Мария Тюдор в культуре и искусстве

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Мария I Тюдор — первая коронованная королева Англии (1553—1558), королева Ирландии (1553—1558), королева Испании (1556—1558). В истории Великобритании воспринимается в основном негативно, она получила прозвище Мария Кровавая из-за многочисленных казней и Мария Католичка из-за попыток восстановить влияние католической церкви. Несмотря на недолгий период правления, Мария Тюдор стала ярким исторический персонажем, что нашло отражение в различных сферах культуры и искусства.





Прижизненные портреты

В молодости Марию Тюдор изображали Ганс Гольбейн младший и «Мастер Джон», в 1550 году Уильям Скротс[en][1], в период её правления — Ганс Эворт, написавший три разных портрета, и Антонис Мор. В отличие от многочисленных портретов Елизаветы[en], выполненных в броском национальном английском стиле, портреты Эворта и Мора в той или иное мере воспроизводят манеру Тициана[комм. 1] и принадлежат не новому времени, но уже завершающейся эпохе Возрождения[2].

Самый ранний из надёжно атрибутированных портретов Марии написал в 1544 году «мастер Джон». На этом портрете 28-летняя Мария всё ещё красива, но её лучшие годы уже позади. Невыразительные глаза, опущенные вниз уголки рта — признаки душевных страданий, перенесённых в 1530-е годы[3]. Эти же черты, запечатленные на позднейших портретах, определили восприятие образа Марии историками. Джеффри Элтон[en] считал, что на них изображена «желчная и ограниченная» женщина, полная противоположность своим отцу, брату и сестре[4]. Пенри Уильямс писал, что Мария Эворта и Мора — «хмурая, блёклая и подавленная [женщина], лишённая искры образа Божия» и королевского величия[5]; это «обыкновенная женщина, способная завоевать наши симпатии, но не внушающая почтения»[6].

Самым выразительным[7] из прижизненных изображений королевы является портрет в технике кьяроскуро, написанный Антонисом Мором по заказу Карла V в 1554 году, вскоре после бракосочетания с Филиппом[8] (в 1557 году этот портрет был массово воспроизведён в анонимном парном изображении Филиппа и Марии[9]). Мор, придворный живописец Карла и Филиппа, не был ничем связан с английским обществом и не был заинтересован в лакировке образа Марии; вероятно, что натурализм его картины была продиктован самим заказчиком[10]. На портрете Мора Мария, уже немолодая женщина, сидит в естественной позе, её лицо ярко освещено, черты лица — неправильные[8]. Брошь на шее Марии, украшенная легендарной жемчужиной[комм. 2] — свадебный подарок Габсбургов, роза в её правой руке — эмблема дома Тюдоров и одновременно эмблема девы Марии, а потому, возможно, и намёк на ожидаемую беременность королевы[10]. Если это предположение верно, то Мария на этом портрете — не самостоятельный правитель, а лишь супруга короля из дома Габсбургов[11].

В правление Марии ходили лубочные[12] карикатуры, изображавшие «кровавую» королеву в образе самки со множеством сосков, выкармливающих епископов, попов и испанцев[13]. Историк XVIII века Томас Карт писал, что в дома вельмож и самой королевы тайно подбрасывали прокламации, на которой Мария была изображена «голой, тощей, морщинистой и усохшей, с дряблыми и невероятно отвисшими грудями…»[14]. Анонимные авторы поясняли читателю, что королева выглядит так потому, что толпящиеся у трона испанцы[комм. 3] обобрали её, оставив лишь кожу да кости[15].

Прижизненные скульптурные портреты Марии в профиль выполнил придворный медальер Габсбургов Джакомо Ниццола[es] (исп. Jacome da Trezzo, Jacometrezzo), приезжавший в Лондон в 1554 году[16]. Дошла до наших дней и погребальная эффигия Марии[17]. Деревянная голова этой эффигии выставлена в постоянной экспозиции Вестминстерского аббатства[17].

«Мария Тюдор» Виктора Гюго

Подробное рассмотрение темы: «Мария Тюдор»

Самое известное литературное произведение о королеве Марии — романтическая драма «Мария Тюдор» Виктора Гюго фр. Marie Tudor, начатая писателем перед Июльской революцией 1830 года и поставленная в 1833 году[18].

