Мария Беатриче Савойская

Мария Беатриче Савойская итал. Maria Beatrice di Savoia<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет кисти Адеодато Малатеста (1836). Галерея Эсте, Модена</td></tr>
Герцогиня Модены и Реджо
14 июля 1814 — 15 сентября 1840
Предшественник:	Мария Тереза Чибо-Маласпина
Преемник:	Адельгунда Баварская
Вероисповедание:	католицизм
Рождение:	6 декабря 1792(1792-12-06) Турин, Сардинское королевство
Смерть:	15 сентября 1840(1840-09-15) (47 лет) Батталья-Терме, Моденское герцогство
Место погребения:	церковь Святого Викентия, Модена
Род:	Савойский дом
Имя при рождении:	Мария Беатриче Виктория Джузеппина Савойская
Отец:	Виктор Эммануил I, король Сардинии
Мать:	Мария Тереза Австрийская
Супруг:	Франциск IV, герцог Модены и Реджо
Дети:	Мария Тереза;</br>Франциск;</br>Фердинанд Карл;</br>Мария Беатриче
Награды:

Мари́я Беатри́че Викто́рия Джузеппи́на Саво́йская (итал. Maria Beatrice Vittoria Giuseppina di Savoia; 6 декабря 1792, Турин, Сардинское королевство — 15 сентября 1840, замок Катайо близ Батталья-Терме, Моденское герцогство) — принцесса Савойского дома, дочь сардинского короля Виктора Эммануила I, жена моденского герцога Франциска IV. Дама Благороднейшего ордена Звёздного креста.

Биография

Детство и юность

Мария Беатриче родилась в Турине 6 декабря 1792 года. Она была первым ребёнком в семье принца Виктора Эммануила Савойского, в то время герцога Аосты и Марии Терезы Габсбург-Эсте, эрцгерцогини Австрии. Её дедушками и бабушками по линии отца были Виктор Амадей III, король Сардинии и инфанта Мария Антония Испанская, а по линии матери Фердинанд Карл Габсбург, эрцгерцог Австрии, принц Венгрии и Чехии и Мария Беатриче д’Эсте, герцогиня Массы и княгиня Каррары. Сразу после рождения ей был присвоен титул принцессы Савойской. В крещении она получила имена Марии Беатриче Виктории Джузеппины.

Детство и юность принцессы пришлись на годы войн в Европе, спровоцированных Великой Французской революцией. Казнённый Людовик XVI, король Франции, был братом Марии Клотильды Французской, тёти Марии Беатриче, супруги её дяди Карла Эммануила Савойского, принца Пьемонта. Сардинское королевство заключило союз с Великобританией и Австрийской империей против Франции, но армия последней, под командованием Наполеона Бонапарта, разбила войска коалиции в Италии. Вскоре после Парижского мирного договора, невыгодного для Сардинского королевства, Виктор Амадей III умер. Новым монархом под именем Карла Эммануила IV стал старший брат отца принцессы.

6 декабря 1798 года, в шестой день рождения Марии Беатриче, армия директории под командованием Бартелеми Жубера вторглась в Сардинское королевство. Франция оккупировала владения Савойского дома на континенте. Вместе с королём и королевой двор отправился в изгнание. Так, Мария Беатриче сначала оказалась в Парме, затем во Флоренции при дворе двоюродного дяди по линии матери, Фердинанда III, великого герцога Тосканы. В феврале 1799 года, когда армия первой республики под командованием Наполеона Бонапарта заняла Флоренцию, двор Сардинского королевства переехал в Кальяри. Остров Сардиния остался единственным владением Савойского дома, не оккупированным Францией. Следующие тринадцать лет, вплоть до замужества, Мария Беатриче прожила в Кальяри на Сардинии, где была воспитана матерью в уважении к католической религии и получила классическое домашнее образование.

Герцогиня Модены и Реджо

В 1810 году Франциск Габсбург-Эсте попросил руки Марии Беатриче, дочери Виктора Эммануила, который к тому времени уже как десять лет был королём Сардинии под именем Виктора Эммануила I. Мария Беатриче приходилась Франциску племянницей. Её мать была его родной сестрой. Опасаясь греха кровосмешения, против этого брака выступила мать жениха и одновременно бабушка невесты. Она обратилась за вердиктом к римскому папе Пию VII, который, несмотря на близкое родство, дал разрешение на заключение этого брака.

Церемония венчания Марии Беатриче и Франциска прошла 20 июня 1812 года в соборе Успения Божией Матери и Святой Цецилии в Кальяри. Некоторое время молодожёны оставались на Сардинии. 15 июля 1813 года они отправились в путешествие по воде. По пути побывали на островах Закинф и Лисса, в городах Фиуме и Триест, откуда уже по суше прибыли в Вену.

