Маргвелашвили, Гиви Титович
Поделись знанием:
Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
| Ги́ви Ти́тович Маргвелашви́ли | |
| груз. გივი მარგველაშვილი нем. Giwi Margwelaschwili | |
 Берлин, 2007 год | |
| Дата рождения: |
14 декабря 1927 (96 лет) |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: |
|
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Тбилисский государственный институт иностранных языков |
| Альма-матер: | |
| Известен как: |
писатель, языковед, философ, исследователь философии Мартина Хайдеггера |
| Награды и премии: |
Медаль Гёте |
Ги́ви Ти́тович Маргвелашви́ли (груз. გივი მარგველაშვილი; нем. Giwi Margwelaschwili; род. 14 декабря 1927, Берлин, Веймарская республика) — немецкий[1] писатель, философ и языковед. Друг[1] и коллега[2] М. К. Мамардашвили.
Содержание
Биография
Родился 14 декабря 1927 года в семье грузинских эмигрантов из СССР. Его отец — грузинский философ и государственный деятель Тито Маргелашвили.[1]
В юности танцевал свинг и был членом свингюгенда.[1]
После 1945 года жил и работал в Тбилиси.[1]
Изучал английский язык в Тбилисском государственном университете.
В 1950 годах писал на родном немецком языке о феноменологии[3] и философии Мартина Хайдеггера.[1]
В 1957—1970 годах был преподавателем немецкого и английского языка в Тбилисском государственном институте иностранных языков. А также выучил русский и грузинский языки. [1]
В 1969 году он впервые за 22 года побывал в ГДР поехав в качестве переводчика с Грузинским государственным академическим театром имени Шота Руставели.
В 1971 году стал научным сотрудником Института философии АН Грузинской ССР. В том же году в Берлине познакомился с диссидентом и бардом Вольфом Бирманом, за что Маргвелашвили до 1987 года был запрещён выезд из СССР.
В 1972 году познакомился с писателем Генрихом Бёллем, который неудачно попытался достать ему паспорт.
В 1990 года вернулся на постоянное место жительства в Берлин, где в 1994 году получил гражданство по натурализации.[1]
14 декабря 2012 года DVV International и Тбилисский институт Гёте учредили совместную премию в день рождения Магвелашвили в его в честь была учреждена премия, которой он был первым удостоен 1 февраля.[4]
Член ПЕН-клуба.
Семья
- Жена — Найра Гелашвили, писатель и филолог-германист
- Дочь — Анна, филолог-германист
Награды
- Лауреат литературной премии Федеральной земли Бранденбург (1995)
- Почётный профессор поэзии Бамбергского университета
- Почётный профессор Тбилисского государственного университета
- Лауреат Берлинской премии искусств Берлинской академии искусств
- Медаль Гёте Института имени Гёте (2006)[5]
- Орден «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» (ноябрь 2008)[1]
Научные труды
Монографии
- на русском языке
- Маргвелашвили Г. Т. Роль языка в философии Хайдеггера. — Тбилиси, 1970.
- Маргвелашвили Г. Т. Аксиологическое значение различия между экзистенциальным и категориальным в хайдеггеровском онтологическом учении. — Тбилиси: Мецниереба, 1979. — 165 с.
- Маргвелашвили Г. Т. Проблема культурного мира в экзистенциальной онтологии М. Хайдеггера. — Тбилиси, 1998.
