Маритиму

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Маритиму
Полное
название
Club Sport Marítimo
Прозвища Львы Мадейры
(порт. Leões da Madeira)
Основан 20 сентября 1910 год
Стадион «Душ Баррейруш», Фуншал
Вместимость 11000
Президент Карлос Перейра
Тренер вакантно
Рейтинг 101-е место в рейтинге УЕФА
Соревнование Примейра
2015/16 13-е
Основная
форма
Гостевая
форма
К:Футбольные клубы, основанные в 1910 годуМаритимуМаритиму

«Мари́тиму» (порт. Club Sport Marítimo) — португальский футбольный клуб из города Фуншал, в автономном регионе Мадейра, выступающий в Лиге Сагриш. Клуб основан в 1910 году, гостей принимает на арене «Душ Баррейруш», вмещающем 8 922 зрителей.





Достижения

Известные игроки

Известные тренеры

Другие виды спорта

Как и у многих других португальских клубов, у Маритиму есть подразделения, занимающиеся другими видами спорта помимо футбола. Наибольших успехов клуб достиг в волейболе, но также в системе Маритиму есть гандбольная, футзальная и женская баскетбольная команды. Помимо этого в сферу спортивной деятельности клуба входят лёгкая атлетика, фигурное катание, карате, спортивная рыбалка, картинг, ралли, художественная гимнастика, регби, хоккей на роликовых коньках и плавание[1].

Напишите отзыв о статье "Маритиму"

Ссылки

  • [www.csmaritimo.pt Официальный сайт]  (порт.)
  • [www.csmaritimo-online.com Неофициальный форум]

Примечания

  1. [portal.csmaritimo.pt/index.php?option=com_content&view=article&id=495&Itemid=240 Modalidades do Club Sport Marítimo] (порт.). Club Sport Marítimo (12 мая 2015). Проверено 21 мая 2015.


Отрывок, характеризующий Маритиму

Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.