Мария Плантагенет
| Мария Уолтгемская Mary of Waltham<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 1344 — 1361 | ||
| ||
| 1361 — 1361 | ||
| ||
| 1361 — 1361 | ||
| Рождение: | 10 октября 1344 Уолтем, Хэмпшир | |
| Смерть: | 13 сентября 1361 (16 лет) Эбингдонское аббатство, Беркшир | |
| Род: | Плантагенеты | |
| Отец: | Эдуард III Английский | |
| Мать: | Филиппа Геннегау | |
| Супруг: | Жан V Бретонский | |
Мария Плантагенет (англ. Mary Plantagenet; 10 октября 1344 — 13 сентября 1361) — четвёртая дочь короля Англии Эдуарда III и его жены Филиппы Геннегау. Супруга Жана де Монфора, герцога Бретонского.
Содержание
Биография
Детство
Родилась 9 или, скорее, 10 октября 1344 года в Уолтеме, Хэмпшир, Англия, в поместье епископа Винчестерского, поэтому иногда именуется также «Мэри Уолтемская» (Mary of Waltham). С рождения её воспитывали Элизабет и Уильям Сент-Омер, и только в 1348 году Мэри наконец познакомилась со своей матерью, королевой Филиппой, и с Жанной де Дрё, сестрой Жана, графа де Монфор-л’Амори, сыном самопровозглашённого герцога Бретани Жана IV. Тогда же принцесса Мэри была представлена матери будущего супруга, графине Жанне. С графом Жаном V принцесса была помолвлена с детства, он вырос вместе с ней, так как воспитывался при дворе короля Эдуарда (а позднее жил при дворе герцога Ланкастера). По некоторым сведениям, помолвка произошла около 1355 года, но это утверждение основывается лишь на авторитете одной из редакций «Хроник» Фруассара.
Юность
В 1360 году Мэри на время покинула Виндзор и нанесла продолжительный визит своей невестке Бланке Ланкастерской (супруге Джона Гонта) в Лестер. Это был единственный оставшийся в источниках случай, когда принцесса отлучалась из своего дома. Там она вела, похоже, не слишком роскошную жизнь — её карманные расходы ограничивались суммой в 20 марок в год, но это было скорее связано с ограничениями по возрасту — старшие сестры получали от отца гораздо большее.
Брак и ранняя смерть
Летом 1361 года Мэри вышла замуж за Жана де Монфора в Вудстокском замке[1] (это случилось не ранее 3 июля, поскольку в этот день Монфору было выплачено 20 фунтов в возмещение разных расходов по случаю «его брака»). Эдуард III провозгласил Жана и Мэри герцогом и герцогиней Бретонскими, но они по-прежнему проживали при его дворе. Панегирист герцога Жана Гийом де Сент-Андре впоследствии писал, что супруги провели вместе всего 30 недель[2]. После чего принцесса неожиданно впала в летаргический сон. Разбудить её оказалось невозможно, и вскоре Мэри умерла — как часто считается, в начале 1362 года. Однако, известно о выплате 13 сентября 1361 года клерку королевского двора 200 фунтов «за расходы на погребение госпожи Марии, дочери короля, герцогини Бретонской»[3]. Следовательно, в реальности брак был ещё более коротким, чем считал де Сент-Андре. Он же сообщает, что герцог Жан был «весьма огорчён» кончиной супруги. Несомненно, отец и мать Мэри оплакивали её тоже.
После смерти
Она была похоронена в Эбингдонском аббатстве в Хэмпшире рядом со своей сестрой Маргарет (1346—1361), супругой графа Пембрука, которая умерла в конце 1361 года. После смерти принцессы Жан де Монфор согласился не жениться без разрешения короля Эдуарда (1362)[3], и в 1366 году ему вновь нашли жену-англичанку, на сей раз падчерицу Чёрного Принца Джоанну Холланд (ум.1384). Надгробная статуя Мэри находится с южной стороны от могилы Эдуарда III в Вестминстере. Хотя она никогда не бывала в Бретани, её надгробие украшает щит с гербами Бретани и Англии[4].
