Маргарита Прованская

Маргарита Прованская Marguerite de Provence<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Так представлял себе Маргариту гравёр Нового времени</td></tr>
Королева Франции
27 мая 1234 — 25 августа 1270
Предшественник:	Бланка Кастильская
Преемник:	Изабелла Арагонская
Рождение:	весна 1221 Бриньоль
Смерть:	20 декабря 1295(1295-12-20) Париж
Род:	Барселонский дом, Капетинги
Отец:	Раймунд Беренгер IV (граф Прованса)
Мать:	Беатриса Савойская
Супруг:	Людовик IX
Дети:	сыновья: Людовик Филипп III Жан Жан Тристан Пьер Алансонский Роберт Клермонский дочери: Бланка Изабелла Бланка Маргарита Агнесса

Маргарита Прованская (фр. Marguerite de Provence; 1221, Бриньоль — 20 декабря 1295, Париж) — королева Франции в 1234 — 1270 годах.

Биография

Маргарита Прованская была женой короля Франции Людовика IX, матерью короля Франции Филиппа III и королевы Наварры Изабеллы, жены короля Тибо V.

Маргарита была старшей дочерью Раймунда Беренгера IV, графа Прованса, и Беатрисы Савойской, дочери Томаса I, графа Савойи. Три её младшие сестры также стали королевами: Элеонора Прованская вышла замуж за английского короля Генриха III, Санча Прованская — за Ричарда Корнуэльского, который на выборах 1256/1257 года был избран королём Германии, Беатриса Прованская — за Карла I Анжуйского, ставшего впоследствии королём Неаполя и Сицилии. По завещанию отца, Маргарита была обойдена и графство Прованское передавалось младшей дочери, Беатрисе, в связи с чем последовала многолетняя тяжба из-за наследства между Маргаритой и мужем Беатрисы, Карлом Анжуйским.

Маргарита выросла при дворе своего отца, графа Раймунда Беренгера, в окружении трубадуров, поэтов и галантных рыцарей. В девочке сумели воспитать любовь к родному Провансу, которую она сохранила на всю жизнь. Маргарита, как и её сестра Элеонора, получила хорошее католическое образование, знала латинский язык. Впоследствии, став королевой, Маргарита всячески поощряла культуру и искусства, а выдающиеся учёные (например, Фома Аквинский) находили место даже за королевским столом.

27 мая 1234 года, после сватовства королевы Бланки Кастильской, Маргарита была обвенчана с её сыном, королём Франции Людовиком IX. Так как жених и невеста были родственниками 4-й степени, на этот брак в январе 1234 года папой Григорием IX было дано специальное разрешение. В первые годы замужества между Маргаритой и её свекровью, Бланкой Кастильской, неоднократно возникали конфликты; королева-мать имела на сына сильное влияние -в том числе и в политических вопросах, и к тому же ревновала его к невестке. Кроме того, Бланка постоянно проживала вместе с молодой семьёй в их дворце на Ситэ и всегда сопровождала их в поездках. Лишь в 1247 году Маргарита смогла пересилить влияние матери на короля, и Бланке был выделен отдельные двор и содержание.

В 1248 году Людовик IX организует 7-й крестовый поход согласно своей клятве, данной им во время болезни. Маргарита сопровождала мужа в этом походе. После краткой остановки на Кипре, экспедиция достигла в июне 1249 года Египта. После взятия крестоносцами Дамьетты король передал управление городом своей беременной жене, а сам с войском ушёл к Каиру. После понесённого французами сокрушительного поражения в битве при Эль-Мансуре в апреле 1250 года Людовик попадает в плен к арабам. Руководители сопровождавших крестоносцев генуэзских и пизанских флотилий, узнав об этом разгроме, собирались срочно покинуть Дамьетту. В этой обстановке королева Маргарита проявила выдержку и мужество. Перед самыми родами она заставила поклясться приставленного к ней рыцаря-телохранителя, что тот отсечёт королеве голову в случае неминуемого пленения её сарацинами. На следующий же день после рождения ею сына, Иоанна Тристана, Маргарита призывает командиров флотов к своей кровати, рядом с которой стоит колыбель с новорожденным, и убеждает их остаться. Маргарита также составляет план спасения французских пленников во главе с королём, согласно которому в обмен на 400 тысяч ливров и возвращение Дамьетты уцелевшие воины и сам Людовик 6 мая 1250 года получают свободу.

