907208-6.</span>

Ссылки

• Angelino L., Roggero D. [www.ilmonferrato.it/articolo.php?ARTUUID=7DD9B7C2-25B3-45FC-BA90-3FD6C93B0CAC Viaggio d’autore a Mantova per Margherita Paleologa]. www.ilmonferrato.it. — Статья Анджелино Л. и Роджеро Д. «Путешествие авторов в Мантую к Маргарите Палеолог» на сайте интернет-газеты «Монферрато». Проверено 2 июня 2016.  (итал.)

• Artoni P. [www.marchesimonferrato.com/web2007/_resources/vocemantova_07042013.pdf Fu Margherita Paleologa: duchessa moferrina e vera signora del Rinascimento]. www.marchesimonferrato.com. — Статья П. Артони «Маргарита Палеолог: монферратская герцогиня и истинная сеньора Ренессанса» на сайте «Маркграфы Монферрато». Проверено 2 июня 2016.  (итал.)

• Raviola B. A. [www.italiaculturale.it/margherita-paleologo-donna-potere/ Margherita Paleologo: donna al potere // Il Monferrato gonzaghesco. Istituzioni ed élites di un microstato (1536 — 1708)]. www.italiaculturale.it. — Статья «Маргарита Палеолог: женщина во власти» из книги Равиолы Б. А. «Монферрато гонзагский. Институты и элита микрогосударства (1536 — 1708)» на сайте «Культурная Италия». Проверено 2 июня 2016.  (итал.)

Предки Маргариты Монферратской

Теодор II (1364 — 1418) маркграф Монферрато               Джованни Джакомо (1395 — 1445) маркграф Монферрато                       Жанна Барская (ум. 1402)                 Бонифаций III (1424 — 1494) маркграф Монферрато                             Амадей VII Красный (1360 — 1391) граф Савойи               Джованна Савойская (1392 — 1460)                         Бона Беррийская (1362/1365 — 1435)                 Гульельмо IX (1486 — 1518) маркграф Монферрато                                   Георгий (1377 — 1456) деспот Сербии               Стефан (1417 — 1496) деспот Сербии                       Ирина Морейская (1400 — 1457)                 Мария Сербская (1464 — 1495)                               Георгий (1383 — 1462) князь Арианити               Ангелина Албанская (1440 — 1520)                         Пьетрина Франконе (ум. 1489)                 Маргарита Монферратская (1510 — 1566)                                           Жан I (1385 — 1415) герцог Алансона               Жан II (1409 — 1476) герцог Алансона                       Мария Бретонская (1391 — 1446)                 Рене (1454 — 1492) герцог Алансона                             Жан IV (1396 — 1450) граф Арманьяка и Фезансака               Мария Арманьякская (1420 — 1473)                         Изабелла Наваррская (1395 — 1450)                 Анна Алансонская (1492 — 1502)                                     Антуан (1400 — 1458) граф Водемона и владелец Жуанвиля               Ферри II (1417/1428 — 1470) граф Водемона и владелец Жуанвиля                       Мария Аркурская (1398 — 1476)                 Маргарита Водемонская (1463 — 1521)                               Рене Добрый (1409 — 1480) герцог Анжу               Иоланда Анжуйская (1428 — 1483)                         Изабелла Лотарингская (1400 — 1453)

Отрывок, характеризующий Маргарита Монферратская

Петр камердинер, теперь совсем очнувшийся от сна, разбудил доктора. Тимохин, не спавший все время от боли в ноге, давно уже видел все, что делалось, и, старательно закрывая простыней свое неодетое тело, ежился на лавке.
– Это что такое? – сказал доктор, приподнявшись с своего ложа. – Извольте идти, сударыня.
В это же время в дверь стучалась девушка, посланная графиней, хватившейся дочери.
Как сомнамбулка, которую разбудили в середине ее сна, Наташа вышла из комнаты и, вернувшись в свою избу, рыдая упала на свою постель.