Действие пьесы происходит в Лондоне, незадолго до приезда Филиппа[комм. 4]. Сюжет пьесы полностью вымышлен[19]: трое из четырёх главных действующих лиц не имеют исторических прототипов, но имена двух из них (Джейн и её жениха Гилберта) открыто перекликаются с реальными Джейн Грей и Гилфордом Дадли. По сюжету, Мария состоит в интимной связи с итальянцем Фабиано Фабиани[19]. Всесильный фаворит Фабиани, которого опасаются и имперский посол Симон Ренар, и лорд-адмирал Клинтон[en], соблазняет сироту Джейн, чтобы завладеть её наследством. В приступе ревности Мария предлагает Гилберту союз против бывшего любовника[19]. После того, как Фабиани и Гилберт оказываются в застенках Тауэра, Мария пытается спасти Фабиани, а Джейн — Гилберта[19]. «Мария Тюдор» — единственная пьеса Гюго со счастливой развязкой[18]: Гилберт возвращается к Джейн, Фабиани гибнет на эшафоте[19] по воле Ренара:

Королева: А Фабиано?
Симон Ренар: Казнён.
Королева: Казнен?.. Казнен! Кто осмелился?
Симон Ренар: Я. Я спас королеву и Англию.
Перевод М. Замаховской[20]

«Мария Тюдор», одна из самых сценических пьес Гюго[18], послужила основой для двух опер и двух кинофильмов. Первая опера, «Мария, королева Англии»[en], была написана Джованни Пачини на либретто Леопольдо Тарантини, весьма вольно переложившего оригинал Гюго. Опера Пачини стала последней в череде «королевских» опер итальянских композиторов на средневековые английские сюжеты («Мария Стюарт», «Анна Болейн» и т. п.)[21]. После успешной премьеры в Палермо в 1843 году «Мария, королева Англии» исполнялась около десяти лет, а затем была забыта. Попытки восстановить оперу предпринимались в 1983 году в Англии и в 2012 году в Германии. Вторая опера, «Мария Тюдор»[it], была написана бразильцем Антонио Гомесом[en] и впервые поставлена в «Ла Скала» в 1879 году. Миланская премьера провалилась, опера Гомеса больше никогда не ставилась в Европе, но с успехом шла на бразильской сцене.

В кино и на телевидении

В истории кинематографа было несколько волн интереса к эпохе Тюдоров[22], прежде всего к историям Елизаветы, Марии Стюарт и Генриха VIII. Первая из этих волн эпохи звукового кино началась в 1935 году и иссякла с началом Второй Мировой войны[22], вторая началась в 1953 году и продолжалась почти двадцать лет[23]. Затем, после долгого перерыва, в 1998 году вышла «Елизавета» с Кэти Бёрк в роли Марии — так началась очередная волна, продолжающаяся в 2010-е годы. Мария Тюдор появляется во множестве исторических фильмов и телесериалов, но по данным составителей справочника «Тюдоры в кино и на телеэкране» (2013) лишь в трёх постановках[24] её персонаж стал главным: это французский немой фильм 1912 года Marie Tudor с Жанной Делвер[fr] в главной роли, одноимённый французский телефильм 1966 года [19] c Франсуазой Кристоф[fr] (оба по пьесе Гюго) и британский телефильм 2008 года The Twisted Tale of Bloody Mary («Тёмная история Кровавой Мэри») с Мирандой Френч[24].

Все остальные художественные постановки делятся на две группы. В фильмах, действие которых происходит в эпоху Генриха VIII, молодая принцесса Мария обычно является положительным персонажем второго плана. Это, например, кинофильмы «Анна на тысячу дней» (1969), «Ещё одна из рода Болейн» (2008) и сериалы «Шесть жён Генриха VIII» (BBC, 1970), «Генрих VIII» (2003), «Роза Тюдоров» (2008) и «Тюдоры» (2007—2010)[24]. В фильмах о Елизавете и елизаветинской эпохе королева Мария — важный, но вспомогательный персонаж. Фильмы, вводящие «кровавую Марию» в завязку истории Елизаветы — «Королева-девственница» (1923) и одноимённый сериал 2006 года, «Роза Тюдоров»[en] (1936), «Жемчужины короны»[fr] (1937), «Елизавета» (1998) и многие другие[24][комм. 5]. В экранизациях «Принца и нищего» Марка Твена (действие романа происходит в 1547 году, непосредственно перед и после смерти Генриха VIII) Мария по воле режиссёров выступает в обеих ролях — и «доброй принцессы», и будущей «кровавой Мэри»[24].

