Буэно, Мария

Мария Буэно
Гражданство	Бразилия
Место проживания	Сан-Паулу, Бразилия
Дата рождения	11 октября 1939(1939-10-11) (84 года)
Место рождения	Сан-Паулу, Бразилия
Рост	170 см
Вес	56 кг
Начало карьеры	1951(профессионал с 1968)
Рабочая рука	правша
Одиночный разряд
Турниры серии Большого шлема
Австралия	финал (1965)
Франция	финал (1964)
Уимблдон	победа (1959, 1960, 1964)
США	победа (1959, 1963, 1964, 1966)
Парный разряд
Турниры серии Большого шлема
Австралия	победа (1960)
Франция	победа (1960)
Уимблдон	победа (1958, 1960, 1963, 1965, 1966)
США	победа (1960, 1962, 1966, 1968)
Завершила выступления

Спортивные награды
Панамериканские игры
Золото	Сан-Паулу 1963	Одиночный разряд
Серебро	Сан-Паулу 1963	Женский парный разряд
Бронза	Мехико 1955	Женский парный разряд

Мария Эстер Буэно (порт. Maria Esther Bueno, род. 11 октября 1939 в Сан-Паулу) — бразильская теннисистка, обладательница Большого шлема в женском парном разряде (1960) и 19-кратная победительница турниров Большого шлема в одиночном, женском парном и смешанном парном разрядах. Первая ракетка мира (среди любителей) в 1959, 1960, 1964 и 1966 годах. Победительница Панамериканских игр (1963). Член Международного зала теннисной славы с 1978 года.

В 2015 году в честь Марии Буэно был назван центральный корт Олимпийского теннисного центра в Рио-де-Жанейро, построенного к Играм 2016 года.

Личная жизнь

Мария Эстер Буэно родилась в семье бизнесмена. Её отец и мать играли в теннис (отец на уровне соревнований клубов). Брат Марии, Педро, тоже с раннего детства занимавшийся теннисом, представлял Бразилию в Кубке Дэвиса. Он также был трёхкратным чемпионом Южной Америки среди юниоров, а в 1958 году выиграл студенческий чемпионат США как учащийся Ламар-колледжа.

По настоянию отца, Мария получила педагогическое образование.

В 1960-е годы Мария сотрудничала с кутюрье Тедом Тинлингом, создававшим специально для неё более откровенные и вызывающие теннисные костюмы, чем было принято в то время.

После окончания активной карьеры, в 1984 году Мария была приглашена в состав почётного комитета Кубка Федерации. Впоследствии она выступала в качестве представительницы Международной федерации тенниса (ITF) на детских чемпионатах мира, а также была консультантом в программе по развитию женского тенниса в ЮАР. В 2006 году она начала сотрудничать с бразильским телеканалом SporTV в качестве теннисного комментатора.

Спортивная карьера

Начало карьеры

Мария начала играть в теннис в раннем детстве. Её официальный сайт сообщает, что подавать она училась по фотографии Билла Тилдена в книге.

Уже в 1954 году Мария выиграла не только юниорский (до 14 лет), но и взрослый теннисный чемпионат Бразилии. В 1955 году она уже представляла страну на Панамериканских играх. В 1957 году она выиграла престижный молодёжный турнир «Orange Bowl» во Флориде, после чего приняла участие в серии турниров в странах Карибского бассейна, где завоевала более десяти титулов. Однако до 1958 года она редко, главным образом в выставочных матчах, встречалась с ведущими теннисистками мира.

Американские соперницы Марии по Карибскому туру предложили ей попробовать свои силы в Европе, куда она отправилась в 1958 году. Там она переезжала с турнира на турнир поездом в вагонах второго класса, выигрывая турнир за турниром. В это же время она изучала испанский и английский язык, за которыми последовали французский и итальянский. Победа на турнире означала для неё приглашение на следующее соревнование, с обеспеченным жильём и питанием. Среди прочего, она выиграла чемпионат Италии, а также турниры в Дюссельдорфе, Висбадене и Бристоле. После этого она победила в парном турнире на Уимблдоне, где её партнёршей была Алтея Гибсон.

Звёздный час: 1959—1960

В 1959 году Мария выиграла свои первые турниры Большого шлема в одиночном разряде: она победила на Уимблдоне и чемпионате США. В конце года агентство Associated Press признало Марию Буэно «спортсменом года». Она также была провозглашена чемпионкой мира, в конце сезона впервые возглавив список десяти сильнейших теннисисток планеты.

Самым успешным в карьере Марии стал следующий, 1960 год. В этом году она выиграла шесть титулов на турнирах Большого шлема. Она вторично выиграла Уимблдон в одиночном разряде, турнир смешанных пар на Открытом чемпионате Франции, но главное, одержала победы на всех четырёх турнирах Большого шлема в женских парах, став таким образом первой в истории обладательницей Большого шлема в женском парном разряде. Её партнёршей в Австралии в этом сезоне была британка Кристин Трумэн-Джейнс, а остальные три турнира Буэно выиграла с Дарлин Хард. Хард также победила её в финале чемпионата США в одиночном разряде, и ещё дважды в этом году Буэно доходила до финала турниров Большого шлема в миксте.

В Бразилии была выпущена марка в честь успехов Марии Буэно и воздвигнута её статуя. Её возвращение домой приветствовали сотни тысяч бразильцев, её встречал лично президент страны. Улицу, где она жила, хотели переименовать в её честь, но это не позволил сделать закон, запрещающий называть улицы в честь живых людей.

Дальнейшим успехам Буэно помешал гепатит, уложивший её в постель на восемь месяцев после чемпионата Франции 1961 года.

Возвращение: 1962—1965

С февраля 1962 года Буэно возвращается к тренировкам. Значительных побед в одиночном разряде в этом году ей ещё добиться не удалось: она уступила в финале чемпионата Австралии и полуфиналах Уимблдона и чемпионата США и закончила сезон на втором месте в женской табели о рангах после Маргарет Смит-Корт. Но в парах она уже выиграла чемпионат США, сделав это второй раз подряд (не учитывая пропущенный сезон). На следующий год она выиграла Уимблдон в парах и чемпионат США в одиночном разряде (в финале взяла верх над Смит-Корт), снова закончив сезон на втором месте.

В 1964 году Мария Буэно воавращает себе первое место в списке лучших теннисисток мира, победив в третий раз за карьеру в Уимблдонском турнире и в чемпионате США, а во Франции только в финале уступив Смит-Корт. Трёхсетовый финал Уимблдона против Смит-Корт стал одним из легендарных матчей в истории тенниса.

К моменту возвращения Буэно на корты чемпионата Австралии после пятилетнего перерыва в 1965 году она стала испытывать боли в левом колене. В финале турнира её скрутила судорога и она вынуждена была прервать матч, проигрывая Смит-Корт в третьем, решающем сете. На Уимблдонском турнире она демонстрировала неуверенную, осторожную игру, хотя и смогла дойти до финала в одиночном разряде и победить в парах. Поражение в полуфинале чемпионата США от Билли-Джин Моффитт заставило Буэно пойти на операцию. Операция прошла в конце года и на четыре месяца вывела Марию из строя.

Последние годы активной карьеры

На первых турнирах после своего второго возвращения Мария Буэно не показывала убедительной игры. Она проиграла во Франции, а затем на Бекнемском турнире, но уже на Уимблдоне дошла до финала, где не смогла противостоять агрессивной игре Билли-Джин Кинг. В паре с американкой Нэнси Ричи она выиграла женский парный турнир, а к чемпионату США уже подошла в полной форме, разгромив Ричи в финале в одиночном разряде и выиграв с ней турнир пар у Кинг и Розмари Казалс.