14 июля 1814 года Франциск, как внук по линии матери Эрколе III, последнего герцога Модены и Реджо из рода д’Эсте, подтвердил свои права на все владения деда. Он стал герцогом Модены и Реджо, принцем Карпи, принцем Мирандолы и Конкордии под именем Франциска IV, а его жена Мария Беатриче стала герцогиней. Торжественно въехав в Модену 15 июля того же года, супруги поселились в герцогском дворце, ставшем их официальной резиденцией. Спустя почти год, 4 апреля 1815 года Марии Беатриче снова, как в детстве, пришлось бежать от армии Франции, на этот раз под командованием Иоахима Мюрата, вторгшейся в Моденское герцогство во время Ста дней. Но уже 15 мая 1815 года вместе с мужем она вернулась обратно.

Став герцогиней, Мария Беатриче уделяла особое внимание делам милосердия, покровительствовала церковным учреждениям. 24 мая 1815 года, накануне праздника Тела Христова, чету монархов в Модене посетил благословивший их брак папа римский Пий VII.

Последним серьёзным потрясением для герцогини стали события 3—5 февраля 1831 года в Модене, когда ей вместе с детьми пришлось уже в третий раз оставить дом и бежать. В Моденском герцогстве была предпринята попытка государственного переворота карбонариями, получавшими инструкции из Франции. Беженцев приняла в Гориции сестра герцогини эрцгерцогиня Мария Анна Савойская, жена эрцгерцога Фердинанда Австрийского. Мария Беатриче была возведена в дамы Благороднейшего ордена Звёздного креста. Вскоре восстание было подавлено при поддержке армии Австрийской империи, и она вернулась к мужу в Модену.

Якобитская претендентка

Мария Беатриче являлась потомком Карла I Стюарта через его младшую дочь Генриетту Анну, дочь которой Анна Мария Орлеанская, жена Виктора Амадея II, первого короля Сардинии, была её прапрабабушкой. В 1701 году парламентом Англии был принят «Акт о престолонаследии», отстранявший от престолонаследия потомков Стюартов, исповедовавших католичество. Сторонники последних образовали партию якобитов, по имени короля Якова II, изгнанного протестантами во время Славной революции. Мария Беатриче как старшая дочь Виктора Эммануила I и племянница Карла Эммануила IV, умершего бездетным, унаследовала от отца и дяди права на престолы Англии, Шотландии, Ирландии и Франции, завещанные Савойскому дому кардиналом Генри Бенедиктом Стюартом, герцогом Йоркским, последним легитимным правителем королевств из династии Стюартов. В престолонаследии якобитов Мария Беатриче была Марией III, королевой Англии, Ирландии и Франции и Марией II, королевой Шотландии. Эти права затем перешли к её сыну, Франциску V Габсбург-Эсте, в престолонаследии якобитов Франциску I, последнему герцогу Модены и Реджо, который передал их своим потомкам.

Последние годы и смерть

В последние годы жизни герцогскому дворцу в Модене Мария Беатриче предпочитала замок в Катайо, служивший летней резиденцией для правившей династии. Здесь, на построенной Франциском IV роскошной вилле, названной ими «Новым замком», они принимали монарших гостей и друзей.

Испытания, пережитые за годы изгнаний герцогиней, имевшей к тому же слабое сердце, стали причиной её преждевременной смерти. Мария Беатриче Савойская умерла от сердечной недостаточности 15 сентября 1840 года в замке Катайо. Она была похоронена в усыпальнице д’Эсте в церкви Святого Викентия в Модене.

Брак, титулы, потомство

В Кальяри 20 июня 1812 года был заключён брак между Марией Беатриче, принцессой Савойской и Сардинской и Франциском IV (6.10.1779 — 21.1.1846), эрцгерцогом Австрийским, герцогом Модены и Реджо, герцогом Массы и Каррары, князем Карпи, князем Мирандолы и Конкордии, сыном Фердинанда Карла, эрцгерцога Австрийского, принца Венгрского и Чешского, номинального герцога Модены и Реджо и Марии Беатриче, принцессы Моденской, герцогини Массы и княгини Каррары. В этом браке родились четверо детей:

• Мария Тереза (14.7.1817 — 25.3.1886), эрцгерцогиня Австрийская и принцесса Моденская, супруга принца Генриха Французского (29.9.1820 — 24.8.1883), герцога Бордо и графа Шамбора, претендента на трон Франции и Наварры под именем Генриха V;
• Франциск V (1.6.1819 — 20.11.1875), эрцгерцог Австрийский, герцог Модены и Реджо, герцог Массы и Каррары, герцог Гвасталлы, князь Карпи, князь Мирандолы и Конкордии, женился на принцессе Адельгунде Баварской (19.3.1823 — 28.1.1914);
• Фердинанд Карл (20.8.1821 — 15.12.1849), эрцгерцог Австрийский и принц Моденский, женился на эрцгерцогине Елизавете Франциске Австрийской (17.1.1831 — 14.2.1903);
• Мария Беатриче (13.2.1824 — 18.3.1906), эрцгерцогиня Австрийская и принцесса Моденская, супруга инфанта Хуана Карлоса Испанского (15.5.1822 — 18.11.1887), графа Монтисон, претендента на трон Испании под именем Хуана III и претендента на трон Франции и Наварры под именем Жана III.