В документальных фильмах Мария Тюдор обычно предстаёт в упрощённом викторианском образе мстительного и ненавидимого народом тирана. Например, в 25-минутном фильме, вышедшем в 2002 году на канале Discovery в серии «Худшие люди в истории» (The Most Evil Men and Women in History) участвуют современные историки, давшие личности Марии взвешенные оценки — Джон Купер, Стивен Ганн, Дэвид Лодс и Дэрмейд Маккалок. Однако мелодраматический сценарий фильма ставит Марию в один ряд с современными тиранами, а его ведущий утверждает «выводы», противоречащие мнению историков: о том, что «нация объединилась против королевы» и так далее[25].

Напишите отзыв о статье "Мария Тюдор в культуре и искусстве"

Комментарии

  1. ↑ Тициан был личным портретистом Филиппа II с 1549 года. Прямые и косвенные связи Тициана с двором Филиппа и Марии рассматриваются в Hope, Charles. Titian, Philip II and Mary Tudor // [books.google.ru/books?id=24wcpBPmNQAC England and the Continental Renaissance: Essays in Honour of J.B. Trapp]. — Boydell & Brewer, 1990. — P. 53-66. — 322 p. — ISBN 9780851152707..
  2. ↑ Эта жемчужина, одна из крупнейших в мире, принадлежала последовательно португальским, испанским и английским монархам и бесследно исчезла в XVII веке. В 2004 году «жемчужина Марии Тюдор» объявилась в Лондоне — см. [www.thesundaytimes.co.uk/sto/news/uk_news/People/article1258328.ece Giant pearl linked to Bloody Mary] (12 мая 2013).
  3. ↑ Англичане называли «испанцами» всех подданных Карла V и Филиппа II на имперской службе, независимо от их происхождения. В свиту Филиппа входили уроженцы всех частей империи; второй после Филиппа «испанец» Симон Ренар родился во Франш-Конте.
  4. ↑ В пьесе Джошуа Фарнеби (вымышленный персонаж) говорит, что «Королева должна сочетаться браком с испанским принцем». В том же монологе есть анахронизм: «А Педжет просто ничтожество. Сын башмачника. Его скоро сделают бароном Педжетом де Бодезер в Стаффорде». Реальный Уильям Пэджет стал бароном в 1549 году, см. The Complete Peerage of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom, Extant, Extinct or Dormant, vol. X. — 2000. — P. 276.
  5. ↑ Составитель справочника ошибочно включил в этот список американский фильм 1922 года When Knighthood Was in Flower по одноимённому роману Чарлза Мейджора. Мария Тюдор этого фильма — не королева Мария, а её тёзка Мария, дочь Генриха VII и бабка Джейн Грей. В описании собственно фильмов по роману Мейджора персонаж атрибутируется правильно (см. с. 235—236).