Титулы
- Принцесса Английская
- Герцогиня Бретонская (1361—1361)
- Графиня де Монфор-л’Амори (1361—1361)
Напишите отзыв о статье "Мария Плантагенет"
Примечания
- ↑ Reference from Peerage
- ↑ Guillaume de Saint-André, Chronique de l’État breton. «Le bon Jehan» & «Le jeu des échecs», XIVe siècle, texte établi, traduit, présenté et annoté par Jean-Michel Cauneau et Dominique Philippe, Rennes, Presses universitaires de Rennes, 2005, xviii-602 p.ISBN 2-7535-0096-7
- ↑ 1 2 Michael Jones, Ducal Brittany, 1364—1399: relations with England and France during the reign of Duke John IV, Oxford University Press, 1970, p.17
- ↑ Weir, Alison (2002). Britain’s Royal Family: A Complete Genealogy. The Bodley Head London, U.K.. ISBN 0-7126-4286-2. page 112 & 113
| Предки Марии Плантагенет |
|---|
Отрывок, характеризующий Мария Плантагенет
В стороне от тропинки, на засохшей пыльной траве, были свалены кучей домашние пожитки: перины, самовар, образа и сундуки. На земле подле сундуков сидела немолодая худая женщина, с длинными высунувшимися верхними зубами, одетая в черный салоп и чепчик. Женщина эта, качаясь и приговаривая что то, надрываясь плакала. Две девочки, от десяти до двенадцати лет, одетые в грязные коротенькие платьица и салопчики, с выражением недоумения на бледных, испуганных лицах, смотрели на мать. Меньшой мальчик, лет семи, в чуйке и в чужом огромном картузе, плакал на руках старухи няньки. Босоногая грязная девка сидела на сундуке и, распустив белесую косу, обдергивала опаленные волосы, принюхиваясь к ним. Муж, невысокий сутуловатый человек в вицмундире, с колесообразными бакенбардочками и гладкими височками, видневшимися из под прямо надетого картуза, с неподвижным лицом раздвигал сундуки, поставленные один на другом, и вытаскивал из под них какие то одеяния.Женщина почти бросилась к ногам Пьера, когда она увидала его.
– Батюшки родимые, христиане православные, спасите, помогите, голубчик!.. кто нибудь помогите, – выговаривала она сквозь рыдания. – Девочку!.. Дочь!.. Дочь мою меньшую оставили!.. Сгорела! О о оо! для того я тебя леле… О о оо!
– Полно, Марья Николаевна, – тихим голосом обратился муж к жене, очевидно, для того только, чтобы оправдаться пред посторонним человеком. – Должно, сестрица унесла, а то больше где же быть? – прибавил он.
– Истукан! Злодей! – злобно закричала женщина, вдруг прекратив плач. – Сердца в тебе нет, свое детище не жалеешь. Другой бы из огня достал. А это истукан, а не человек, не отец. Вы благородный человек, – скороговоркой, всхлипывая, обратилась женщина к Пьеру. – Загорелось рядом, – бросило к нам. Девка закричала: горит! Бросились собирать. В чем были, в том и выскочили… Вот что захватили… Божье благословенье да приданую постель, а то все пропало. Хвать детей, Катечки нет. О, господи! О о о! – и опять она зарыдала. – Дитятко мое милое, сгорело! сгорело!
– Да где, где же она осталась? – сказал Пьер. По выражению оживившегося лица его женщина поняла, что этот человек мог помочь ей.
– Батюшка! Отец! – закричала она, хватая его за ноги. – Благодетель, хоть сердце мое успокой… Аниска, иди, мерзкая, проводи, – крикнула она на девку, сердито раскрывая рот и этим движением еще больше выказывая свои длинные зубы.
– Проводи, проводи, я… я… сделаю я, – запыхавшимся голосом поспешно сказал Пьер.
