Мария Антония Австрийская

Мария Антония Австрийская Maria Antonia von Österreich<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
курфюрстина Баварии
1685 — 1692
Предшественник:	Генриетта Аделаида Савойская
Преемник:	Тереза Кунегунда Собеская
Рождение:	18 января 1669(1669-01-18) Вена, Австрия
Смерть:	24 декабря 1692(1692-12-24) (23 года) Вена, Австрия
Место погребения:	Императорский склеп
Род:	Габсбурги
Отец:	Леопольд I (император Священной Римской империи)
Мать:	Маргарита Тереза Испанская
Супруг:	Максимилиан II Баварский
Дети:	Леопольд Фердинанд Баварский Антон Баварский Иосиф Фердинанд Баварский

Мария Антония (нем. Maria Antonia von Österreich; 18 января 1669, Вена — 24 декабря 1692, Вена) — супруга курфюрста Баварии Максимилиана II. Из династии Габсбургов.

Родители

Единственная дочь императора Леопольда I и Маргариты Терезы, испанской инфанты, являвшейся своему мужу племянницей по материнской и кузиной по отцовской линии.

Брак

По велению своего отца вышла замуж за курфюрста Баварии Максимилиана II. Брак был несчастливым. Мария Антония страдала от постоянного присмотра и подслушивания со стороны старшей придворной дамы. Её муж едва уделял ей внимание. В 1691 году Максимилиан II был выбран штатгальтером Нидерландов, куда и переселился в начале 1692 года. Мария Антония, которая была беременна, возвратилась в Вену к отцу.

27 октября она родила третьего сына Иосифа Фердинанда Леопольда. Обессиленная и страдающая сильной депрессией, она потеряла всякий вкус к жизни. Мария Антония умерла 24 декабря 1692 года в Вене и была погребена в кайзергруфте рядом со своей матерью. В своём завещании она отказалась от испанского престола и завещала своё состояние своему сыну. В случае же его ранней смерти она завещала всё Леопольду I.

Иосиф Фердинанд Леопольд умер 6 февраля 1699 года в Нидерландах. Это событие послужило началом Войны за испанское наследство.

Дети

• Леопольд Фердинанд (22 мая 1689 — 25 мая 1689), принц Баварский
• Антон (28 ноября 1690 — 28 ноября 1690), принц Баварский
• Иосиф Фердинанд Леопольд (27 октября 1692 — 6 февраля 1699), курпринц Баварский, принц Астурийский

Отрывок, характеризующий Мария Антония Австрийская

Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.