Марка (весовая и денежная единица)
Марка (лат. marca, marcha, marcus) — первоначально, единица веса серебра или золота в средневековой Западной Европе, приблизительно равная 8 тройским унциям (249 граммов). Позднее марка стала использоваться как денежная единица в Англии, Шотландии, Германии и скандинавских странах.
В Англии марка (англ. mark) никогда не чеканилась как монета, однако активно использовалась как денежная расчётная единица. Впервые марка появилась в Англии в X веке и имела, вероятно, датское происхождение. В то время она была эквивалента 100 пенсам. После нормандского завоевания 1 марка стала соответствовать 2/3 фунта стерлингов, то есть 13 шиллингам и 4 пенсам (160 пенсов).
В Шотландии марка (скотс merk) как денежная и весовая единица была заимствована из Англии и также равнялась 13 шиллингам и 4 пенсам серебра. Позднее расчётная стоимость марки была повышена до 14 шиллингов. В отличие от Англии, в Шотландии марка к концу средних веков превратилась в основную денежную единицу и стала чеканиться в виде монет. Существовали монеты в 1 шотландскую марку, 1/2 марки (7 шиллингов), 1/4 марки (3 шиллинга 6 пенсов), а также достоинством в 4 марки (2 фунта 16 шиллингов).
В северной Германии (прежде всего, в Гамбурге) и Дании марка (нем. mark) использовалась и как расчётная денежная единица, и как монета, соответствующая 16 шиллингам. В 1871 году, после объединения Германии и унификации её денежной системы, марка была принята в качестве официальной денежной единицы Германской империи.
В Восточной Европе (в Польше, Чехии, Литве, Прибалтике, на Руси) марка носила название «гривна».
Весовые характеристики различных марок
- Кёльнская марка — 233,855 г[1]
- Французская марка — 244,752 г[2]
- Пражская марка — 253,14 г[3]
- Скандинавская марка — 253,14 г[4]
- Венецианская марка — 238,5 г
- Триентская марка — 254,7 г[5]
О дальнейшей истории немецкой марки см. марка (денежная единица Германии).
Напишите отзыв о статье "Марка (весовая и денежная единица)"
Примечания
- ↑ Schneider K. [books.google.de/books?id=ubTDYwJh16gC&pg=PA121&lpg=PA121&dq=M%C3%BCnchner+M%C3%BCnzvertrag&source=bl&ots=EVMNfHuG88&sig=R2IqoFDTU7puZMZv95ROUMvUIIk&hl=de&sa=X&ei=EuUIUam4GYTptQa9l4DIDw&ved=0CC4Q6AEwADgK#v=onepage&q=M%C3%BCnchner%20M%C3%BCnzvertrag&f=false Hatten die Reichsmünzreformen eine Chance? Ein Rückblick aus dem 18. Jahrhundert] // Harz-Zeitschrift. — Lukas Verlag für Kunst- und Geistesgeschichte, 2010. — Т. 61. — С. 112—124.
- ↑ Jungk Hermann. [brema.suub.uni-bremen.de/content/pageview/17275 Die Bremischen Münzen. Münzen und Medaillen des Erzbisthums und der Stadt Bremen mit geschichtlicher Einleitung]. — Bremen: Verlag von C. Ed. Müller, 1875. — P. 65.
- ↑ Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/m/meysenskiy_groqen.html Мейсенский грош]».
- ↑ Фенглер, 1993, «[www.numizm.ru/html/6/6re.html Эре]».
- ↑ Schrötter, 1970, S. 324.
Литература
- Фенглер Х., Гироу Г., Унгер В. [www.numizm.ru/ Словарь нумизмата] / Отв. ред. В. М. Потин. — 2-е изд., перераб. и доп.. — М.: Радио и связь, 1993. — ISBN 5-256-00317-8.
- Schrötter, Friedrich Freiherr von. Wörterbuch der Münzkunde / Wörterbuch der Münzkunde. — zweite, unveränderte Auflage. — Berlin: J. Guttenberg Verlagsbuchhandlung, 1970. — 757 S. — ISBN 978-3110012279.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 14 января 2013 года. |
| ||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Марка (весовая и денежная единица)
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