Примечания

  1. ↑ Porter, 2010, p. 3406.
  2. ↑ Montrose, 2006, p. 70.
  3. ↑ Porter, 2010, p. 2486.
  4. ↑ Gibbs, 2006, p. 296: «Her portraits show her a bitter and narrow-minded woman, curiously unlike her father, brother, and sister.».
  5. ↑ Gibbs, 2006, p. 296: «Portraits of Mary Tudor convey very little of the majesty of Kingship … she appears in the paintings by Antonio Mor and Hans Eworth as sour, inhibited, and drab: there is no reflection here of God’s image on earth.».
  6. ↑ Williams, 1998, p. 86: «... rather plain woman who wins our sympathy but does not command our respect».
  7. ↑ Montrose, 2006, p. 66: «most striking».
  8. ↑ 1 2 Montrose, 2006, p. 66.
  9. ↑ Montrose, 2006, p. 68.
  10. ↑ 1 2 Montrose, 2006, pp. 66, 68.
  11. ↑ Montrose, 2006, p. 68 приводит краткую библиографию авторов, поддерживающих эту версию.
  12. ↑ Montrose, 2006, p. 69: «crude woodcuts».
  13. ↑ Montrose, 2006, p. 69.
  14. ↑ Carte, 1752, p. 331: «naked, meager, wrinkled, and withered, with flabby breasts hanging down to a strange length».
  15. ↑ Carte, 1752, p. 331.
  16. ↑ Bonomi, C. [storialocale.comune.trezzosulladda.mi.it/interne.aspx?codice=23 Jacopo Nizzola da Trezzo, Medaglista alla Corte di Spagna]. — Comune di Trezzo sull’Adda, 2010. — 51 с. — P. 28.
  17. ↑ 1 2 [www.westminster-abbey.org/our-history/royals/burials/mary-i Royals and the Abbey. Burials. Mary I]. Westminster abbey (2013).
  18. ↑ 1 2 3 Трескунов, М. С. Драматургия В. Гюго // Гюго В. Драмы. — М.: Просвещение, 1958.
  19. ↑ 1 2 3 4 5 6 Parril and Robison, 2013, p. 144.
  20. ↑ Гюго, В. Собрание сочинений. Том 4. — М.: ГИХЛ, 1954.
  21. ↑ André, N. A. Voicing Gender: Castrati, Travesti, and the Second Woman in Early-nineteenth-century Italian Opera. — Indiana University, 2006. — P. 91, 199. — 230 p. — ISBN 9780253217899.
  22. ↑ 1 2 Parril and Robison, 2013, p. 8.
  23. ↑ Parril and Robison, 2013, pp. 8-9.
  24. ↑ 1 2 3 4 5 Parril and Robison, 2013, p. 7.
  25. ↑ Parril and Robison, 2013, pp. 34-35.

Источники

  • Carte, T. [books.google.ru/books?id=yQRDAAAAcAAJ A General History of England, Volume 3]. — London, 1752.
  • Gibbs, G. Marking the Days: Henry Machyn's Manuscript and the Mid-Tudor Era // [books.google.ru/books?id=k6TfSPUU9GcC The Church of Mary Tudor]. — Ashgate, 2006. — P. 1—32. — 348 p. — ISBN 9781001519326.
  • Montrose, L. Elizabeth Through the Looking Glass // [books.google.ru/books?id=vgXfYVT5KtQC The Body of the Queen: Gender and Rule in the Courtly World, 1500-2000]. — Berghahn, 2006. — (Berghahn Series History / Gender Studies). — ISBN 9781845451592.
  • Parrill, S.; Robison, W. [books.google.ru/books?id=G-LX_jt0tsEC The Tudors on Film and Television]. — McFarland, 2013. — 353 p. — ISBN 9781476600314.
  • Porter, L. [books.google.ru/books?id=ELz0MQG7CAYC Mary Tudor: The First Queen]. — Hachette Digital, 2010. — 9392 p. — ISBN 9780748122325.. Номера «страниц» приводятся по электронному изданию для Kindle Reader.
  • Williams, P. [books.google.ru/books?id=Njep2dFM6k0C The Later Tudors: England, 1547-1603]. — Oxford University Press, 1998. — (New Oxford history of England). — ISBN 9780192880444.