Вплоть до 1254 года Маргарита и Людовик IX остаются в Палестине, затем возвращаются на родину. К этому времени Бланка Кастильская уже умерла (в 1252 году) и Маргарита заняла при короле её место советницы и помощницы. Когда Людовик решает отказаться от трона и уйти в монастырь, Маргарита приложила всё своё влияние, чтобы удержать мужа от этого опрометчивого шага. В 1270 году, во время своего второго крестового похода — на этот раз в Тунис, Людовик IX умирает. Маргарита перебирается в монастырь Сен-Марсель близ Парижа, однако всё же часто посещает королевский двор и навещает сына, короля Филиппа III. Не обладая более прежним политическим влиянием, которое она имела на мужа, Маргарита посвящает себя делам в родном Провансе. В связи с этим вновь разгорается давний спор из-за наследства её отца между королевой-матерью и мужем Беатрисы, Карлом Анжуйским. В 1282 году эта тяжба едва не вылилась в войну, когда Маргарита снарядила войско из преданных ей провансальских дворян. Наконец, в 1287 году решение, при посредничестве Филиппа III, а затем — и его сына, внука Маргариты, короля Филиппа IV Красивого, было найдено. Маргарита отказывалась от своих наследственных прав на Прованс, взамен получив от Карла Анжуйского разово крупную денежную сумму и ежегодную пенсию в 2.000 турнуа.

После восшествия на престол её внука, Филиппа IV Красивого, Маргарита окончательно оставляет придворную жизнь и, вместе с дочерью Бланкой, вдовой кастильского инфанта Фердинанда де ла Серда, удаляется в основанный ею же монастырь южнее Парижа. Маргарита похоронена в аббатстве Сен-Дени рядом со своим мужем. До канонизации Людовика IX папой Бонифацием VIII она не дожила 2 года.

Семья и дети

• Муж: (с 27 мая 1234, кафедральный собор, Санс) Людовик IX (1214—1270), король Франции в (1226—1270), сын Людовика VIII Льва (1187—1226), короля Франции в (1223—1226), и Бланки Кастильской (1188—1252). Имели 11 детей:
  1. Бланка (1240 — 29 апреля 1243)
  2. Изабелла (2 марта 1241 — 28 января 1271), жена короля Наварры Тибо II (с 1255)
  3. Людовик (25 февраля 1244 — январь 1260), был помолвлен с Беренгарией Кастильской
  4. Филипп III (1 мая 1245 — 5 октября 1285), преемник Людовика на королевском престоле
  5. Жан (1247—1248)
  6. Жан-Тристан (1250 — 3 августа 1270), граф Неверский, женился на Иоланде Бургундской (с 1269)
  7. Пьер (1251 — 6 апреля 1284), граф Алансонский, по жене граф Блуа и Шартра. Не оставил наследников. После его смерти его вдова Жанна де Блуа (1258 — 19 января 1291) продала графство Блуа королю Филиппу IV
  8. Бланка (1253—1323), жена Фернандо де ла Серда (1253—1275), старшего сына и несостоявшегося наследника Альфонса X Мудрого, короля Кастилии
  9. Маргарита (1254—1271), жена Жана I, герцога Брабантского (с 1270)
  10. Роберт де Клермон (1256 — 7 февраля 1317), граф де Клермон, по жене сеньор де Бурбон. Потерял рассудок в результате неудачного падения с лошади на турнире. Основатель дома Бурбонов, ставшей впоследствии королевской династией во Франции (1589—1792, 1814—1830), Испании (1701—1808, 1813—1868, 1874—1931, с 1975), Королевстве Обеих Сицилий (1734—1859). Его прямые потомки по мужской линии в настоящее время являются королями в Испании (Хуан Карлос I), великими герцогами в Люксембурге (Генрих I)
  11. Агнесса (1260 — 19 декабря 1327), жена Роберта II, герцога Бургундского (с 1279)

