Маргарита II (графиня Фландрии)
| Маргарита II Фландрская фр. Marguerite II de Flandre<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 5 декабря 1244 — 29 декабря 1278 | |||
| Соправители: | Гильом II де Дампьер (1246 — 6 июня 1251), Ги де Дампьер (6 июня 1251 — 29 декабря 1278) | ||
| Предшественник: | Жанна Константинопольская | ||
| Преемник: | Ги де Дампьер | ||
| |||
| 5 декабря 1244 — 10 февраля 1280 | |||
| (под именем Маргарита I) | |||
| Соправитель: | Жан I д'Авен (1246 — 1257) | ||
| Предшественник: | Жанна Константинопольская | ||
| Преемник: | Жан I (II) д’Авен | ||
| Рождение: | 2 июня 1202 | ||
| Смерть: | 10 февраля 1280 (77 лет) | ||
| Род: | Дом Дампьер | ||
| Отец: | Балдуин (Бодуэн) I Константинопольский | ||
| Мать: | Мария Шампанская | ||
| Супруг: | 1-й муж: Бушар д'Авен 2-й муж: Гильом II де Дампьер | ||
| Дети: | от 1-го брака: Бодуэн д’Авен, Жан I д’Авен, Бодуэн д’Авен; от 2-го брака: Гильом II (III) де Дампьер, Ги де Дампьер, Жан I де Дампьер, Жанна де Дампьер | ||
Маргарита II Фландрская (фр. Marguerite II de Flandre; 2 июня 1202 — 10 февраля 1280), также известная как Маргарита де Эно (фр. Marguerite de Hainaut) и Маргарита Константинопольская (фр. Marguerite de Constantinople) — графиня Фландрии и Эно (Геннегау) с 1244 года. Вторая дочь императора Латинской империи, графа Фландрии, Эно (Геннегау) и Намюра Балдуина (Бодуэна) I, и Марии Шампанской, дочери графа Шампани и Бри Генриха I.
Содержание
Биография
В 1212 году Маргарита вышла замуж за Бушара д’Авен, бальи Эно. Старшая сестра Маргариты, Жанна, графиня Фландрии и Эно осудила этот брак, считая его недопустимым, поскольку Бушар был ещё ребёнком посвящён служению богу и был поставлен протодьяконом. Папа Иннокентий III признал этот брак в 1216 году недействительным, но формально он расторгнут не был, а супруги продолжали жить вместе. От этого брака родилось 3 ребёнка, один из которых умер в младенчестве. В 1219 году Бушар был заключен в тюрьму, из которой его освободили в 1221 году с условием, что он покинет жену и отправится в Рим за отпущением грехов.
Пока он был в Риме, Маргарита по настоянию сестры в 1223 году вышла замуж за Гильома II де Дампьера. Этот брак вызвал скандал, поскольку первый брак расторгнут так и не был. Конфликт, возникший в итоге между домами Дампьер и Авен, не утихал несколько десятилетий. Авены заявляли о своем праве первородства, а Дампьеры не признавали наследниками сводных братьев, называя их бастардами[1].
5 декабря 1244 году умерла бездетная графиня Жанна (её единственная дочь, Мария, умерла в 1236 году), после чего Фландрия и Эно перешли к Маргарите. Но практически сразу опять возник спор за наследство между детьми Маргариты. Ещё в 1235 году король Франции Людовик IX добился примирения между Маргаритой и Жаном, старшим из её сыновей от первого брака, предусмотрев неравный раздел наследства: Авены получали две седьмых, а Дампьеры — пять седьмых. Но дело осложнялось тем, что часть наследства находилось во Франции (графство Фландрия), а часть — в империи (графство Эно (Геннегау)). В 1245 году император Фридрих II пожаловал Маргарите ещё и маркграфство Намюр, но оно находилось в залоге у французского короля за большую ссуду, которую король одолжил императору Константинополя Балдуину II.
В 1246 году в преддверии крестового похода Людовик IX и папский легат Эд де Шатору добились примирения сторон, предоставив Эно Авенам, а Фландрию — Дампьерам. Маргарита присвоила титул графа Фландрии своему старшему сыну Гильому. Графом Эно стал Жан I д'Авен. 19 мая 1250 года Гильом подписал с Жаном I д’Авен соглашение по поводу Намюра, оммаж на которое в 1249 году Маргарита уступила Жану. В том же году Римская курия признала наконец законные права Авенов. Но 6 июня 1251 года на турнире группа рыцарей убила Гильома. В убийстве обвинили Авенов, после чего борьба возобновилась снова.
