Фонтейн, Марго

Дама Марго Фонтейн
Dame Margot Fonteyn
Марго Фонтейн, фото 1960-х годов.
Имя при рождении:	Маргарет Хукем Margaret Hookham
Место рождения:	Рейгейт, Великобритания
Место смерти:	Панама
Профессия:	артистка балета
Театр:	Королевский балет
Награды:

Дама Марго́ Фонте́йн (англ. Dame Margot Fonteyn), урождённая Ма́ргарет Ху́кем (Margaret Hookham; 18 мая 1919, Рейгейт, Великобритания — 21 февраля 1991, Панама) — артистка балета, прима-балерина лондонского Королевского балета, постоянная партнёрша Рудольфа Нуреева после его «бегства» из СССР, супруга панамского юриста и дипломата Тито де Ариаса.

Биография

Марго Фонтейн начала заниматься балетом в возрасте четырёх лет вместе со своим старшим братом у педагога Грэйс Босустоу. В возрасте восьми лет вместе с семьёй переехала в Шанхай, где её отец работал инженером на табачной фабрике. Продолжила там занятия в студии русского эмигранта Георгия Гончарова.

В 1933 году, в возрасте четырнадцати лет вернулась с матерью в Лондон (её отец был интернирован японцами во время Второй мировой войны). Начала заниматься в балетной студии Нинет де Валуа, где её педагогами были Ольга Преображенская и Матильда Кшесинская. В следующем, 1934 году дебютировала на сцене в составе балетной труппы «Вик-Уэллс», которой руководила де Валуа. Юная исполнительница сразу понравилась и критикам и публике мягкостью своего танца.

После того, как из труппы ушла прима-балерина Алисия Маркова, Марго заняла её место. Будучи солисткой, исполняла главные партии в постановках таких балетов, как «Лебединое озеро», «Жизель», «Спящая красавица». Все свои партии в классических балетах Марго отрабатывала с Верой Волковой в её частной лондонской студии — Волкова стала для балерины тем педагогом, который помог в полной мере раскрыться её артистическому таланту.

После войны танцевала премьеры таких балетов Фредерика Аштона как «Дафнис и Хлоя» (1951), «Сильвия» (1952) и «Ундина» (1958). Последний спектакль танцевала на сцене московского Большого театра во время гастролей в СССР (1961).

Дуэт с Нуреевым

В 1961 году, в возрасте 42 лет Марго Фонтейн встретилась с 23-летним Рудольфом Нуреевым. Он приехал в Лондон на устраиваемый Марго благотворительный концерт в пользу Королевской академии танца. Хотя Марго в это время уже собиралась заканчивать свою артистическую карьеру, после личной встречи они решили попробовать танцевать вместе. Выступив в балете «Жизель», они имели небывалый успех: когда артисты вышли на поклон, их встретили невиданными овациями. «Чувственный пыл Нуреева стал идеальным контрастом выразительной чистоте Фонтейн, рождающейся из нетронутых запасов страсти и воздушной грации» — так описала их дуэт Диана Солуэй.

В 1963 году Аштон специально для них поставил балет «Маргарита и Арман» на музыку Ференца Листа.

Рудольф и Марго танцевали вместе более пятнадцати лет, они много гастролировали по миру, выступая в различных театрах. Несмотря на большую разницу в возрасте, их дуэт считается одним из наиболее значимых в истории классического танца.

Марго Фонтейн закончила свою танцевальную карьеру в конце 1970-х годов.

Личная жизнь

В 1955 году Фонтейн вышла замуж за посла Панамы в Великобритании Тито де Ариаса. Через два года после свадьбы её муж попытался устроить на родине неудавшийся политический переворот. В это время Марго как раз прилетела к нему с гастролей, поэтому её задержали в связи с причастностью к делу. На следующий день она была выпущена на свободу и депортирована в Майами. В 1965 году Тито стал жертвой покушения, после чего остался парализованным до конца своей жизни. Марго оплачивала все его счета и ухаживала за ним многие годы.

Последние годы своей жизни Марго Фонтейн провела на своей ферме в Панаме. Она скончалась от рака 21 февраля 1991 года. Согласно её желанию, была похоронена в одной могиле с мужем, которого пережила на два года. Рудольф Нуреев умер через два года после неё.