Когда её давняя соперница Смит-Корт начала сокращать своё участие в соревнованиях, Буэно тоже начала терять интерес к игре. Кроме того, у неё начались проблемы с правым локтем. После Уимблдонского турнира 1967 года, когда она за один день сыграла 120 геймов в следовавших один за другим матчах, она не смогла продолжать выступления и вынуждена была отказаться от участия в чемпионате США. Тем не менее, её хватило ещё на один сезон, в конце которого она завоевала свой последний титул на турнирах Большого шлема, победив в Открытом чемпионате США в парном разряде. На этот раз титул с ней разделила Смит-Корт. Но в начале 1969 года проблемы с рукой стали настолько серьёзными, что Мария даже не могла поднять ей стакан воды. Было принято решение об уходе из активного спорта. Врачи сказали ей, что она уже никогда не будет играть.

Буэно смогла доказать, что врачи ошибались. После серии операций она смогла снова нормально действовать рукой и вернулась на корт. В 1974 году она выиграла Открытый чемпионат Японии, получив за победу шесть тысяч долларов — самый большой денежный приз за время выступлений. В 1976 и 1977 годах она вновь выступала на Уимблдоне и в Открытом чемпионате США в одиночном разряде, а в парах продолжала выступления до 1980 года. В эти годы она провела ряд встреч за сборную Бразилии в Кубке Федерации. Ещё до окончания активной карьеры, в 1978 году, её имя было внесено в списки Международного зала теннисной славы.

Всего за карьеру, как указывает её официальный сайт, Мария Буэно выиграла около шестисот турниров всех уровней.

Участие в финалах турниров Большого шлема (35)

Одиночный разряд (12)

Победы (7)

Год	Турнир	Покрытие	Соперница в финале	Счёт в финале
1959	Уимблдонский турнир	Трава	Дарлин Хард	6-4, 6-3
1959	Чемпионат США	Трава	Кристин Трумэн-Джейнс	6-1, 6-4
1960	Уимблдонский турнир (2)	Трава	Сандра Рейнольдс-Прайс	8-6, 6-0
1963	Чемпионат США (2)	Трава	Маргарет Корт	7-5, 6-4
1964	Уимблдонский турнир (3)	Трава	Маргарет Корт	6-4, 7-9, 6-3
1964	Чемпионат США (3)	Трава	Кэрол Колдуэлл-Гребнер	6-1, 6-0
1966	Чемпионат США (4)	Трава	Нэнси Ричи	6-3, 6-1

Поражения (5)

Год	Турнир	Покрытие	Соперница в финале	Счёт в финале
1960	Чемпионат США	Трава	Дарлин Хард	4-6, 12-10, 4-6
1964	Чемпионат Франции	Грунт	Маргарет Корт	7-5, 1-6, 2-6
1965	Чемпионат Австралии	Трава	Маргарет Корт	7-5, 4-6, 2-5 отказ
1965	Уимблдонский турнир	Трава	Маргарет Корт	4-6, 5-7
1966	Уимблдонский турнир (2)	Трава	Билли-Джин Кинг	3-6, 6-3, 1-6

Женский парный разряд (16)

Победы (11)

Год	Турнир	Партнёр	Соперницы в финале	Счёт в финале
1958	Уимблдонский турнир	Алтея Гибсон	Маргарет Варнер-Блосс Маргарет Осборн-Дюпон	6-3, 7-5
1960	Чемпионат Австралии	Кристин Трумэн-Джейнс	Маргарет Корт Лоррейн Кохлан-Робинсон	6-2, 5-7, 6-2
1960	Чемпионат Франции	Дарлин Хард	Патриция Уорд-Хейлз Энн Хейдон-Джонс	6-2, 7-5
1960	Уимблдонский турнир (2)	Дарлин Хард	Сандра Рейнольдс-Прайс Рене Шурман-Хейгарт	6-4, 6-0
1960	Чемпионат США	Дарлин Хард	Дейдра Кэтт Энн Хейдон-Джонс	6-1, 6-1
1962	Чемпионат США (2)	Дарлин Хард	Билли-Джин Моффитт Карен Ханце-Зусман	4-6, 6-3, 6-2
1963	Уимблдонский турнир (3)	Дарлин Хард	Маргарет Корт Робин Эбберн	8-6, 9-7
1965	Уимблдонский турнир (4)	Билли-Джин Моффитт	Франсуаза Дюрр Жанин Лиффриг	6-2, 7-5
1966	Уимблдонский турнир (5)	Нэнси Ричи	Маргарет Корт Джуди Тегарт	6-3, 4-6, 6-4
1966	Чемпионат США (3)	Нэнси Ричи	Розмари Казалс Билли-Джин Кинг	6-3, 6-4
1968	Открытый чемпионат США (4)	Маргарет Корт	Розмари Казалс Билли-Джин Кинг	4-6, 9-7, 8-6

Поражения (5)

Год	Турнир	Партнёр	Соперницы в финале	Счёт в финале
1958	Чемпионат США	Алтея Гибсон	Джин Арт Дарлин Хард	6-2, 3-6, 4-6
1959	Чемпионат США (2)	Салли Мур	Джин Арт Дарлин Хард	2-6, 3-6
1961	Чемпионат Франции	Дарлин Хард	Сандра Рейнольдс-Прайс Рене Шурман-Хейгарт	без игры
1963	Чемпионат США (3)	Дарлин Хард	Маргарет Корт Робин Эбберн	6-4, 8-10, 3-6
1967	Уимблдонский турнир	Нэнси Ричи	Розмари Казалс Билли-Джин Кинг	11-9, 4-6, 2-6

Смешанный парный разряд (7)

Победа (1)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1960	Чемпионат Франции	Боб Хоуи	Энн Хейдон-Джонс Рой Эмерсон	1-6, 6-1, 6-2

Поражения (6)

Год	Турнир	Партнёр	Соперники в финале	Счёт в финале
1958	Чемпионат США	Алекс Ольмедо	Маргарет Осборн-Дюпон Нил Фрейзер	3-6, 6-3, 7-9
1959	Уимблдонский турнир	Нил Фрейзер	Дарлин Хард Род Лейвер	4-6, 3-6
1960	Уимблдонский турнир (2)	Боб Хоуи	Дарлин Хард Род Лейвер	11-13, 6-3, 6-8
1960	Чемпионат США (2)	Антонио Палафокс	Маргарет Осборн-Дюпон Нил Фрейзер	3-6, 2-6
1965	Чемпионат Франции	Джон Ньюкомб	Маргарет Корт Кен Флетчер	4-6, 4-6
1967	Уимблдонский турнир (3)	Кен Флетчер	Билли-Джин Кинг Оуэн Дэвидсон	6-3, 2-6, 13-15

Статистика выступлений в турнирах Большого шлема

Одиночный разряд

Турнир	1958	1959	1960	1961	1962	1963	1964	1965	1966	1967	1968	1969—1975	1976	1977	Итого
Чемпионат Австралии	A	A	1/4	A	A	A	A	Ф	A	A	A	A	A	A	0 / 2
Чемпионат Франции	1/2	1/4	1/2	1/4	A	A	Ф	1/2	1/2	1/4	1/4	A	2R	A	0 / 9
Уимблдонский турнир	1/4	П	П	A	1/2	1/4	П	Ф	Ф	4R	1/4	A	3R	4R	3 / 12
Чемпионат США	1/4	П	Ф	A	1/2	П	П	1/2	П	A	1/2	A	3R	2R	4 / 9

Ссылки

• [www.mariabueno.org/ Официальный сайт Марии Буэно] (англ.)
• [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid=20003426 Профиль на сайте ITF]  (англ.)
• [www.wtatennis.com/players/player/612 Профиль на сайте WTA]  (англ.)
• [www.fedcup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Федерации] (англ.)

• [www.tennisfame.com/hall-of-famers/inductees/maria-bueno/ Мария Буэно] на сайте Международного зала теннисной славы (англ.)

Отрывок, характеризующий Буэно, Мария

Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.