Титул Марии Беатриче после замужества: эрцгерцогиня Австрийская, герцогиня Модены и Реджо, герцогиня Массы и Каррары, княгиня Карпи, княгиня Мирандолы и Конкордии. В кругу якобитов рассматривается как королева Шотландии под именем Марии II и королева Англии, Ирландии и Франции под именем Марии III.

Литература

• Bresciani, Antonio. [books.google.ru/books?id=-thWAAAAcAAJ&dq=Beatrice+di+Savoia,+duchessa+di+Modena&hl=ru&source=gbs_navlinks_s Maria Beatrice di Savoia, duchese di Modena / Memorie di religione, di morale e di letteratura] : [итал.]. — Modena : Soliani, 1840. — P. 295–344. — 497 p.</span>
• Palmieri, Filippo. [books.google.ru/books?id=Zp1bAAAAcAAJ&dq=Beatrice+di+Savoia,+duchessa+di+Modena&hl=ru&source=gbs_navlinks_s Memorie ed omaggi funebri per la morte dell' arciduchessa Maria Beatrice Vittoria di Savoia, duchessa di Modena] : [итал.]. — Modena : Tipi della r. d. camera, 1841. — 207 p.</span>

Ссылки

• Albano Sorbelli. [www.treccani.it/enciclopedia/beatrice-di-savoia-duchessa-di-modena_(Enciclopedia-Italiana)/ Beatrice di Savoia, duchessa di Modena]. Treccani. — Статья о Марии Беатриче Савойской в «Enciclopedia Italiana» (1930).  (итал.)
• Constantin von Wurzbach. [de.wikisource.org/wiki/BLK%C3%96:Habsburg,_Maria_Beatrix_(k%C3%B6n._Prinzessin_von_Sardinien) Habsburg, Maria Beatrix (kön. Prinzessin von Sardinien)]. Universitäts-Buchdruckerei von L.C. Zamarski. — Статья Константина фон Вурцбаха о Марии Беатриче Савойской в «Biographisches Lexikon des Kaiserthums Oesterreich» (1856).  (нем.)

Предки Марии Беатриче Савойской

Виктор Амадей II (1666 — 1732) король Сардинии               Карл Эммануил III (1701 — 1773) король Сардинии                       Анна Мария Орлеанская (1669—1728)                 Виктор Амадей III (1726 — 1796) король Сардинии                             Эрнест Леопольд (1684 — 1749) ландграф Гессен-Рейнфельс-Ротенбурга               Поликсена Кристина Гессен-Рейнфельс-Ротенбургская (1706 — 1735)                         Элеонора фон Лёвенштайн-Вертхайм (1686 — 1753)                 Виктор Эммануил I (1759 — 1824) король Сардинии                                   Луи (1661 — 1711) великий дофин Франции               Филипп V (1683 — 1746) король Испании                       Мария Анна Виктория Баварская (1660 — 1690)                 Мария Антония Испанская (1729 — 1785)                               Одоардо (1666 — 1693) наследный принц Пармы               Елизавета Пармская (1692 — 1766) герцогиня Пармы                       Доротея София Нойбургская (1670 — 1748)                 Мария Беатриче                                         Леопольд I (1679 — 1729) герцог Лотарингии               Франц I (1708 — 1765) император Священной Римской империи, великий герцог Тосканы, герцог Лотарингии                       Елизавета Шарлотта Орлеанская (1676 — 1744)                 Фердинанд Карл (1754 — 1806) эрцгерцог Австрии                             Карл VI (1685 — 1740) император Священной Римской империи, король Венгрии и Чехии, эрцгерцог Австрии               Мария Тереза Австрийская (1717 — 1780) королева Венгрии и Чехии                       Елизавета Кристина Брауншвейг-Вольфенбюттельская (1691 — 1750)                 Мария Тереза Австрийская (1773 — 1832)                                   Франциск III (1698 — 1780) герцог Модены и Реджо               Эрколе III (1727 — 1803) герцог Модены и Реджо                       Шарлотта Аглая Орлеанская (1700 — 1761)                 Мария Беатриче д’Эсте (1750 — 1829) герцогиня Массы и княгиня Каррары                             Альдерано I (1690 — 1731) герцог Массы и князь Каррары               Мария Тереза Чибо-Маласпина (1725 — 1790) герцогиня Массы и княгиня Каррары                       Риччарда Гонзага-Новеллара (1698 — 1768)

Отрывок, характеризующий Мария Беатриче Савойская

– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.