Захарова, Мария Владимировна

Мария Владимировна Захарова
Директор Департамента информации и печати Министерства иностранных дел Российской Федерации
с 10 августа 2015 года
Глава правительства:	Дмитрий Анатольевич Медведев
Президент:	Владимир Владимирович Путин
Предшественник:	Александр Казимирович Лукашевич
Вероисповедание:	православие
Рождение:	24 декабря 1975(1975-12-24) (48 лет)
Отец:	Владимир Юрьевич Захаров
Дети:	дочь Марьяна
Образование:	МГИМО
Учёная степень:	кандидат исторических наук
Профессия:	дипломат
Награды:

Мария Владимировна Захарова (род. 24 декабря 1975) — российский государственный деятель, дипломат. Чрезвычайный и Полномочный Посланник II класса (2015).

Директор Департамента информации и печати Министерства иностранных дел Российской Федерации (официальный представитель Министерства иностранных дел Российской Федерации) с 10 августа 2015 года. Кандидат исторических наук.

Биография

Мария Владимировна Захарова родилась 24 декабря 1975 года. Родители Захаровой — дипломаты. Детство провела в Пекине, где работали мать и отец. Отец — Владимир Юрьевич Захаров — востоковед. В настоящее время работает в Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики».

В 1998 году окончила факультет международной журналистики МГИМО по специальностям «востоковедение» и «журналистика». Практику проходила в посольстве России в Китае.

В 2003 году защитила кандидатскую диссертацию на тему: «Трансформация осмысления символики празднования традиционного Нового года в современном Китае. Последняя четверть XX века».

С 1998 года — сотрудник редакции журнала «Дипломатический вестник» МИД России, затем в Департаменте информации и печати МИД России.

С 2003 по 2005 год — руководитель отдела в Департаменте информации и печати МИД России.

С 2005 по 2008 год — пресс-секретарь Постоянного представительства РФ при Организации Объединённых Наций в Нью-Йорке.

С 2008 по 2011 год — руководитель отдела в Департаменте информации и печати МИД России.

С 2011 по 10 августа 2015 года — заместитель руководителя Департамента информации и печати МИД России. В её обязанности входила организация и проведение брифингов официального представителя МИД России, организация работы официальных аккаунтов МИД России в социальных сетях и информационное обеспечение зарубежных визитов министра иностранных дел Российской Федерации.

Мария Захарова получила известность участием в телевизионных политических ток-шоу на российских государственных телеканалах и комментариями по политическим вопросам в социальных сетях, в одном из эфиров угрожала украинскому гостю дать действительно услышать, что такое российские «Грады». Является одним из самых цитируемых российских дипломатов. Её часто сравнивают с Джен Псаки (официальным представителем Госдепа США до 31 марта 2015). Телеведущий Владимир Соловьёв однажды назвал Захарову «анти-Псаки».

10 августа 2015 года приказом по МИД России Захарова назначена директором Департамента информации и печати. Захарова стала первой женщиной в истории ведомства, занявшей этот пост. В этой должности проводит еженедельные брифинги для журналистов. С приходом Марии Захаровой на пост директора Департамента информации и печати, российский МИД заговорил на другом языке — привычный официоз теперь соседствует с неформальными и зачастую спорными заявлениями в социальных сетях и является одним из главных ньюсмейкеров в России и за рубежом. Сама Захарова говорит, что МИД России идёт в ногу со временем и учитывает зарубежный опыт.

Активный пользователь социальных сетей. Мария Захарова занимает 6 место в медиарейтинге российских женщин за год (март 2015 — март 2016) по упоминаемости в российских СМИ. Пишет стихи.

Владеет английским и китайским языками. Имеет дипломатический ранг — Чрезвычайный и Полномочный Посланник 2 класса. Член Совета по внешней и оборонной политике России. Учёная степень — кандидат исторических наук.

Критика

Мария Захарова подвергалась критике со стороны радиостанции «Свобода» за собственный публицистический стиль, который называли агрессивным и сравнивали с публикациями советских газет на международные события.

Внешние изображения
	[pp.vk.me/c630516/v630516106/753/O86-aWvo6pY.jpg Мария Захарова и Алексей Венедиктов, 2015 год]
	[cdn5.img.ria.ru/images/137237/37/1372373750.jpg Мария Захарова в форменной одежде, 2016 год. Снимок РИА «Новости»]

30 декабря 2015 года российский дипломат едва не сорвала эфир программы «Особое мнение» на радиостанции «Эхо Москвы». Гостем программы был польский журналист Вацлав Радзивинович, который согласно формату должен давать собственную оценку на главные новости дня. В ходе обсуждения вопроса о лишении Радзивиновича российской аккредитации в студии появилась сама Мария Захарова, не заявленная как участник программы, но приглашённая на эфир главным редактором Алексеем Венедиктовым.

Российский политический обозреватель Олег Кашин посчитал, что стилю высказываний Марии Захаровой присущи элементы хамства и высказал мнение, что подобная риторика не столько особенность спикера, сколько государственный тренд российских властей.

Личная жизнь

Мария Захарова замужем, один ребенок: дочь Марьяна.

Награды и признание

• Почётная грамота Президента РФ (2013).
• Награда Союза журналистов Москвы «За открытость прессе» (2016).

Ссылки

• [mariya-zaharova.ru/ Сайт Марии Захаровой]
• [tass.ru/info/2176834 Биография М. В. Захаровой на сайте ТАСС]
• [www.mid.ru/press_service/dip/director Биография М. В. Захаровой на сайте МИД РФ]
• [facebook.com/maria.zakharova.167 Официальная страница Захарова, Мария Владимировна] в социальной сети Facebook
• [instagram.com/mzakharovamid Захарова, Мария Владимировна] на сайте Instagram
• [echo.msk.ru/blog/mzakharova/ Блог Марии Захаровой на «Эхе Москвы»]
• [echo.msk.ru/programs/personalno/1683438-echo/ «Особое мнение». Радио «Эхо Москвы», Вацлав Радзивинович и Мария Захарова, эфир 30 декабря 2015 г.]
• [www.youtube.com/watch?v=QWu3X-fgRTo «Лицом к событию». Радио «Свобода». Мария Захарова, эфир 26 марта 2016 г.]

Отрывок, характеризующий Захарова, Мария Владимировна

– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому: