Мария Анна Австрийская (королева Португалии)
Мария Анна Австрийская Maria Anna von Österreich<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> | |||
| |||
---|---|---|---|
27 октября 1708 — 31 июля 1750 | |||
Предшественник: | Мария София Нойбургская | ||
Преемник: | Марианна Виктория Испанская | ||
| |||
1742 — 1750 | |||
Рождение: | 7 сентября 1683 Линц, Священная Римская империя | ||
Смерть: | 14 августа 1754 (70 лет) Лиссабон, Королевство Португалия | ||
Место погребения: | Императорский склеп | ||
Род: | Габсбурги, Браганса | ||
Отец: | Леопольд I | ||
Мать: | Элеонора Нойбургская | ||
Супруг: | Жуан V | ||
Дети: | Барбара Португальская Педру Жозе I Карлос Педру III Александр |
Мария Анна Австрийская (7 сентября 1683, Линц — 14 августа 1754, Лиссабон) — королева Португалии (жена короля Жуана V) с 1708 года до самой своей смерти в 1754 году, также выполняла обязанности регента во время болезни супруга. Была эрцгерцогиней Австрии как дочь императора Леопольда I.
Содержание
Семья
Урожденная Мария Анна Жозефа была дочерью императора Священной Римской Империи Леопольда I и императрицы Элеоноры, таким образом, она приходилась сестрой императорам Иосифу I и Карлу VI. Через своего брата Карла, она приходилась теткой первой женщине, правившей Австрией, — Марии Терезии.
Замужество
Мария Анна была обещана в жены своему кузену, королю Португалии Жуану V. Мать жениха, Мария София приходилась родной сестрой матери невесты, императрице Элеоноре. В соответствии с этикетом того времени, король направил многочисленное посольство во главе с графом Фераньо Телес да Силва в столицу Империи. 6 июня 1708 года в Соборе св. Стефана был заключен брак по доверенности.
В Лиссабон Мария Анна прибыла в сопровождении армады из 18 кораблей. 27 октября того же года состоялась официальная церемония бракосочетания, сопровождаемая пышными празднествами на улицах города.
Очень скоро королева осознала, что при португальском дворе внешний лоск и красота ценятся гораздо больше внутреннего содержания, к чему она привыкла в родной Вене. Король и после свадьбы не прекращал свои любовные связи на стороне. Королеве, бывшей на шесть лет старше супруга, приходилось с этим мириться, возможно, её терпение к неверности мужа сделало их брак внешне счастливым. У королевской четы было шесть детей:
- Мария Барбара (1711—1758) — супруга короля Испании Фердинанда VI
- Педру (1712—1714)
- Жозе I (1714—1777) — женат на Марианне Виктории Испанской
- Карлос (1716—1730)
- Педру III (1717—1786) — женат на родной племяннице, королеве Португалии Марии I
- Александр (1723—1728).
Регентство
В 1742 году Марии Анне пришлось взять управление страной на себя после сердечного приступа у её мужа, после которого тот остался частично парализованным. Когда 31 июля 1750 года года Жуан V умер, она передала бразды правления своему старшему сыну, ставшему королём Жозе I.
Кончина
Королева-мать (титул, который она носила после смерти мужа) умерла 14 августа 1754 года в Беленском дворце и была похоронена в монастыре Святого Иоанна Непомуцена, ею самой основанном, а сердце королевы было переправлено в Вену, где оно хранится в родовой усыпальнице Габсбургов. В 1855 году по приказу короля-регента Фединанда II ее тело было перенесено в пантеон династии Браганса в монастыре Сан-Висенте-де-Фора. А гробница, в которой ее тело покоилось в монастыре Святого Иоанна Непомуцена, была перенесена в Археологический музей Карму в Лиссабоне.
Источники
- A Monarquia Portuguesa, Madrid, ESPANHA, Selecções do Reader’s Digest, 1999.
- ZUQUETE, Afonso Eduardo Martins, Nobreza de Portugal e do Brasil, Lisboa, PORTUGAL, Editorial Enciclopédia, 1960.
Напишите отзыв о статье "Мария Анна Австрийская (королева Португалии)"
Отрывок, характеризующий Мария Анна Австрийская (королева Португалии)
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.