С этого дня, во время всего дальнейшего путешествия Ростовых, на всех отдыхах и ночлегах, Наташа не отходила от раненого Болконского, и доктор должен был признаться, что он не ожидал от девицы ни такой твердости, ни такого искусства ходить за раненым.
Как ни страшна казалась для графини мысль, что князь Андрей мог (весьма вероятно, по словам доктора) умереть во время дороги на руках ее дочери, она не могла противиться Наташе. Хотя вследствие теперь установившегося сближения между раненым князем Андреем и Наташей приходило в голову, что в случае выздоровления прежние отношения жениха и невесты будут возобновлены, никто, еще менее Наташа и князь Андрей, не говорил об этом: нерешенный, висящий вопрос жизни или смерти не только над Болконским, но над Россией заслонял все другие предположения.


Пьер проснулся 3 го сентября поздно. Голова его болела, платье, в котором он спал не раздеваясь, тяготило его тело, и на душе было смутное сознание чего то постыдного, совершенного накануне; это постыдное был вчерашний разговор с капитаном Рамбалем.
Часы показывали одиннадцать, но на дворе казалось особенно пасмурно. Пьер встал, протер глаза и, увидав пистолет с вырезным ложем, который Герасим положил опять на письменный стол, Пьер вспомнил то, где он находился и что ему предстояло именно в нынешний день.
«Уж не опоздал ли я? – подумал Пьер. – Нет, вероятно, он сделает свой въезд в Москву не ранее двенадцати». Пьер не позволял себе размышлять о том, что ему предстояло, но торопился поскорее действовать.
Оправив на себе платье, Пьер взял в руки пистолет и сбирался уже идти. Но тут ему в первый раз пришла мысль о том, каким образом, не в руке же, по улице нести ему это оружие. Даже и под широким кафтаном трудно было спрятать большой пистолет. Ни за поясом, ни под мышкой нельзя было поместить его незаметным. Кроме того, пистолет был разряжен, а Пьер не успел зарядить его. «Все равно, кинжал», – сказал себе Пьер, хотя он не раз, обсуживая исполнение своего намерения, решал сам с собою, что главная ошибка студента в 1809 году состояла в том, что он хотел убить Наполеона кинжалом. Но, как будто главная цель Пьера состояла не в том, чтобы исполнить задуманное дело, а в том, чтобы показать самому себе, что не отрекается от своего намерения и делает все для исполнения его, Пьер поспешно взял купленный им у Сухаревой башни вместе с пистолетом тупой зазубренный кинжал в зеленых ножнах и спрятал его под жилет.
Подпоясав кафтан и надвинув шапку, Пьер, стараясь не шуметь и не встретить капитана, прошел по коридору и вышел на улицу.
Тот пожар, на который так равнодушно смотрел он накануне вечером, за ночь значительно увеличился. Москва горела уже с разных сторон. Горели в одно и то же время Каретный ряд, Замоскворечье, Гостиный двор, Поварская, барки на Москве реке и дровяной рынок у Дорогомиловского моста.
Путь Пьера лежал через переулки на Поварскую и оттуда на Арбат, к Николе Явленному, у которого он в воображении своем давно определил место, на котором должно быть совершено его дело. У большей части домов были заперты ворота и ставни. Улицы и переулки были пустынны. В воздухе пахло гарью и дымом. Изредка встречались русские с беспокойно робкими лицами и французы с негородским, лагерным видом, шедшие по серединам улиц. И те и другие с удивлением смотрели на Пьера. Кроме большого роста и толщины, кроме странного мрачно сосредоточенного и страдальческого выражения лица и всей фигуры, русские присматривались к Пьеру, потому что не понимали, к какому сословию мог принадлежать этот человек. Французы же с удивлением провожали его глазами, в особенности потому, что Пьер, противно всем другим русским, испуганно или любопытна смотревшим на французов, не обращал на них никакого внимания. У ворот одного дома три француза, толковавшие что то не понимавшим их русским людям, остановили Пьера, спрашивая, не знает ли он по французски?
