Мария Жозефа Саксонская

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Мария Жозефа Саксонская
Maria Josepha Karolina Eleonore Franziska Xaveria von Sachsen<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Жозефина Саксонская в 1760 году</td></tr>

Дофина Франции
9 февраля 1747 — 20 декабря 1765
Предшественник: Мария Тереза Рафаэла Испанская
Преемник: Мария-Антуанетта
 
Рождение: 4 ноября 1731(1731-11-04)
Дрезденский замок-резиденция, Дрезден, Германия
Смерть: 13 марта 1767(1767-03-13) (35 лет)
Версаль, Франция
Род: Веттины
Бурбоны (по мужу)
Отец: Август III
Мать: Мария Жозефа Австрийская
Супруг: Людовик Фердинанд (дофин Франции)

Мария Жозефа Саксонская или Жозефина Саксонская (фр. Marie-Josephe Caroline Eleonore Françoise Xaviere de Saxe; нем. Maria Josepha Karolina Eleonore Franziska Xaveria von Sachsen; 4 ноября 1731, Дрезден — 13 марта 1767, Версаль) — мать последних трёх королей Франции из династии Бурбонов. Дочь польского короля Августа III, вторая жена французского дофина Людовика.

Её детьми были французские короли Людовик XVI, Людовик XVIII и Карл X, а также сардинская королева Мария Клотильда. Младшая дочь, принцесса Елизавета (Madame Elisabeth), была казнена вместе с семьей своего брата Людовика XVI.





Детство. Семья

Принцесса Мария Жозефа Каролина Элеонора Франсуаза Ксавьерия родилась 4 ноября 1731 г. в Дрездене, в семье Фредерика Августа II, короля Польши и Великого князя литовского, курфюрста саксонского и Марии Жозефы, эрцгерцогини Австрийской, дочери Иосифа I, императора Священной Римской Империи. Её мать приходилась кузиной императрицы Австрии Марии Терезы, и тетей своей невестки Марии Антуанетты.

Мария Жозефа была четвёртой дочерью и восьмым ребенком из 15 детей своих родителей. Её старшая сестра Мария Амалия вышла замуж за инфанта Карлоса, будущего короля Испании Карлоса III. Другая её сестра, Мария Маргарита умерла в младенчестве, а ещё одна старшая сестра, Мария Анна София стала курфюрстиной Баварии. Единственный выживший брат Фридрих Кристиан стал курфюрстом Саксонии в 1763 году, но правил всего 74 дня. Младшие сестры Марии Жозефы Мария Кристина и Мария Кунигунда стали аббатисами.

Замужество. Дофина Франции

22 июля 1746 года, вскоре после рождения дочери, принцессы Марии Терезы, умирает инфанта Мария Тереза Рафаэла, любимая жена дофина Франции Людовика (дочь пережила её ненадолго). Король Испании Фердинанд VI, брат инфанта Карлоса, супруга старшей сестры Марии Жозефы Марии Амалии Кристины, предлагает дофину выбрать в жены свою сестру, принцессу из династии Бурбонов, а именно Марию Антонию Фердинанду, инфанту испанскую. В это же самое время король Людовик XV и его всемогущая любовница Мадам де Помпадур начинают переговоры по поводу женитьбы дофина. В числе претенденток на руку дофина были принцесса Элеонора Савойская и её сестра принцесса Мария Луиза Савойская, обе эти кандидатуры были отклонены.

Впервые кандидатуру принцессы Марии Жозефы предложил её дядя Мориц, граф Саксонский, побочный сын деда Марии Жозефы, Августа Сильного. Людовик XV и Мадам де Помпадур согласились на этот брак, считая его выгодным для Франции в отношении международных отношений. Франция и Саксония были враждебными сторонами в недавней борьбе за «австрийское наследство», таким образом, брак между наследником французского трона и саксонской принцессой смог бы привести к образованию альянса между двумя государствами.

Единственная проблема заключалась в том, что дед Марии Жозефы Август II (Сильный) сместил с польского трона Станислава Лещинского, отца королевы Франции Марии Лещинской. Брак между дофином и Марией Жозефой мог нанести глубочайшее оскорбление любимой народом королеве.

Несмотря на неодобрение королевы, Людовик, Дофин Франции и принцесса Мария Жозефа Саксонская поженились 9 февраля 1747 года, когда жениху было 17, а невесте всего 15 лет.

Вступив в новый брак, Дофин продолжал оплакивать свою первую жену. Мария Жозефа, от природы обладавшая чуткостью души, терпеливостью и острым умом, решила постепенно завоевать сердце супруга. Но, несмотря на нежное отношение жены, горе Дофина увеличивалось, особенно после смерти единственной дочери от первой жены в апреле 1748.