- на других языках
- Margwelaschwili, Giwi Kapitän Wakusch: autobiographischer Roman. vol. 1 In Deuxiland. Südverlag, Konstanz 1991, ISBN 3-87800-012-X
- Margwelaschwili, Giwi Kapitän Wakusch: autobiographischer Roman. vol. 2 Sachsenhäuschen. Südverlag, Konstanz 1992, ISBN 3-87800-013-8
- Margwelaschwili, Giwi Kapitani Vakusi. Kavkasiuri Saxli, T'bilisi N.N., ISBN 99928-71-67-9
- Margwelaschwili, Giwi Die grosse Korrektur, vol. 1 Das böse Kapitel: Roman. Rütten & Loening, Berlin 1991, ISBN 3-352-00418-8
- Margwelaschwili, Giwi Muzal: ein georgischer Roman. Insel-Verlag, Frankfurt a.M./Leipzig 1991, ISBN 3-458-16192-9
- Margwelaschwili, Giwi Zuschauerräume: ein historisches Märchen. Autoren-Kollegium, Berlin 1991
- Margwelaschwili, Giwi Der ungeworfene Handschuh: ontotextologische Versuche zur Abwehr von Schicksalsschlägen in Buch- und Gedichtweltbezirken. Rütten & Loening, Berlin 1992, ISBN 3-352-00437-4
- Margwelaschwili, Giwi Leben im Ontotext: Poesie - Poetik - Philosophie. Federchen-Verlag, Neubrandenburg N.N. [1993], ISBN 3-910170-10-2
- Margwelaschwili, Giwi Gedichtwelten - Realwelten. Arbeitsbereich Neuere Deutsche Literaturwissenschaft Otto-Friedrich-Universität Bamberg, Bamberg 1994
- Margwelaschwili, Giwi Ein Stadtschreiber hinter Schloß und Riegel. Kurt-Tucholsky-Gedenkstätte, Rheinsberg N.N. [1995]
- Margwelaschwili, Giwi Fenomenologiceskie kody soznanija. Centre for Cultural Relations of Georgia Caucasian House, Tbilisi 1998
- Margwelaschwili, Giwi Fenomenologiceskie kody soznanija. Centre for Cultural Relations of Georgia Caucasion House, Tbilisi 1998
- Margwelaschwili, Giwi Ja - knižnyj personaž/Ich bin eine Buchperson. Centr Kulturnych Vzaimosvjazej Kavkazkij Dom, Tbilisi 1998
- Margwelaschwili, Giwi Problema kulturnogo mira v ekzistencialnoj ontologii M. Chajdeggera. Centre for Cultural Relations of Georgia Caucasion House, Tiflis 1998
- Margwelaschwili, Giwi Kapitani Vakusi. Kavkasiuri Saxli, Tbilisi N.N., ISBN 99928-71-67-9
- Margwelaschwili, Giwi Mucali. Diogene, Tiflis 2001, ISBN 99928-59-93-8
- Margwelaschwili, Giwi Kapitän Wakusch: autobiographischer Roman. Bd. 3: Spuraufnahme eines kosmologisch Verschollenen. Kaukasisches Haus, Tbilissi 2006, ISBN 99928-71-86-5
- Margwelaschwili, Giwi Officer Pembry. Verbrecher Verlag, Berlin 2007, ISBN 9783940426086
- Margwelaschwili, Giwi Zuschauerräume. Verbrecher Verlag, Berlin 2008, ISBN 9783935843904
- Margwelaschwili, Giwi Vom Tod eines alten Lesers. Erzählungen. Verbrecher Verlag, Berlin 2008, ISBN 9783940426147
- Margwelaschwili, Giwi Der Kantakt. Aus den Lese-Lebenserfahrungen eines Stadtschreibers. Verbrecher Verlag, Berlin 2008, ISBN 9783940426192
- Margwelaschwili, Giwi Philosophie in Aktion. Über Merab Mamardaschwili. In: Sinn und Form, S. 598-602
- Margwelaschwili, Giwi Der verwunderte Mauerzeitungsleser. Ontotextologischer Essay Verbrecher Verlag, Berlin 2010 ISBN 978-3-940426338
- Margwelaschwili, Giwi Das Lese-Liebeseheglück Gollenstein Verlag, Saarbrücken 2011, ISBN 978-3-938823-85-9.
- Margwelaschwili, Giwi Fluchtästhetische Novelle Verbrecher Verlag, Berlin 2012 ISBN 978-3-943167-01-6.[5]
- Margwelaschwili, Giwi Verfasser unser. Ein Lesebuch Hrsg. Von Kristina Wengoerz und Jörg Sundermeier, Verbrecher Verlag, Berlin 2013 ISBN 978-3-943167-68-9
Статьи
- Маргвелашвили Г. Т. Психологизмы в хайдеггеровской экзистенциальной аналитике // Вопросы философии. — 1971. — № 5. — С. 124—128.
Напишите отзыв о статье "Маргвелашвили, Гиви Титович"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 [www.svoboda.org/content/transcript/2159382.html Немецкий писатель Гиви Маргвелашвили вспоминает старый Берлин и Мераба Мамардашвили] // Радио Свобода, 22.02.2014
- ↑ Мамардашвили М. К. [philosophy.ru/library/mmk/estetika.html Эстетика мышления.] — М.: Московская школа политических исследований, 2000. — С. 5-205
- ↑ Anna-Teresa Tymieniecka. Phenomenology World Wide: Foundations — Expanding Dynamics — Life-Engagements: A Guide for Research and Study. — Springer, 2002. — P. 310-312ISBN 1-4020-0066-9.
- ↑ [www.apsny.ge/2012/soc/1355503375.php Гиви Маргвелашвили удостоен премии за особый вклад в развитие грузино-немецких культурных отношений] // Информационно-аналитический портал Грузия Online, 14.12.2012
- ↑ [www.literaturfestival.com/bios1_3_6_460.html Giwi Margwelaschwili]. // International Literature Festival, Berlin.
