Марис, Бернар

Бернар Марис
фр. Bernard Maris
Дата рождения:	23 сентября 1946(1946-09-23)
Место рождения:	Тулуза, Франция
Дата смерти:	7 января 2015(2015-01-07) (68 лет)
Место смерти:	Париж, Франция
Страна:	Франция Франция
Научная сфера:	экономист, журналист, писатель
Учёная степень:	доктор наук
Альма-матер:	Тулузский институт политических исследований
Награды и премии:

Берна́р Мари́с (фр. Bernard Maris; 23 сентября 1946, Тулуза, Франция — 7 января 2015, Париж) — французский экономист, журналист и писатель. Также известен под псевдонимом Онкль Берна́р — Дядя Бернар (Oncle Bernard), под которым он публиковал тексты в еженедельнике Charlie Hebdo. Погиб при террористическом акте в редакции журнала Charlie Hebdo 7 января 2015 года.

Биография

Учёба и преподавательская деятельность

В 1968 году окончил Тулузский институт политических исследований. В 1975 году защитил в университете Тулуза I докторскую диссертацию на тему «Личное распределение доходов: теоретический подход с точки зрения равновесного развития», вслед за чем получает по конкурсу в университете должность профессора.

Был преподавателем в Инстуте европейских исследований университета Париж VIII, читал курс по микроэкономике в Айовском университете и Центральном банке Перу.

Журналистика

Бернар Марис писал статьи и публиковался в различных французских средствах массовой информации: Marianne, Le Nouvel Observateur, Le Figaro Magazine, Le Monde. Под псевдонимом «Дядя Бернар» он выступал экономическим хроникёром еженедельника Charlie Hebdo, в котором ему принадлежало чуть более 13 % собственности.

Вёл еженедельную передачу на радиостанции France Inter под названием «Я всё понял в экономике». Неоднократно принимал участие в различных программах и диспутах на экономические темы на французском телевидении.

Политическая деятельность

В 2002 году в качестве кандидата участвовал в парламентских выборах по списку партии зелёных.

Бернар Марис был франкмасоном, инициированным в 2008 году ложей «Роже Лере», являющейся частью Великий восток Франции. Ложа «Роже Лере» считается очень политизированной и названа так в честь великого магистра Великого востока Франции, поддержавшего на президентских выборах 1981 года Франсуа Миттерана, победившего на этих выборах.

Писатель

Бернар Марис опубликовал несколько романов, среди которых «Ребёнок, который хотел быть немым» (фр. L'enfant qui voulait être muet) был удостоен в 2003 году премии Леклерк (фр. Prix Leclerc) 2003.

Частная жизнь

7 сентября 2007 года вторично женился — на журналистке Сильви Женевуа (погибла 20 сентября 2012 года). В дальнейшем сходится с журналисткой Элен Фреснель. Двое сыновей: Габриэль и Рафаэль Марис, 1975 и 1996 года рождения соответственно.

Погиб 7 января 2015 года во время террористического акта в редакции журнала Charlie Hebdo', 15 января урна с его прахом была погребена в капелле Нотр-Дам-де-Роквиль в Монжискаре, департамент Верхняя Гаронна.

Работы по экономике

Бернар Марис был последователем Джона Мейнарда Кейнса, которому посвятил свою книгу «Кейнс, или экономист-гражданин» (фр. Keynes ou l'économiste citoyen). Марис — автор многочисленных популярных экономических книг, таких как «О, Боже! До чего прекрасна экономическая война!» (Ah Dieu ! Que la guerre économique est jolie !, 1998), «Открытое письмо экономическим гуру, принимающим нас за имбецилов» (Lettre ouverte aux gourous de l'économie qui nous prennent pour des imbéciles, 1999) и «Биржа или жизнь» (La Bourse ou la vie, 2000).

Он старается простым языком объяснять природу и происхождение экономики, показывая негативные аспекты, а также демонстрируя альтернативы, например: понятие бесплатности, дара и встречного дара или безусловного основного дохода — понятия, которые он считает очень важными. Сторонник 32-часовой рабочей недели. Марис был сторонником открытого взаимодействия между различными науками (социологией, историей и т. д.) и культурой.

