Мария Елизавета Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская
Поделись знанием:
И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
| Мария Елизавета Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская | ||
| ||
|---|---|---|
| Предшественник: | София Элеонора Саксонская | |
| Преемник: | Елизавета Доротея Саксен-Гота-Альтенбургская | |
Эта статья — о ландграфине Гессен-Дармштадтской. Об аббатисе Кведлинбургской см. Мария Елизавета Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская (1678—1755).
Мария Елизавета Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская (нем. Marie Elisabeth von Schleswig-Holstein-Gottorf; 6 июня 1634, Готторп — 17 июня 1665, Дармштадт) — принцесса Гольштейн-Готторпская, в замужестве ландграфиня Гессен-Дармштадтская.
Содержание
Биография
Мария Елизавета — дочь герцога Фридриха III Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского и его супруги Марии Елизаветы Саксонской, дочери курфюрста Саксонии Иоганна Георга I.
24 ноября 1650 года в Готторпском замке Мария Елизавета вышла замуж за будущего ландграфа Гессен-Дармштадта Людвига VI, помолвка с которым состоялась в его день рождения в 1649 году. Отец Людвига после свадьбы стал привлекать его к управлению Гессен-Дармштадтом, а в 1661 году супруг Марии Елизаветы унаследовал титул ландграфа Гессен-Дармштадта. Через сестру Марии Елизаветы Гедвигу Элеонору, королеву Швеции, Людвиг обзавёлся в этом королевстве обширными политическими связями. Мария Елизавета умерла спустя четыре года при родовых схватках, родив уже восьмерых детей.
Её смерть повергла Людвига VI в глубокие переживания. В память о супруге Людвиг написал несколько стихотворений.
Потомки
- Магдалена Сибилла (1652—1712), замужем за герцогом Вильгельмом Людвигом Вюртембергским (1647—1677)
- София Элеонора (1653)
- Георг (1654—1655), наследный принц
- Мария Елизавета (1656—1715), замужем за герцогом Генрихом Саксен-Рёмхильдским (1650—1710)
- Августа Магдалена (1657—1674)
- Людвиг VII (1658—1678), ландграф Гессен-Дармштадта
- Фридрих (1659—1676)
- София Мария (1661—1712), замужем за герцогом Кристианом Саксен-Эйзенбергским (1653—1707)
Напишите отзыв о статье "Мария Елизавета Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская"
Примечания
Литература
- [books.google.com/books?id=95EAAAAAcAAJ&pg=PA60&dq=Marie+Elisabeth+Gottorf+Darmstadt&hl=de Heinrich Zehfu: Alterthümlichkeiten der Residenzstadt Darmstadt S. 60]
- [books.google.com/books?id=XGQAAAAAcAAJ&pg=PA345&dq=Marie+Elisabeth+Gottorp+Hessen&lr=&hl=de Zeitschrift für deutsche Kulturgeschichte S. 345]
- [books.google.com/books?id=7n8AAAAAcAAJ&pg=PA582&dq=Marie+Elisabeth+Gottorp+Hessen+Schweden&lr=&hl=de Georg Friedrich Teuthorn: Ausführliche Geschichte der Hessen S. 582]
Отрывок, характеризующий Мария Елизавета Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская
– Что горит? – спросила Наташа. – Ах, да, Москва.И как бы для того, чтобы не обидеть Сони отказом и отделаться от нее, она подвинула голову к окну, поглядела так, что, очевидно, не могла ничего видеть, и опять села в свое прежнее положение.
– Да ты не видела?
– Нет, право, я видела, – умоляющим о спокойствии голосом сказала она.
И графине и Соне понятно было, что Москва, пожар Москвы, что бы то ни было, конечно, не могло иметь значения для Наташи.
Граф опять пошел за перегородку и лег. Графиня подошла к Наташе, дотронулась перевернутой рукой до ее головы, как это она делала, когда дочь ее бывала больна, потом дотронулась до ее лба губами, как бы для того, чтобы узнать, есть ли жар, и поцеловала ее.
– Ты озябла. Ты вся дрожишь. Ты бы ложилась, – сказала она.
– Ложиться? Да, хорошо, я лягу. Я сейчас лягу, – сказала Наташа.
С тех пор как Наташе в нынешнее утро сказали о том, что князь Андрей тяжело ранен и едет с ними, она только в первую минуту много спрашивала о том, куда? как? опасно ли он ранен? и можно ли ей видеть его? Но после того как ей сказали, что видеть его ей нельзя, что он ранен тяжело, но что жизнь его не в опасности, она, очевидно, не поверив тому, что ей говорили, но убедившись, что сколько бы она ни говорила, ей будут отвечать одно и то же, перестала спрашивать и говорить. Всю дорогу с большими глазами, которые так знала и которых выражения так боялась графиня, Наташа сидела неподвижно в углу кареты и так же сидела теперь на лавке, на которую села. Что то она задумывала, что то она решала или уже решила в своем уме теперь, – это знала графиня, но что это такое было, она не знала, и это то страшило и мучило ее.
– Наташа, разденься, голубушка, ложись на мою постель. (Только графине одной была постелена постель на кровати; m me Schoss и обе барышни должны были спать на полу на сене.)
– Нет, мама, я лягу тут, на полу, – сердито сказала Наташа, подошла к окну и отворила его. Стон адъютанта из открытого окна послышался явственнее. Она высунула голову в сырой воздух ночи, и графиня видела, как тонкие плечи ее тряслись от рыданий и бились о раму. Наташа знала, что стонал не князь Андрей. Она знала, что князь Андрей лежал в той же связи, где они были, в другой избе через сени; но этот страшный неумолкавший стон заставил зарыдать ее. Графиня переглянулась с Соней.
– Ложись, голубушка, ложись, мой дружок, – сказала графиня, слегка дотрогиваясь рукой до плеча Наташи. – Ну, ложись же.
– Ах, да… Я сейчас, сейчас лягу, – сказала Наташа, поспешно раздеваясь и обрывая завязки юбок. Скинув платье и надев кофту, она, подвернув ноги, села на приготовленную на полу постель и, перекинув через плечо наперед свою недлинную тонкую косу, стала переплетать ее. Тонкие длинные привычные пальцы быстро, ловко разбирали, плели, завязывали косу. Голова Наташи привычным жестом поворачивалась то в одну, то в другую сторону, но глаза, лихорадочно открытые, неподвижно смотрели прямо. Когда ночной костюм был окончен, Наташа тихо опустилась на простыню, постланную на сено с края от двери.
