Марка печатающего автомата
Ма́рки печа́тающих автома́тов — гуммированные или самоклеящиеся почтовые марки общего рисунка, выдаваемые почтовым автоматом (подобным банкомату) и имеющие номинал, который печатается по выбору клиента во время продажи марки автоматом.
Содержание
Описание
Номинал на марках печатающего автомата может быть самым разным либо может выбираться из фиксированного списка почтовых тарифов. Марки и автоматы обычно предназначены для использования в торговых точках или в почтовых отделениях. Поскольку от марки к марке меняется только сумма почтового сбора, такие знаки почтовой оплаты в чём-то аналогичны маркам колониального типа. Они также близки к франкотипам, производимым посредством франкировальных машин.
Терминология
По мере развития этой концепции в мире использовалось множество разных наименований для этих видов почтовых знаков, в частности:
- нем. Automatenmarken[1] — «автоматные марки» (Германия),
- англ. ATM stamps[2] — «автоматные марки» (США),
- англ. Autopost stamps[2] (США),
- англ. Frama labels — наклейки «Фрама» (Европа),
- англ. machine labels — «автоматные наклейки» (в каталогах «Стэнли Гиббонс»).
В англоязычной литературе для подобных знаков почтовой оплаты используется обобщающий термин «variable value stamps» — «марки меняющегося номинала».
История
За все годы с подобными системами много экспериментировали, но ни один из таких экспериментов не был по-настоящему успешен до появления современной сложной технологии компьютерной печати. Развитие франкотипа, выполняющего аналогичную функцию в коммерческих и иных организациях, также способствовало развитию этой технологии.
Первый патент на автомат, выдающий меняющиеся суммы почтового сбора, получил Карл Буше (Carl Bushe) в 1884 году. В 1900 году автомат Кристиана Кара (Christian Kahr) был испытан в Осло. Подобные автоматы вскоре после этого испытывались в Австралии, Новой Зеландии и США[1].
Наклейки «Фрама»
Швейцарская компания «Фрама» (Frama) произвела особый тип узорчатой бумаги, пригодной для продажи автоматом и электронной печати, которую можно было использовать для создания неограниченного числа различных рисунков марок. Британское почтовое ведомство применяло эту бумагу в порядке эксперимента в торговых автоматах в 1984—1985 годах, но эксперимент не был признан успешным. Наклейки «Фрама» также были внедрены в Швейцарии в 1976 году[3]. Наклейки «Фрама» отличает то, что весь рисунок полностью печатается в один проход на специальной бумаге, в том числе и номинал, в отличие от случаев, когда на заранее напечатанной марке впечатывается только номинал.
Автоматные марки и Autopost
Почтовая служба США экспериментировала с подобными марками в 1989—1990 годах. Эти эксперименты также не увенчались успехом[2]. Почтовой службе США принадлежит патент на создание самоклеящейся почтовой марки, продающейся торговыми автоматами («ATM dispensable self-adhesive postage stamp construction»).[4]
Коллекционирование
Коллекционеров, специализирующихся в коллекционировании марок печатающих автоматов, объединяет международная Группа по изучению и коллекционированию марок печатающих автоматов (Variable Value Stamps Study and Collecting Group, акроним — ATEEME).[5]
См. также
Напишите отзыв о статье "Марка печатающего автомата"
Примечания
- ↑ 1 2 Mackay J. Stamp Collecting: Philatelic Terms Illustrated. — 4th edn. — L.: Stanley Gibbons, 2003. — P. 9. — ISBN 0-85259-557-3. (англ.)
- ↑ 1 2 3 Youngblood W. L. All about Stamps. — Iola, WI, USA: Krause Publications, 2000. — P. 12—13. — ISBN 0-87341-963-4. (англ.)
- ↑ Mackay J. Stamp Collecting: Philatelic Terms Illustrated. — 4th edn. — L.: Stanley Gibbons, 2003. — P. 60. — ISBN 0-85259-557-3. (англ.)
- ↑ [www.freepatentsonline.com/5503436.html ATM dispensable self-adhesive postage stamp construction — United States Patent 5503436] (англ.). FreePatentsOnline.com. Проверено 13 ноября 2010. [www.webcitation.org/68tsRFh0n Архивировано из первоисточника 4 июля 2012].
- ↑ [www.ateeme.net/ ATM. Sellos de valor variable. Variable value — Automatic stamps] (англ.). ATEEME; J. Jove, M. Sans. Проверено 13 ноября 2010. [www.webcitation.org/68tx1zK6G Архивировано из первоисточника 4 июля 2012].
Литература
- Tast H.-J. Abenteuer schreiben — Briefe, Reisen, Automaten. — Schellerten, 2008. — ISBN 978-3-88842-038-2. (нем.)
Ссылки
|
Портал «Филателия» |
|---|
- Новосёлов В. А. [mirmarok.ru/prim/view_article/248/ Глава 11. Почты разные нужны, марки разные важны. Марки печатающих автоматов]. Знакомство с филателией: Мир филателии. Смоленск: Мир м@рок; Союз филателистов России (30 октября 2008). — Электронная книга. Проверено 13 ноября 2010. [www.webcitation.org/67ZRwdRbQ Архивировано из первоисточника 11 мая 2012].
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Марка печатающего автомата
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
