Мария Булонская
Мария де Блуа (фр. Marie de Blois; 1136 — 1182) — дочь английского короля Стефана Блуаского, графиня Булони в 1159—1170 гг.
Содержание
Биография
Мария была дочерью Стефана Блуаского, короля Англии в 1135—1154 гг., и Матильды Булонской, графини Булони. В юности Мария была отправлена в монастырь и в 1155 году была избрана аббатисой монастыря Ромси в Гемпшире. После смерти своего брата Вильгельма де Блуа в 1159 году Мария, как единственная оставшаяся в живых представительница Булонской линии дома де Блуа-Шампань, унаследовала Булонское графство. Помимо собственно территории этого графства на французском побережье Ла-Манша, Мария унаследовала также обширные владения дома де Блуа в Англии. Мортен и нормандские земли рода, однако, не были переданы Марии и стали владением Генриха II, нормандского герцога и английского короля.
В 1160 году Мария была похищена из монастыря и стала женой амбицизного авантюриста Матьё Эльзасского, младшего сына Тьерри, графа Фландрии, сюзерена Булонского графства. Матье был провозглашён графом-соправителем Булони. Мгновенно разразился скандал. Архиепископ Реймсский отлучил от Церкви супружескую пару и священников их обвенчавших. Крайне раздражён был даже отец Матьё, который отказался передавать ему и его жене графство Ланс, составлявшее часть наследства Марии. Матьё и Мария, однако, не собирались расставаться. В 1168 году на Булонь был наложен интердикт и Матьё был вынужден сдаться. В 1169 году брак был расторгнут, Мария вернулась в монастырь. В следующем году брак был официально аннулирован, но две дочери Марии признаны закоконнорожденными. До конца своей жизни в 1182 году Мария оставалась монашкой в бенедиктинском монастыре Св. Остреберты в Монтрёе. Матье сохранил за собой титул графа Булони, а после его смерти в 1173 году во время вторжения в Нормандию Булонское графство досталось старшей дочери Марии и Матье Иде.
Семья
Мария Булонская была замужем (1160) за Матье Эльзасским (ум. 1173), сыном Тьери Эльзаского, графа Фландрии. В 1169 г. их брак был аннулирован. Дети Марии и Матье:
- Ида Булонская (ум. 1216), графиня Булони (с 1173), замужем первым браком (1181) за Герхардом Гелдернским (ум. 1181/1182), сыном Генриха I, графа Гелдерна и Цутфена; вторым браком (1183) замужем за Бертольдом IV (ум. 1186), герцогом Царингена; третьим браком (1190) замужем за Рено де Даммартеном (ум. 1217), впоследствии графом Омальским и графом де Мортен, соратником, а позднее противником французского короля Филиппа II. Первые два брака Иды оказались бездетными, от Рено де Даммартена у неё была дочь Матильда (ум. 1260), которая унаследовала Булонское графство после смерти отца.
- Матильда Булонская (1170—1210), замужем (1179) за Генрихом I (ум. 1235), герцогом Брабанта. Матильда и Генрих I Брабантский имели нескольких детей. Их дочь Аделаида в 1260 г. была признана наследницей Булонского графства после пресечения потомства Иды Булонской.
Напишите отзыв о статье "Мария Булонская"
Ссылки
- [www.thepeerage.com The Complete Peerage] (англ.)
- [fmg.ac/Projects/MedLands/NORTHERN%20FRANCE.htm#_Toc156901815 Генеалогия графов Булонских] (англ.)
Литература
- Bradbury, J. Stephen and Matilda — The Civil War of 1139—53. — 1996.
- Lottin A. Histoire de Boulogne-sur-Mer
- [www.archive.org/details/a547266902beriuoft Berington J. The history of the reign of Henry the Second...] (англ.)
| Предшественник Вильгельм де Блуа |
графиня Булони 1159 — 1170 |
Преемник Матье Эльзасский |
Отрывок, характеризующий Мария Булонская
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»
Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