Грязная девка вышла из за сундука, прибрала косу и, вздохнув, пошла тупыми босыми ногами вперед по тропинке. Пьер как бы вдруг очнулся к жизни после тяжелого обморока. Он выше поднял голову, глаза его засветились блеском жизни, и он быстрыми шагами пошел за девкой, обогнал ее и вышел на Поварскую. Вся улица была застлана тучей черного дыма. Языки пламени кое где вырывались из этой тучи. Народ большой толпой теснился перед пожаром. В середине улицы стоял французский генерал и говорил что то окружавшим его. Пьер, сопутствуемый девкой, подошел было к тому месту, где стоял генерал; но французские солдаты остановили его.
– On ne passe pas, [Тут не проходят,] – крикнул ему голос.
– Сюда, дяденька! – проговорила девка. – Мы переулком, через Никулиных пройдем.
Пьер повернулся назад и пошел, изредка подпрыгивая, чтобы поспевать за нею. Девка перебежала улицу, повернула налево в переулок и, пройдя три дома, завернула направо в ворота.
– Вот тут сейчас, – сказала девка, и, пробежав двор, она отворила калитку в тесовом заборе и, остановившись, указала Пьеру на небольшой деревянный флигель, горевший светло и жарко. Одна сторона его обрушилась, другая горела, и пламя ярко выбивалось из под отверстий окон и из под крыши.
Когда Пьер вошел в калитку, его обдало жаром, и он невольно остановился.
– Который, который ваш дом? – спросил он.
– О о ох! – завыла девка, указывая на флигель. – Он самый, она самая наша фатера была. Сгорела, сокровище ты мое, Катечка, барышня моя ненаглядная, о ох! – завыла Аниска при виде пожара, почувствовавши необходимость выказать и свои чувства.
Пьер сунулся к флигелю, но жар был так силен, что он невольна описал дугу вокруг флигеля и очутился подле большого дома, который еще горел только с одной стороны с крыши и около которого кишела толпа французов. Пьер сначала не понял, что делали эти французы, таскавшие что то; но, увидав перед собою француза, который бил тупым тесаком мужика, отнимая у него лисью шубу, Пьер понял смутно, что тут грабили, но ему некогда было останавливаться на этой мысли.
Звук треска и гула заваливающихся стен и потолков, свиста и шипенья пламени и оживленных криков народа, вид колеблющихся, то насупливающихся густых черных, то взмывающих светлеющих облаков дыма с блестками искр и где сплошного, сноповидного, красного, где чешуйчато золотого, перебирающегося по стенам пламени, ощущение жара и дыма и быстроты движения произвели на Пьера свое обычное возбуждающее действие пожаров. Действие это было в особенности сильно на Пьера, потому что Пьер вдруг при виде этого пожара почувствовал себя освобожденным от тяготивших его мыслей. Он чувствовал себя молодым, веселым, ловким и решительным. Он обежал флигелек со стороны дома и хотел уже бежать в ту часть его, которая еще стояла, когда над самой головой его послышался крик нескольких голосов и вслед за тем треск и звон чего то тяжелого, упавшего подле него.
Пьер оглянулся и увидал в окнах дома французов, выкинувших ящик комода, наполненный какими то металлическими вещами. Другие французские солдаты, стоявшие внизу, подошли к ящику.
– Eh bien, qu'est ce qu'il veut celui la, [Этому что еще надо,] – крикнул один из французов на Пьера.
– Un enfant dans cette maison. N'avez vous pas vu un enfant? [Ребенка в этом доме. Не видали ли вы ребенка?] – сказал Пьер.
– Tiens, qu'est ce qu'il chante celui la? Va te promener, [Этот что еще толкует? Убирайся к черту,] – послышались голоса, и один из солдат, видимо, боясь, чтобы Пьер не вздумал отнимать у них серебро и бронзы, которые были в ящике, угрожающе надвинулся на него.
– Un enfant? – закричал сверху француз. – J'ai entendu piailler quelque chose au jardin. Peut etre c'est sou moutard au bonhomme. Faut etre humain, voyez vous… [Ребенок? Я слышал, что то пищало в саду. Может быть, это его ребенок. Что ж, надо по человечеству. Мы все люди…]
– Ou est il? Ou est il? [Где он? Где он?] – спрашивал Пьер.