Гильом детей не оставил. Маргарита признала своим наследником другого сына, Ги. В отсутствие Людовика IX, который был в Святой земле, Ги принес оммаж его жене, Бланке Кастильской в 1252 году. При этом граф Голландии и император Вильгельм II, союзник Авенов, на основании того, что Маргарита не принесла ему оммаж за владения на территории Священной Римской империи, объявил их конфискованными, что привело к войне.
В 1253 году Ги вместе с младшим братом Жаном, унаследовавшим сеньорию Дампьер, а также с другими французскими баронами предпринял попытку захватить Зеландию. Но высадка на Вальхерене закончилась неудачно. В июле 1253 года оба брата и многие французские бароны попали в плен к Флорису, брату императора Вильгельма II. Французских баронов Флорис отпустил, а Ги с Жаном были отпущены только в 1256 году, когда графиня Маргарита согласилась уплатить большой выкуп.
Для того, чтобы поправить свои дела, Маргарита обратилась за помощью к брату Людовика IX — Карлу I Анжуйскому, предложив ему графство Эно и пост регента Фландрии. Одновременно она признала сюзеренитет короля Франции над находившейся в составе Империи Ваасской области. Карл начал стягивать войска в графство. Но после возвращения в 1254 году из крестового похода Людовик IX тот приказал Карлу отказаться от графства Эно.
После смерти императора Вильгельма II Авены лишились поддержки империи. 24 сентября 1256 года графиня Маргарита и её сыновья Авены при посредничестве короля Людовика IX заключили Перронский договор, по которому за Авенами было окончательно закреплено графство Эно, а за Дампьерами — Фландрия. При этом Жан I д’Авен вынужден отказаться от прав на Намюр.
Маргарита носила титул графини Фландрии до 29 декабря 1278 года, когда она отреклась от него в пользу Ги де Дампьера.
Брак и дети
1-й муж: с до 23 июля 1212 (аннулирован в 1215, расторгнут в 1221) Бушар (1182—1244), сеньор д'Авен, бальи Эно. Дети:
- Бодуэн (ум. до 1219)
- Жан I (апрель 1218— 24 декабря 1257), сеньор д’Авен с 1244, граф-наследник Эно с 1250
- Бодуэн (сентябрь 1219 — 10 апреля 1295), сеньор де Бомон
2-й муж: с 1223 Гильом II (1196 — 3 сентября 1231), сеньор де Дампьер. Дети:
- Гильом II (III) (1224 — 6 июня 1251), сеньор де Дампьер (Гильом III) с 1231, граф Фландрии (Гильом II) и сеньор де Куртре с 1246
- Ги (1225/1226 — 7 марта 1305), граф Фландрии с 1251, маркграф Намюра с 1263
- Жан I (ум. 1258), сеньор де Дампьер с 1251
- Жанна; 1-й муж: с 1239 Гуго III (ум. 1243), граф Ретеля; 2-й муж: с 1243 Тибо II (ум. 1291), граф де Бар
Напишите отзыв о статье "Маргарита II (графиня Фландрии)"
Примечания
- ↑ В 1237 году папа Григорий IX со ссылкой на каноническое право объявил детей от первого брака Маргариты незаконнорожденными. Однако император Фридрих II наоборот признал их законными наследниками.
Литература
- Пиренн А. Средневековые города Бельгии. — СПб.: Издательская группа «Евразия», 2001. — 512 с. — 2000 экз. — ISBN 5-8071-0093-X.
Ссылки
- [fmg.ac/Projects/MedLands/FLANDERS,%20HAINAUT.htm#_Toc212185319 COUNTS of FLANDERS 1244-1405 (DAMPIERRE)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 22 декабря 2009. [www.webcitation.org/66Jzfk6Fd Архивировано из первоисточника 21 марта 2012].