Литература

• Голдстоун Н. Четыре королевы / пер. с англ. А. Немировой. — М.: АСТ; Астрель, 2010. — 472, [8] с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-17-063124-7.
• Andreas Kiesewetter: Die Anfänge der Regierung König Karls II. von Anjou (1278—1295). Das Königreich Neapel, die Grafschaft Provence und der Mittelmeerraum zu Ausgang des 13. Jahrhunderts. Matthiesen Verlag, Husum 1999, S. 158, ISBN 3-7868-1451-1.
• Regine Pernoud: Frauen zur Zeit der Kreuzzüge. 1. Aufl. Herder, Freiburg im Breisgau 1995, S. 182—196, ISBN 3-451-04375-0.
• Gérard Sivéry: Marguerite de Provence. Une reine au temps des cathédrales. Fayard, Paris 1987, ISBN 2-213-02017-5.
• Gerd Treffer: Die französischen Königinnen. Von Bertrada bis Marie Antoinette (8.-18. Jahrhundert). Pustet, Regensburg 1996, S. 132—139, ISBN 3-7917-1530-5

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/PROVENCE.htm#RaymondBerengerIVdied1245B Comtes de Provence 1113—1246 (Barcelona)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 23 октября 2012.

Предки Маргариты Прованской

16. Рамон Беренгер IV (ок. 1114 — 7 августа 1162) граф Барселоны, регент Арагона               8. Альфонсо II Целомудренный (1/25 марта 1157 — 25 апреля 1196) король Арагона, граф Барселоны и Прованса                       17. Петронила (1136 — 17 октября 1174) королева Арагона               4. Альфонсо II (ок. 1180 — февраль 1209) граф Прованса                             18. Альфонсо VII Император (1 марта 1105 — 21 августа 1157) король Галисии, Леона и Кастилии               9. Санча Кастильская (1155 — 9 ноября 1208) инфанта Кастилии                       19. Рыкса Силезская (1130/1140 — ок. 16 июня 1185)                 2. Раймунд Беренгер IV (ок. 1198 — 19 августа 1245) граф Прованса и Форкалькье                                   20. Ростен II де Сабран (ум. после 1722) сеньор де Сабран               10. Ренон I де Сабран (ум. после 1209) сеньор де Келар и д’Ансуа                       21. Роси (ум. до 1206) дама д’Юзес и де Келар               5. Гарсенда де Сабран (ок. 1180 — ок. 1242) графиня Форкалькье                             22. Гильом II (ум. ок. 1209) граф Форкалькье               11. Гарсенда де Форкалькье (ум. до 1193) наследница Форкалькье                       23. Аделаида де Безье                 1. Маргарита Прованская                                           24. Амадей III (ок. 1095 — 30 августа 1148) граф Морьена и Савойи               12. Умберто III (4 августа 1136 — 4 марта 1189) граф Морьена и Савойи                       25. Матильда д’Альбон (ок. 1112/1116 — после 30 марта 1148)                 6. Томас I (20 мая 1178 — 6 марта 1233) граф Морьена и Савойи, князь Пьемонта                             26. Жеро I Бургундский (ум. 15 сентября 1184) граф Макона и Вьенна               13. Беатрис де Вьенн (ум. 8 апреля 1230)                         27. Морьет де Сален (ум. после 1218)                 3. Беатриса Савойская (ок. 1205 — декабрь 1266 или 4 января 1267)                                     28. Амадей I (ок. 1100/1110 — 28 июня 1178) граф Женевы               14. Гильом I (ок. 1131/1137 — 25 июля 1196) граф Женевы                       29. Матильда де Сизо (ум. до 2 июля 1137)                 7. Маргарита Женевская (ум. 8 апреля 1257)                               30. Эймон I де Фосиньи (ум. до 29 декабря 1168) сеньор де Фосиньи               15. Беатрис де Фосиньи                         31. Клеменция

Отрывок, характеризующий Маргарита Прованская

От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.