Первоначально был сторонником Маастрихтского договора, но в дальнейшем пришёл к выводу, что Франция должна покинуть зону евро. Будучи включённым в генеральный совет Банка Франции, выступал за бо́льшую финансовую независимость Франции от ЕС.

Награды

• 1995 — «Экономист года» по версии журнала Le Nouvel Économiste.
• 2008 — «Антипремия Лысенко».

Библиография

Экономика

• Éléments de politique économique : l’expérience française de 1945 à 1984, 1985
• Des économistes au-dessus de tout soupçon ou la grande mascarade des prédictions, 1990
• Les Sept Péchés capitaux des universitaires, 1991
• Jacques Delors, artiste et martyr, 1993 (ISBN 978-2226254559)
• Parlant pognon mon petit, 1994 (ISBN 978-2841460755)
• Ah Dieu ! que la guerre économique est jolie !, Albin Michel, 1998 (ISBN 2-226-09574-8, coécrit avec Philippe Labarde (ISBN 978-2702818008)
• Keynes ou l'économiste citoyen, 1999 (ISBN 978-2724610376)
• Lettre ouverte aux gourous de l'économie qui nous prennent pour des imbéciles, 1999 (ISBN 978-2020591065)
• La Bourse ou la vie — La grande manipulation des petits actionnaires, 2000, coécrit avec Philippe Labarde (ISBN 978-2253150930)
• Malheur aux vaincus : Ah, si les riches pouvaient rester entre riches, 2002 (ISBN 2-226-13146-9, coécrit avec Philippe Labarde
• Antimanuel d'économie : Tome 1, les fourmis, Bréal, 2003 (ISBN 2-7495-0078-8)
• Antimanuel d'économie : Tome 2, les cigales, Bréal, 2006 (ISBN 2-7495-0629-8)
• Gouverner par la peur, 2007 (ISBN 978-2-213-63287-2), avec Leyla Dakhli, Roger Sue, Georges Vigarello
• Petits principes de langue de bois économique, Bréal et Charlie Hebdo, 2008 (ISBN 9782749501499)
• Capitalisme et pulsion de mort, Albin Michel 2009 ISBN 2-226-18699-9, coécrit avec Gilles Dostaler
• Marx, ô Marx, pourquoi m’as-tu abandonné ? Éditions Les Échappés, 2010 (ISBN 978-2-35766-022-9)
• Plaidoyer (impossible) pour les socialistes, Albin Michel, 2012 ISBN 978-2226240200)

Эссе

• Bernard Maris. L’Homme dans la guerre. Maurice Genevoix face à Ernst Jünger. — Éditions Grasset & Fasquelle, 2013. — ISBN 978-2-246-80338-6.
• Bernard Maris. Houellebecq économiste. — Flammarion, 2014. — ISBN 9782081296077.
• Bernard Maris. Et si on aimait la France. — Éditions Grasset & Fasquelle, 2015.

Романы

• Pertinentes Questions morales et sexuelles dans le Dakota du Nord, Albin Michel, 1995
• L’Enfant qui voulait être muet, 2003
• Le Journal, 2005 (ISBN 2-226-15393-4)

Фильмография

• 2008 : L’Encerclement de Richard Brouillette
• 2010 : Film Socialisme de Jean-Luc Godard
• 2015 : Oncle Bernard — L’anti-leçon d'économie de Richard Brouillette
• 2016 : À la recherche de Bernard Maris, l’anti-économiste. Documentaire posthume, de Hélène Risser et Hélène Fresnel.

Литература

• Michel Bernard, Alain Leygonie, Jacques Sapir, Sébastin Lapague, Arnaud Teyssier, Julien Larère-Genevoix, Michel Naudy, Christian Authier, Pour saluer Bernard Maris, Flammarion, 2015, 120 pages.

Отрывок, характеризующий Марис, Бернар

– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.


Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.