Лафайет, Мари Мадлен де

Мари Мадлен де Лафайет
фр. Marie-Madeleine Pioche de La Vergne
Госпожа де Лафайет
Имя при рождении:	Мари Мадлен Пиош де Ла Вернь
Место рождения:	Париж, Франция
Место смерти:	Париж, Франция
Язык произведений:	французский

Мари Мадлен де Лафайет (урождённая Мари Мадлен Пиош де Ла Вернь, фр. Marie-Madeleine Pioche de La Vergne; по мужу графиня де Лафайет, фр. Comtesse de La Fayette; в русской традиции часто просто Госпожа де Лафайет или Мадам де Лафайет; 18 марта 1634, Париж — 25 мая 1693) — французская писательница, известная своим романом «Принцесса Клевская» (1678).

Биография

Происходила из небогатого, но весьма знатного рода. Раннее детство Мари-Мадлен прошло в Гавре; с 1640 семья вернулась в Париж. Отец её скончался в 1649; годом позже мать сочеталась вторым браком с Рено де Севинье, дядей мадам де Севинье; в 1652 состоялось знакомство двух будущих писательниц. В 16 лет Мари-Мадлен начала брать уроки итальянского языка и латыни у писателя и филолога Жиля Менажа. Менаж (он в конце концов влюбился в свою юную ученицу) не только приохотил её к занятиям литературой, но и ввёл в наиболее значительные литературные салоны эпохи — салон мадам де Рамбуйе и салон Мадлен де Скюдери. В 1655 г. Мари-Мадлен вступила в брак с Жаном-Франсуа Мотье, графом де Лафайетом и уехала вслед за ним в имение в Оверни, откуда возвращается в 1659 г. — и, поселившись снова в Париже, погружается в гущу литературной жизни. Около 1665 г. начались близкие (но, возможно, платонические) отношения мадам де Лафайет с Ларошфуко, который познакомил её со всеми виднейшими литераторами эпохи, от Расина до Буало.

После смерти Ларошфуко в 1680 г. и своего мужа в 1683 мадам де Лафайет вела более уединённый образ жизни и не публиковала новых сочинений.

Творчество

В 1662 г. анонимно публикуется первая психологическая новелла мадам де Лафайет, «Принцесса де Монпансье» (фр. La Princesse de Montpensier), действие которой — как затем и «Принцессы Клевской» — отнесено к XVI веку. Но, строго говоря, её первым сочинением следует считать небольшой словесный портрет мадам де Севинье, опубликованный в коллективном сборнике «Различные портреты» (фр. Divers portraits, 1659). В 1669—1671 гг. появляются два тома «мавританского» романа Лафайет «Заида» (фр. Zaïde), напечатанного за подписью Жана Реньо де Сегре. Однако, с точки зрения современных исследователей, «Заида» — насыщенная приключениями и вставными новеллами и в целом выдержанная в традициях романа барокко — является плодом совместного творчества мадам де Лафайет, Сегре, Юэ и Ларошфуко. Мадам де Лафайет поддерживала близкие отношения с принцессой Генриеттой Английской, дочерью короля Карла I; она посвятила ей мемуары, впервые опубликованные лишь в 1720 г. в Амстердаме. Мемуары представляют не только историческую, но и литературную ценность, в особенности их заключительная часть («Рассказ о смерти Мадам»).

Перу мадам де Лафайет принадлежит также «историческая новелла» «Графиня Тандская» (фр. La Comtesse de Tende), опубликованная в 1718 г. Кроме того, ей приписывается ещё ряд сочинений, в том числе: «Изабелла, или Испанский любовный дневник» (фр. Isabelle ou Le journal amoureux d'Espagne, 1675, опубл. в 1961), «Голландские мемуары»(фр. Memoires d'Hollande, 1678), «Мемуары французского двора за 1688—1689 годы» (фр. Memoires de la Cour de France pour les annees 1688 et 1689, опубликованы в 1731 г.).

«Принцесса Клевская»

Наиболее знаменитое сочинение госпожи де Лафайет, роман «Принцесса Клевская» (фр. La Princesse de Clèves), был напечатан анонимно в 1678 г. (под именем мадам де Лафайет он вышел лишь в 1780 г.). Работа над романом, действие которого разворачивается во времена Генриха II, началась около 1672 г.; ещё до публикации он стал известен публике в списках, а сразу же по выходу в свет на страницах журнала «Меркюр Галан» развернулось бурное его обсуждение. Книгу упрекали в неестественном изображении переживаний героев, в плагиате, а главное — в «нерегулярности», несоответствии нормативной эстетике классицизма. Лишь со временем читатели по достоинству оценили новаторский характер романа, глубоко психологическую трактовку вполне традиционного «любовного треугольника», искусное соединение бытовой обыденности (в романе немало исторических подробностей и реальных лиц, в том числе Екатерина Медичи, Мария Стюарт, Франциск II, герцог де Гиз) и высокой символики (отзвуки легенды о Тристане и Изольде). В книге встречается немало максим в духе Ларошфуко, а также ощутимо влияние идей янсенизма и Паскаля; финал её читается как протест по отношению к светской системе ценностей. Эта книга считается одной из основополагающих в истории французской литературы и предвосхищает формирование психологического романа.

Творчество мадам де Лафайет в России

Первым произведением госпожи де Лафайет, переведенным на русский язык, стала «Заида». В 1765 г. в Москве был опубликован анонимный перевод романа под названием «Заида, гишпанская история, сочиненная г. Дезегре». «Принцесса Клевская» вышла в русском переводе только в 1959 г. В 2007 г. в серии «Литературные памятники» вышел том основных сочинений писательницы в новых переводах.

Экранизации

В 1961 г. роман «Принцесса Клевская» был экранизирован Жаном Деланнуа. Главную роль сыграла Марина Влади, роль принца Клевского — Жан Маре.

Имеются также вольные экранизации «Принцессы Клевской», осуществленые известными режиссёрами: «Письмо» (реж. Мануэл де Оливейра, 2000), «Верность» (реж. Анджей Жулавский, 2001) и «Прекрасная смоковница» (реж. Кристоф Оноре, 2008).

На Каннском кинофестивале 2010 года Бертран Тавернье представил свой новый фильм — экранизацию повести мадам де Лафайет «Принцесса де Монпансье». В главных ролях заняты Мелани Тьерри и Гаспар Ульель.

Викитека

• [fr.wikisource.org/wiki/Marie-Madeleine_de_La_Fayette Произведения мадам де Лафайет: «Принцесса Клевская», «Принцесса де Монпансье», «Графиня Тендская»] (фр.)

Ссылки

• Magne E. Le Coeur et l’esprit de Madame de Lafayette. — P.: 1927.
• Dedeyan Ch. Madame de Lafayette. — P.: 1965.
• Niderst A. «La Princesse de Clèves» de Madame de Lafayette. — Paris: 1977.
• Duchene R. Madame de La Fayette, la romanciere aux cent bras. — P.: 1988.
• Чичерин А. В. У истоков французского романа (к 300-летию выхода в свет романа Мари Мадлен де Лафайет «Princesse de Cleves») // Контекст-78. — М.: 1978.
• Забабурова Н. В. Творчество Мари-Мадлен де Лафайет. — Ростов-на-Дону: 1985.
• [17v-euro-lit.niv.ru/17v-euro-lit/articles/france/chekalov-mari-madlen-de-lafajet.htm Чекалов К. А. Мари-Мадлен де Лафайет и её творчество // М.-М. Де Лафайет. Сочинения. М., Ладомир, 2007]

Отрывок, характеризующий Лафайет, Мари Мадлен де

– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.