Ссылки
- [www.giwi-margwelaschwili.de/ Официальный сайт]
- [www.goethe.de/ins/ge/prj/dig/ssr/giwi/deindex.htm Биография на немецком]
Литература
- Alexander Kartosia: Giwi Margwelaschwili - ein deutschsprachiger Schriftsteller aus Georgien. // Mitteilungsblatt der Berliner Georgischen Gesellschaft e.V. 4 (1995) 40, S. 1
- Steffi Chotiwari-Jünger: Das erstaunliche Eigenleben der Buchpersonen. // Mitteilungsblatt der Berliner Georgischen Gesellschaft e.V. 1 (1992) 11, S. 4-5
- Irene Langemann [www.lichtfilm.de/download/19_giwi.pdf Zwischen hier und dort: Der Schriftsteller Giwi Margwelaschwili]
Отрывок, характеризующий Маргвелашвили, Гиви Титович
– Non, il fera son entree demain, [Нет, он сделает свой въезд завтра,] – сказал он и продолжал свои рассказы.Разговор их был прерван криком нескольких голосов у ворот и приходом Мореля, который пришел объявить капитану, что приехали виртембергские гусары и хотят ставить лошадей на тот же двор, на котором стояли лошади капитана. Затруднение происходило преимущественно оттого, что гусары не понимали того, что им говорили.
Капитан велел позвать к себе старшего унтер офицера в строгим голосом спросил у него, к какому полку он принадлежит, кто их начальник и на каком основании он позволяет себе занимать квартиру, которая уже занята. На первые два вопроса немец, плохо понимавший по французски, назвал свой полк и своего начальника; но на последний вопрос он, не поняв его, вставляя ломаные французские слова в немецкую речь, отвечал, что он квартиргер полка и что ему ведено от начальника занимать все дома подряд, Пьер, знавший по немецки, перевел капитану то, что говорил немец, и ответ капитана передал по немецки виртембергскому гусару. Поняв то, что ему говорили, немец сдался и увел своих людей. Капитан вышел на крыльцо, громким голосом отдавая какие то приказания.
Когда он вернулся назад в комнату, Пьер сидел на том же месте, где он сидел прежде, опустив руки на голову. Лицо его выражало страдание. Он действительно страдал в эту минуту. Когда капитан вышел и Пьер остался один, он вдруг опомнился и сознал то положение, в котором находился. Не то, что Москва была взята, и не то, что эти счастливые победители хозяйничали в ней и покровительствовали ему, – как ни тяжело чувствовал это Пьер, не это мучило его в настоящую минуту. Его мучило сознание своей слабости. Несколько стаканов выпитого вина, разговор с этим добродушным человеком уничтожили сосредоточенно мрачное расположение духа, в котором жил Пьер эти последние дни и которое было необходимо для исполнения его намерения. Пистолет, и кинжал, и армяк были готовы, Наполеон въезжал завтра. Пьер точно так же считал полезным и достойным убить злодея; но он чувствовал, что теперь он не сделает этого. Почему? – он не знал, но предчувствовал как будто, что он не исполнит своего намерения. Он боролся против сознания своей слабости, но смутно чувствовал, что ему не одолеть ее, что прежний мрачный строй мыслей о мщенье, убийстве и самопожертвовании разлетелся, как прах, при прикосновении первого человека.
Капитан, слегка прихрамывая и насвистывая что то, вошел в комнату.
Забавлявшая прежде Пьера болтовня француза теперь показалась ему противна. И насвистываемая песенка, и походка, и жест покручиванья усов – все казалось теперь оскорбительным Пьеру.
«Я сейчас уйду, я ни слова больше не скажу с ним», – думал Пьер. Он думал это, а между тем сидел все на том же месте. Какое то странное чувство слабости приковало его к своему месту: он хотел и не мог встать и уйти.
Капитан, напротив, казался очень весел. Он прошелся два раза по комнате. Глаза его блестели, и усы слегка подергивались, как будто он улыбался сам с собой какой то забавной выдумке.
– Charmant, – сказал он вдруг, – le colonel de ces Wurtembourgeois! C'est un Allemand; mais brave garcon, s'il en fut. Mais Allemand. [Прелестно, полковник этих вюртембергцев! Он немец; но славный малый, несмотря на это. Но немец.]
Он сел против Пьера.
– A propos, vous savez donc l'allemand, vous? [Кстати, вы, стало быть, знаете по немецки?]
Пьер смотрел на него молча.
– Comment dites vous asile en allemand? [Как по немецки убежище?]
– Asile? – повторил Пьер. – Asile en allemand – Unterkunft. [Убежище? Убежище – по немецки – Unterkunft.]
– Comment dites vous? [Как вы говорите?] – недоверчиво и быстро переспросил капитан.
– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
