Мариинская больница (Москва)

Мариинская больница для бедных на Божедомке
Основание
Открыта	1806
Ликвидация
в здании открыт Московский туберкулёзный институт.	1925

К:Организации, закрытые в 1925 году

Мариинская больница для бедных в Москве на Божедомке.

Современный адрес комплекса зданий (как больница не функционирует): Москва, улица Достоевского, дом 4 корпус 1 (главное здание).

История

Была построена на средства Московского присутствия Опекунского совета учреждений императрицы Марии Фёдоровны на Божедомке (теперь улица Достоевского), одна из первых бесплатных клиник в Москве. По уставу больницы на лечение в неё мог быть принят неимущий любого пола, нации, звания и состояния. Здесь же (впервые в России) были введены должности консультантов «из посторонних для больницы знаменитых специалистов».

Больничный комплекс включает главный корпус с центральным восьмиколонным портиком ионического ордера и два боковых флигеля. По центральной оси главного корпуса была построена больничная церковь Петра и Павла. Архитекторы И. Д. Жилярди и А. А. Михайлов, чертежи выполнены Д. Кваренги (автора такой же лечебницы в Санкт-Петербурге, на Литейном проспекте. Архитектурный стиль здания относится к зрелому классицизму.

Больница открыта в 1806 году, северный и южный флигели закончены постройкой в 1813 году. В 1855—1857 годах здание больницы расширили, у флигелей надстроили третьи этажи (архитектор М. Д. Быковский). В 1857 году во дворе на средства купца В. Л. Лепёшкина была построена церковь Успения Анны (разобрана в 1920-е годы).

В 1821—1837 годах в больнице работал штаб-лекарь Михаил Андреевич Достоевский — отец великого русского писателя Федора Михайловича Достоевского. Во флигеле больницы, где на казенной квартире жили его родители, в 1821 году родился Ф. М. Достоевский. Так же здесь в 4 октября 1827 родился публицист, революционер, историк, этнограф Прыжов Иван Гаврилович, отец которого — ветеран Отечественной войны 1812 работал в этой больнице писарем.

После 1917 года Мариинская больница получила имя Ф. М. Достоевского, в 1925 году в здании разместился Московский туберкулёзный институт.

В 1928 году открыта музей-квартира Ф. М. Достоевского (первый музей писателя). В 1936 году в парадном дворе больницы был установлен (перенесенный с Цветного бульвара) памятник писателю работы скульптора Меркулова.

Ссылки

[www.mosgid.ru/architecture/building/mariinskaya-bolnitsa.html Мариинская больница]

Отрывок, характеризующий Мариинская больница (Москва)

В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»