Маренцио, Лука
| Лука Маренцио | |
| Luca Marenzio | |
 | |
| композитор | |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
Лу́ка Маре́нцио (итал. Luca Marenzio; 1553, Коккальо, респ. Венеция — 22 августа 1599, Рим) — итальянский композитор, известный преимущественно как автор мадригалов.
Содержание
Биография
В детстве, вероятно, обучался церковному пению в Брешии, затем переехал в Рим и до 1578 года находился на службе у кардинала Кристофоро Мадруццо в качестве певчего. После смерти кардинала Мадруццо поступил на службу ко двору кардинала Луиджи д'Эсте, где получил известность как автор мадригалов. В 1587 году переехал во Флоренцию, поступил на службу к тосканскому герцогу Фердинанду I, сотрудничал с музыкантами графа и мецената Джованни Барди, в доме которого в конце XVI века собирались представители искусства (см. Флорентийская камерата). В 1589 году Маренцио вернулся в Рим, работал у кардинала Чинцио Альдобрандини. В 1594 году совершил поездку в Польшу по приглашению короля Сигизмунда III, в 1596—1597 годах находился при польском дворе в Варшаве. В 1598 году посетил Венецию, затем был назначен музыкантом при папском дворе, но в следующем году скончался в Риме. Похоронен в базилике Сан-Лоренцо-ин-Лучина в Риме.
Творчество
Маренцио прославился как автор (светских) мадригалов. Опубликовал более 50 сборников музыкальных произведений, включавших мадригалы, канцонетты, вилланеллы. Помимо того писал духовную музыку (5 сборников мотетов, духовные мадригалы).
Рецепция
Маренцио оказал сильное влияние на итальянских, английских и немецких музыкантов, работавших в жанре мадригала, в частности на Клаудио Монтеверди, Карло Джезуальдо и Ганса Лео Хасслера. Когда в Англии в 1588 году был выпущён сборник итальянских мадригалов «Musica transalpina» (печатник Н. Янг), то по количеству произведений, включённых в сборник, Маренцио занимал второе место после Альфонсо Феррабоско. В «Третьем рассуждении о музыке» (1610) видный немецкий музыкант Иоганн Липпий привёл мадригалы Маренцио как наилучший пример музыкальной риторики в светской музыке — в одном ряду с Орландо Лассо, который, по мнению Липпия, держал пальму подобного первенства в музыке церковной. В трактате «Синопсис музыки» (1612) Липпий определил Маренцио и Лассо как «первых среди композиторов» (лат. melopoëtarum principes).
Именем Луки Маренцио названа [www.conservatorio.brescia.it/ государственная консерватория в Брешии].
Напишите отзыв о статье "Маренцио, Лука"
Литература
- Bizzarini M. Luca Marenzio: la carriera di un musicista tra Rinascimento e Controriforma. Rodengo-Saiano: Promozione Franciacorta, 1998.
- Bizzarini M. Luca Marenzio: the career of a musician between the Renaissance and the Counter-Reformation. Transl. by J.M.Chater. Aldershot: Ashgate Publishing, 2003.
- Marenzio, Luca. Encyclopædia Britannica from Encyclopædia Britannica 2007 Ultimate Reference Suite.
Отрывок, характеризующий Маренцио, Лука
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