Новая Дофина всегда поддерживала дружеские отношения с королевской любовницей Мадам де Помпадур, в её содействии в замужестве принцессы, хотя её супруг ненавидел любовницу своего отца. Хотя брак между Людовиком и Марией Жозефой был «по расчету», молодая Дофина по-настоящему полюбила своего супруга.

Как и Дофин, Мария Жозефа была очень набожной, отличалась высокой моральностью, что и сблизило её со своей свекровью, королевой Марией Лещинской. Дофин и Дофина не любили посещать увеселений, устраиваемых в Версале распутным двором короля, предпочитая тихие вечера в беседах, чтении, молитве или посещения оранжереи. Несмотря на существующие явные противоречия во взглядах короля и Дофина, Мария Жозефа старалась наладить между ними добрые отношения.

В 1750 году у пары родилась первая дочь, названная Марией Зефириной, так как рождена она была в день святого Зефирина. Рождение маленькой принцессы было встречено огромной радостью её родителями, хотя король Людовик XV был расстроен тем, что родился не мальчик. Принцесса умерла в 1755 году, так как она не прожила полных пяти лет, по французской традиции смерть её не оплакивалась официально.

15 сентября 1751 года у королевской пары рождается второй ребёнок, долгожданный сын, названный Людовиком Жозефом Ксавье, получивший, в соответствии с традицией, титул герцога Бургундского. В возрасте 9 лет маленький принц упал с игрушечной лошади, сломав ногу, после чего стал хромать. К весне 1761 года у ребёнка была обнаружена опухоль, разросшаяся по всей ноге, ему сделали операцию, но 22 марта герцог Бургундский умер. Сын Дофина был похоронен в Сен-Дени.

Третий ребёнок Людовика и Марии Жозефы, Ксавье, герцог Аквитанский, родился в 1753 году, но умер год спустя.

23 августа 1754 года у королевской семьи родился четвёртый ребёнок и третий сын Людовик Август, герцог Беррийский, будущий король Людовик XVI. Несмотря на опасения родителей и всего французского двора, ребёнок оказался на удивление здоровым и крепким, пережил обоих своих родителей, оставшись сиротой в возрасте 12 лет.

17 ноября 1755 Дофина родила ещё одного сына — Людовика Станисласа Ксавье, будущего короля Людовика XVIII, 9 октября 1757 — сына Карла Филиппа, будущего короля Карла X, а также будущую королеву Сардинии Марию Аделаиду Клотильду и принцессы Елизавету (Madame Elisabeth), казнённую в возрасте 30 лет революционными властями.

Кроме того, Мария Жозефа также родила двух мертворожденных сыновей в 1748 и 1749, мертворожденную дочь в 1752, мертворожденного сына в 1756 году, а в 1762 году она потеряла сына вследствие выкидыша.

Вдовство и смерть

Смерть Дофина Людовика 20 сентября 1765 стала сильным ударом для Марии Жозефы, от которого она так и не смогла оправиться. Пытаясь помочь Дофине преодолеть депрессию, Людовик XV, очень любивший свою невестку, позволил ей переехать из апартаментов в Версале, занимаемых вместе с умершим супругом, в комнаты бывшей королевской любовницы, Мадам де Помпадур, умершей в 1764. Король часто навещал свою невестку, в том числе, и для обсуждения предстоящей помолвки её старшего сына и австрийской принцессы Марии Антонии, будущей Марии Антуанетты. Мария Жозефа была против этого брака, в связи с тем, что мать невесты, Мария Терезия отхватила часть наследственных габсбургских земель у матери Марии Жозефы, Марии Жозефы Австрийской.

Несмотря на все предосторожности, состояние здоровья вдовствующей Дофины ухудшалось. Мария Жозефа умерла 13.3.1767 от туберкулёза, которым она заразилась, ухаживая за своим супругом, и была похоронена в королевской усыпальнице в Сен-Дени. Свадьба её сына Людовика Августа и Марии Антонии состоялась три года спустя.

Официальные титулы

  • 4 ноября 1731 — сентябрь 1733: Её Высочество Герцогиня Мария Жозефа Саксонская
  • 9 ноября 1747 — 20 сентября 1765: Её Королевское Высочество Дофина Франции
  • 20 декабря 1765 — 13 марта 1767: Её Королевское Высочество Вдовствующая Дофина Франции

См. также

Напишите отзыв о статье "Мария Жозефа Саксонская"

Отрывок, характеризующий Мария Жозефа Саксонская

Князь Андрей усмехнулся.
– Очень может быть, что это было бы прекрасно, но этого никогда не будет…
– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.