Отрывок, характеризующий Мария Тюдор в культуре и искусстве

Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.
У алтаря лысогорской церкви была часовня над могилой маленькой княгини, и в часовне был поставлен привезенный из Италии мраморный памятник, изображавший ангела, расправившего крылья и готовящегося подняться на небо. У ангела была немного приподнята верхняя губа, как будто он сбирался улыбнуться, и однажды князь Андрей и княжна Марья, выходя из часовни, признались друг другу, что странно, лицо этого ангела напоминало им лицо покойницы. Но что было еще страннее и чего князь Андрей не сказал сестре, было то, что в выражении, которое дал случайно художник лицу ангела, князь Андрей читал те же слова кроткой укоризны, которые он прочел тогда на лице своей мертвой жены: «Ах, зачем вы это со мной сделали?…»
Вскоре после возвращения князя Андрея, старый князь отделил сына и дал ему Богучарово, большое имение, находившееся в 40 верстах от Лысых Гор. Частью по причине тяжелых воспоминаний, связанных с Лысыми Горами, частью потому, что не всегда князь Андрей чувствовал себя в силах переносить характер отца, частью и потому, что ему нужно было уединение, князь Андрей воспользовался Богучаровым, строился там и проводил в нем большую часть времени.
Князь Андрей, после Аустерлицкой кампании, твердо pешил никогда не служить более в военной службе; и когда началась война, и все должны были служить, он, чтобы отделаться от действительной службы, принял должность под начальством отца по сбору ополчения. Старый князь с сыном как бы переменились ролями после кампании 1805 года. Старый князь, возбужденный деятельностью, ожидал всего хорошего от настоящей кампании; князь Андрей, напротив, не участвуя в войне и в тайне души сожалея о том, видел одно дурное.
26 февраля 1807 года, старый князь уехал по округу. Князь Андрей, как и большею частью во время отлучек отца, оставался в Лысых Горах. Маленький Николушка был нездоров уже 4 й день. Кучера, возившие старого князя, вернулись из города и привезли бумаги и письма князю Андрею.
Камердинер с письмами, не застав молодого князя в его кабинете, прошел на половину княжны Марьи; но и там его не было. Камердинеру сказали, что князь пошел в детскую.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, Петруша с бумагами пришел, – сказала одна из девушек помощниц няни, обращаясь к князю Андрею, который сидел на маленьком детском стуле и дрожащими руками, хмурясь, капал из стклянки лекарство в рюмку, налитую до половины водой.
– Что такое? – сказал он сердито, и неосторожно дрогнув рукой, перелил из стклянки в рюмку лишнее количество капель. Он выплеснул лекарство из рюмки на пол и опять спросил воды. Девушка подала ему.
В комнате стояла детская кроватка, два сундука, два кресла, стол и детские столик и стульчик, тот, на котором сидел князь Андрей. Окна были завешаны, и на столе горела одна свеча, заставленная переплетенной нотной книгой, так, чтобы свет не падал на кроватку.
– Мой друг, – обращаясь к брату, сказала княжна Марья от кроватки, у которой она стояла, – лучше подождать… после…
– Ах, сделай милость, ты всё говоришь глупости, ты и так всё дожидалась – вот и дождалась, – сказал князь Андрей озлобленным шопотом, видимо желая уколоть сестру.
– Мой друг, право лучше не будить, он заснул, – умоляющим голосом сказала княжна.
Князь Андрей встал и, на цыпочках, с рюмкой подошел к кроватке.
– Или точно не будить? – сказал он нерешительно.
– Как хочешь – право… я думаю… а как хочешь, – сказала княжна Марья, видимо робея и стыдясь того, что ее мнение восторжествовало. Она указала брату на девушку, шопотом вызывавшую его.
Была вторая ночь, что они оба не спали, ухаживая за горевшим в жару мальчиком. Все сутки эти, не доверяя своему домашнему доктору и ожидая того, за которым было послано в город, они предпринимали то то, то другое средство. Измученные бессоницей и встревоженные, они сваливали друг на друга свое горе, упрекали друг друга и ссорились.
– Петруша с бумагами от папеньки, – прошептала девушка. – Князь Андрей вышел.
– Ну что там! – проговорил он сердито, и выслушав словесные приказания от отца и взяв подаваемые конверты и письмо отца, вернулся в детскую.
– Ну что? – спросил князь Андрей.
– Всё то же, подожди ради Бога. Карл Иваныч всегда говорит, что сон всего дороже, – прошептала со вздохом княжна Марья. – Князь Андрей подошел к ребенку и пощупал его. Он горел.
– Убирайтесь вы с вашим Карлом Иванычем! – Он взял рюмку с накапанными в нее каплями и опять подошел.
– Andre, не надо! – сказала княжна Марья.
Но он злобно и вместе страдальчески нахмурился на нее и с рюмкой нагнулся к ребенку. – Ну, я хочу этого, сказал он. – Ну я прошу тебя, дай ему.
Княжна Марья пожала плечами, но покорно взяла рюмку и подозвав няньку, стала давать лекарство. Ребенок закричал и захрипел. Князь Андрей, сморщившись, взяв себя за голову, вышел из комнаты и сел в соседней, на диване.
Письма всё были в его руке. Он машинально открыл их и стал читать. Старый князь, на синей бумаге, своим крупным, продолговатым почерком, употребляя кое где титлы, писал следующее:
«Весьма радостное в сей момент известие получил через курьера, если не вранье. Бенигсен под Эйлау над Буонапартием якобы полную викторию одержал. В Петербурге все ликуют, e наград послано в армию несть конца. Хотя немец, – поздравляю. Корчевский начальник, некий Хандриков, не постигну, что делает: до сих пор не доставлены добавочные люди и провиант. Сейчас скачи туда и скажи, что я с него голову сниму, чтобы через неделю всё было. О Прейсиш Эйлауском сражении получил еще письмо от Петиньки, он участвовал, – всё правда. Когда не мешают кому мешаться не следует, то и немец побил Буонапартия. Сказывают, бежит весьма расстроен. Смотри ж немедля скачи в Корчеву и исполни!»
Князь Андрей вздохнул и распечатал другой конверт. Это было на двух листочках мелко исписанное письмо от Билибина. Он сложил его не читая и опять прочел письмо отца, кончавшееся словами: «скачи в Корчеву и исполни!» «Нет, уж извините, теперь не поеду, пока ребенок не оправится», подумал он и, подошедши к двери, заглянул в детскую. Княжна Марья всё стояла у кроватки и тихо качала ребенка.
«Да, что бишь еще неприятное он пишет? вспоминал князь Андрей содержание отцовского письма. Да. Победу одержали наши над Бонапартом именно тогда, когда я не служу… Да, да, всё подшучивает надо мной… ну, да на здоровье…» и он стал читать французское письмо Билибина. Он читал не понимая половины, читал только для того, чтобы хоть на минуту перестать думать о том, о чем он слишком долго исключительно и мучительно думал.