Признание

В 1954 году Марго Фонтейн была удостоена звания дамы Большого Креста. С 1981 по 1990 год она была почётным ректором Даремского университета.

В 1979 году, к 60-летнему юбилею балерины, она, с согласия королевы Елизаветы II, была награждена титулом Prima ballerina assoluta.

В 1996 году почта Великобритании выпустила почтовую марку с её изображением.

Фильмография

В 1989 году Фонтейн снялась в документально-биографическом фильме «Марго Фонтейн» (The Margot Fonteyn Story).

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Марго Фонтейн
• [www.ballet.co.uk/old/legend_js_margot_fonteyn.htm Биография (англ.)]
• [www.npg.org.uk/collections/search/person/mp05291/margot-fonteyn Фотографии Марго Фонтейн] // коллекция Национальной портретной галереи, Лондон.
• [www.youtube.com/watch?v=V4B7p_xmUAc М. Фонтейн и Р. Нуреев в балете «Жизель», Австралийский балет] // кинохроника студии Pathé, 1964

Отрывок, характеризующий Фонтейн, Марго

«Кто тут? Зачем? Подождите!» как будто говорило лицо Анатоля. Княжна Марья молча глядела на них. Она не могла понять этого. Наконец, m lle Bourienne вскрикнула и убежала, а Анатоль с веселой улыбкой поклонился княжне Марье, как будто приглашая ее посмеяться над этим странным случаем, и, пожав плечами, прошел в дверь, ведшую на его половину.
Через час Тихон пришел звать княжну Марью. Он звал ее к князю и прибавил, что и князь Василий Сергеич там. Княжна, в то время как пришел Тихон, сидела на диване в своей комнате и держала в своих объятиях плачущую m lla Bourienne. Княжна Марья тихо гладила ее по голове. Прекрасные глаза княжны, со всем своим прежним спокойствием и лучистостью, смотрели с нежной любовью и сожалением на хорошенькое личико m lle Bourienne.
– Non, princesse, je suis perdue pour toujours dans votre coeur, [Нет, княжна, я навсегда утратила ваше расположение,] – говорила m lle Bourienne.
– Pourquoi? Je vous aime plus, que jamais, – говорила княжна Марья, – et je tacherai de faire tout ce qui est en mon pouvoir pour votre bonheur. [Почему же? Я вас люблю больше, чем когда либо, и постараюсь сделать для вашего счастия всё, что в моей власти.]
– Mais vous me meprisez, vous si pure, vous ne comprendrez jamais cet egarement de la passion. Ah, ce n'est que ma pauvre mere… [Но вы так чисты, вы презираете меня; вы никогда не поймете этого увлечения страсти. Ах, моя бедная мать…]
– Je comprends tout, [Я всё понимаю,] – отвечала княжна Марья, грустно улыбаясь. – Успокойтесь, мой друг. Я пойду к отцу, – сказала она и вышла.
Князь Василий, загнув высоко ногу, с табакеркой в руках и как бы расчувствованный донельзя, как бы сам сожалея и смеясь над своей чувствительностью, сидел с улыбкой умиления на лице, когда вошла княжна Марья. Он поспешно поднес щепоть табаку к носу.
– Ah, ma bonne, ma bonne, [Ах, милая, милая.] – сказал он, вставая и взяв ее за обе руки. Он вздохнул и прибавил: – Le sort de mon fils est en vos mains. Decidez, ma bonne, ma chere, ma douee Marieie qui j'ai toujours aimee, comme ma fille. [Судьба моего сына в ваших руках. Решите, моя милая, моя дорогая, моя кроткая Мари, которую я всегда любил, как дочь.]
Он отошел. Действительная слеза показалась на его глазах.
– Фр… фр… – фыркал князь Николай Андреич.
– Князь от имени своего воспитанника… сына, тебе делает пропозицию. Хочешь ли ты или нет быть женою князя Анатоля Курагина? Ты говори: да или нет! – закричал он, – а потом я удерживаю за собой право сказать и свое мнение. Да, мое мнение и только свое мнение, – прибавил князь Николай Андреич, обращаясь к князю Василью и отвечая на его умоляющее выражение. – Да или нет?
– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.