Пьер отрицательно покачал головой и пошел дальше. В другом переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика, и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другой стороной улицы. Он ничего не слышал и не видел вокруг себя. Он, как что то страшное и чуждое ему, с поспешностью и ужасом нес в себе свое намерение, боясь – наученный опытом прошлой ночи – как нибудь растерять его. Но Пьеру не суждено было донести в целости свое настроение до того места, куда он направлялся. Кроме того, ежели бы даже он и не был ничем задержан на пути, намерение его не могло быть исполнено уже потому, что Наполеон тому назад более четырех часов проехал из Дорогомиловского предместья через Арбат в Кремль и теперь в самом мрачном расположении духа сидел в царском кабинете кремлевского дворца и отдавал подробные, обстоятельные приказания о мерах, которые немедленно должны были бытт, приняты для тушения пожара, предупреждения мародерства и успокоения жителей. Но Пьер не знал этого; он, весь поглощенный предстоящим, мучился, как мучаются люди, упрямо предпринявшие дело невозможное – не по трудностям, но по несвойственности дела с своей природой; он мучился страхом того, что он ослабеет в решительную минуту и, вследствие того, потеряет уважение к себе.
Он хотя ничего не видел и не слышал вокруг себя, но инстинктом соображал дорогу и не ошибался переулками, выводившими его на Поварскую.
По мере того как Пьер приближался к Поварской, дым становился сильнее и сильнее, становилось даже тепло от огня пожара. Изредка взвивались огненные языка из за крыш домов. Больше народу встречалось на улицах, и народ этот был тревожнее. Но Пьер, хотя и чувствовал, что что то такое необыкновенное творилось вокруг него, не отдавал себе отчета о том, что он подходил к пожару. Проходя по тропинке, шедшей по большому незастроенному месту, примыкавшему одной стороной к Поварской, другой к садам дома князя Грузинского, Пьер вдруг услыхал подле самого себя отчаянный плач женщины. Он остановился, как бы пробудившись от сна, и поднял голову.
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.
Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
– Par ici! Par ici! [Сюда, сюда!] – кричал ему француз из окна, показывая на сад, бывший за домом. – Attendez, je vais descendre. [Погодите, я сейчас сойду.]
И действительно, через минуту француз, черноглазый малый с каким то пятном на щеке, в одной рубашке выскочил из окна нижнего этажа и, хлопнув Пьера по плечу, побежал с ним в сад.
– Depechez vous, vous autres, – крикнул он своим товарищам, – commence a faire chaud. [Эй, вы, живее, припекать начинает.]
Выбежав за дом на усыпанную песком дорожку, француз дернул за руку Пьера и указал ему на круг. Под скамейкой лежала трехлетняя девочка в розовом платьице.
– Voila votre moutard. Ah, une petite, tant mieux, – сказал француз. – Au revoir, mon gros. Faut etre humain. Nous sommes tous mortels, voyez vous, [Вот ваш ребенок. А, девочка, тем лучше. До свидания, толстяк. Что ж, надо по человечеству. Все люди,] – и француз с пятном на щеке побежал назад к своим товарищам.
Пьер, задыхаясь от радости, подбежал к девочке и хотел взять ее на руки. Но, увидав чужого человека, золотушно болезненная, похожая на мать, неприятная на вид девочка закричала и бросилась бежать. Пьер, однако, схватил ее и поднял на руки; она завизжала отчаянно злобным голосом и своими маленькими ручонками стала отрывать от себя руки Пьера и сопливым ртом кусать их. Пьера охватило чувство ужаса и гадливости, подобное тому, которое он испытывал при прикосновении к какому нибудь маленькому животному. Но он сделал усилие над собою, чтобы не бросить ребенка, и побежал с ним назад к большому дому. Но пройти уже нельзя было назад той же дорогой; девки Аниски уже не было, и Пьер с чувством жалости и отвращения, прижимая к себе как можно нежнее страдальчески всхлипывавшую и мокрую девочку, побежал через сад искать другого выхода.


Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.