Билибин находился теперь в качестве дипломатического чиновника при главной квартире армии и хоть и на французском языке, с французскими шуточками и оборотами речи, но с исключительно русским бесстрашием перед самоосуждением и самоосмеянием описывал всю кампанию. Билибин писал, что его дипломатическая discretion [скромность] мучила его, и что он был счастлив, имея в князе Андрее верного корреспондента, которому он мог изливать всю желчь, накопившуюся в нем при виде того, что творится в армии. Письмо это было старое, еще до Прейсиш Эйлауского сражения.
«Depuis nos grands succes d'Austerlitz vous savez, mon cher Prince, писал Билибин, que je ne quitte plus les quartiers generaux. Decidement j'ai pris le gout de la guerre, et bien m'en a pris. Ce que j'ai vu ces trois mois, est incroyable.
«Je commence ab ovo. L'ennemi du genre humain , comme vous savez, s'attaque aux Prussiens. Les Prussiens sont nos fideles allies, qui ne nous ont trompes que trois fois depuis trois ans. Nous prenons fait et cause pour eux. Mais il se trouve que l'ennemi du genre humain ne fait nulle attention a nos beaux discours, et avec sa maniere impolie et sauvage se jette sur les Prussiens sans leur donner le temps de finir la parade commencee, en deux tours de main les rosse a plate couture et va s'installer au palais de Potsdam.
«J'ai le plus vif desir, ecrit le Roi de Prusse a Bonaparte, que V. M. soit accueillie еt traitee dans mon palais d'une maniere, qui lui soit agreable et c'est avec еmpres sement, que j'ai pris a cet effet toutes les mesures que les circonstances me permettaient. Puisse je avoir reussi! Les generaux Prussiens se piquent de politesse envers les Francais et mettent bas les armes aux premieres sommations.
«Le chef de la garienison de Glogau avec dix mille hommes, demande au Roi de Prusse, ce qu'il doit faire s'il est somme de se rendre?… Tout cela est positif.
«Bref, esperant en imposer seulement par notre attitude militaire, il se trouve que nous voila en guerre pour tout de bon, et ce qui plus est, en guerre sur nos frontieres avec et pour le Roi de Prusse . Tout est au grand complet, il ne nous manque qu'une petite chose, c'est le general en chef. Comme il s'est trouve que les succes d'Austerlitz aurant pu etre plus decisifs si le general en chef eut ete moins jeune, on fait la revue des octogenaires et entre Prosorofsky et Kamensky, on donne la preference au derienier. Le general nous arrive en kibik a la maniere Souvoroff, et est accueilli avec des acclamations de joie et de triomphe.
«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Мария_Тюдор_в_культуре_и_искусстве&oldid=80383632»