Отрывок, характеризующий Маргарита II (графиня Фландрии)
– Кузьмич… со всех сторон… и слезы… – повторил кто то смеясь.– Не будьте злы, – погрозив пальцем, с другого конца стола, проговорила Анна Павловна, – c'est un si brave et excellent homme notre bon Viasmitinoff… [Это такой прекрасный человек, наш добрый Вязмитинов…]
Все очень смеялись. На верхнем почетном конце стола все были, казалось, веселы и под влиянием самых различных оживленных настроений; только Пьер и Элен молча сидели рядом почти на нижнем конце стола; на лицах обоих сдерживалась сияющая улыбка, не зависящая от Сергея Кузьмича, – улыбка стыдливости перед своими чувствами. Что бы ни говорили и как бы ни смеялись и шутили другие, как бы аппетитно ни кушали и рейнвейн, и соте, и мороженое, как бы ни избегали взглядом эту чету, как бы ни казались равнодушны, невнимательны к ней, чувствовалось почему то, по изредка бросаемым на них взглядам, что и анекдот о Сергее Кузьмиче, и смех, и кушанье – всё было притворно, а все силы внимания всего этого общества были обращены только на эту пару – Пьера и Элен. Князь Василий представлял всхлипыванья Сергея Кузьмича и в это время обегал взглядом дочь; и в то время как он смеялся, выражение его лица говорило: «Так, так, всё хорошо идет; нынче всё решится». Анна Павловна грозила ему за notre bon Viasmitinoff, а в глазах ее, которые мельком блеснули в этот момент на Пьера, князь Василий читал поздравление с будущим зятем и счастием дочери. Старая княгиня, предлагая с грустным вздохом вина своей соседке и сердито взглянув на дочь, этим вздохом как будто говорила: «да, теперь нам с вами ничего больше не осталось, как пить сладкое вино, моя милая; теперь время этой молодежи быть так дерзко вызывающе счастливой». «И что за глупость всё то, что я рассказываю, как будто это меня интересует, – думал дипломат, взглядывая на счастливые лица любовников – вот это счастие!»
Среди тех ничтожно мелких, искусственных интересов, которые связывали это общество, попало простое чувство стремления красивых и здоровых молодых мужчины и женщины друг к другу. И это человеческое чувство подавило всё и парило над всем их искусственным лепетом. Шутки были невеселы, новости неинтересны, оживление – очевидно поддельно. Не только они, но лакеи, служившие за столом, казалось, чувствовали то же и забывали порядки службы, заглядываясь на красавицу Элен с ее сияющим лицом и на красное, толстое, счастливое и беспокойное лицо Пьера. Казалось, и огни свечей сосредоточены были только на этих двух счастливых лицах.
Пьер чувствовал, что он был центром всего, и это положение и радовало и стесняло его. Он находился в состоянии человека, углубленного в какое нибудь занятие. Он ничего ясно не видел, не понимал и не слыхал. Только изредка, неожиданно, мелькали в его душе отрывочные мысли и впечатления из действительности.
«Так уж всё кончено! – думал он. – И как это всё сделалось? Так быстро! Теперь я знаю, что не для нее одной, не для себя одного, но и для всех это должно неизбежно свершиться. Они все так ждут этого , так уверены, что это будет, что я не могу, не могу обмануть их. Но как это будет? Не знаю; а будет, непременно будет!» думал Пьер, взглядывая на эти плечи, блестевшие подле самых глаз его.
То вдруг ему становилось стыдно чего то. Ему неловко было, что он один занимает внимание всех, что он счастливец в глазах других, что он с своим некрасивым лицом какой то Парис, обладающий Еленой. «Но, верно, это всегда так бывает и так надо, – утешал он себя. – И, впрочем, что же я сделал для этого? Когда это началось? Из Москвы я поехал вместе с князем Васильем. Тут еще ничего не было. Потом, отчего же мне было у него не остановиться? Потом я играл с ней в карты и поднял ее ридикюль, ездил с ней кататься. Когда же это началось, когда это всё сделалось? И вот он сидит подле нее женихом; слышит, видит, чувствует ее близость, ее дыхание, ее движения, ее красоту. То вдруг ему кажется, что это не она, а он сам так необыкновенно красив, что оттого то и смотрят так на него, и он, счастливый общим удивлением, выпрямляет грудь, поднимает голову и радуется своему счастью. Вдруг какой то голос, чей то знакомый голос, слышится и говорит ему что то другой раз. Но Пьер так занят, что не понимает того, что говорят ему. – Я спрашиваю у тебя, когда ты получил письмо от Болконского, – повторяет третий раз князь Василий. – Как ты рассеян, мой милый.
Князь Василий улыбается, и Пьер видит, что все, все улыбаются на него и на Элен. «Ну, что ж, коли вы все знаете», говорил сам себе Пьер. «Ну, что ж? это правда», и он сам улыбался своей кроткой, детской улыбкой, и Элен улыбается.
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.
«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
