Маркиз Солсбери

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Солсбери

Герб маркизов Солсбери
Период

с 10 августа 1789 — н. в.

Титул:

маркиз Солсбери

Родоначальник:

Джеймс Сесил, седьмой граф Солсбери

Родина

Великобритания

Подданство

Великобритания

Дворцы

Хэтфилд-хаус и Крэнборн-мэнор

Маркиз Солсбери (англ. Marquess of Salisbury) — аристократический титул в пэрстве Великобритании. Титул был создан королём Георгом III 10 августа 1789 года для Джеймса Сесила, седьмого графа Солсбери (1748-1823), видного британского придворного и политика. Большинство держателей титула были видными деятелями в британской политической жизни на протяжении последних двух веков, в частности, 3-й маркиз Солсбери, служил три раза премьер-министром Великобритании в конце XIX и начале XX веков.





Исторические предпосылки

Маркизы Солсбери — одна из основных ветвей семьи Сесилов происходящая от сэра Роберта Сесила, сына видного государственного деятеля елизаветинского времени Уильяма Сесила, первого барона Бёрли и его второй жены Милдред Кук. Его старший сводный брат — второй барон Бёрли, был создан графом Эксетером в 1605 году и является родоначальников рода нынешних маркизов Эксетеров. Роберт Сесил, в частности, служил при королеве Елизавете I, а позднее при короле Якове I в качестве государственного секретаря, канцлера герцогства Ланкастерского, лорд-хранителя печати и лорд-казначея. В 1603 году сэр Роберт был возведён в звание пэра Англии, как барон Сесил Эссендонский в графстве Ратленд, а в следующем году он был создан виконтом Крэнборном. В 1605 году он был еще создан графом Солсбери. Последние два титула были также в пэрстве Англии.

Графу Солсбери наследовал его сын, второй граф — Уильям Сесил. Он представлял Уэймут в Палате общин, а также служил в качестве капитана почётного эскорта короля и как лорд-наместник Хартфордшира и Дорсетшира. Его правнук, четвёртый граф — Джеймс Сесил, перешёл в католицизм и в 1689 году Палата общин решила объявить ему импичмент за государственную измену. Тем не менее, иск не был возбужден дальше, и ему наследовал его сын, пятый граф — также, Джеймс Сесил, лорд-наместник Хартфордшира.

Дальнейшая история

Седьмой граф — Джеймс Сесил — был политиком и служил лордом-камергером королевского двора в течение многих лет. В 1789 году он был создан маркизом Солсбери в пэрстве Великобритании.

Ему наследовал его старший сын, второй маркиз — Джеймс Браунлоу Уильям Гаскойн-Сесил. Он был политиком-консерватором и занимал должность лорда-хранителя печати и лорд-председателя Совета. Лорд Солсбери был женат первым браком на Фрэнсис Мэри Гаскойн, дочери Бамбера Гаскойна, с 1821 года. В том же году он принял по королевской лицензии дополнительную фамилию Гаскойн. Ему наследовал его третий, но старший выживший сын, третий маркиз — Роберт Артур Талбот Гаскойн-Сесил, 3-й маркиз Солсбери, самый видный представитель рода Солсбери. Он был трижды премьер-министром Великобритании, с 1885 года по 1886 год, с 1886 года по 1892 года, и с 1895 года по 1902 год, а также служил четырежды министром иностранных дел. Его время, как премьер-министра совпало с великой экспансией Британской империи. Лорда Солсбери также помнят как приверженца политики «блестящей изоляции», стремление сохранить Великобританию от европейских дел и союзов. Он также был в последним премьер-министром Великобритании, членом палаты лордов, то есть последним пэром на этом посту.[1]

Ему наследовал его старший сын, четвёртый маркиз — Джеймс Эдвард Юбер Гаскойн-Сесил. Он также был влиятельным консервативным политиком и также, как и многие его предки служил лордом-хранителем печати, а также, в качестве министра торговли Великобритании, лордом-председателем Совета, канцлером герцогства Ланкастерского и лидером палаты лордов. Как и его отец, он расценивался как убежденный консерватор и резко выступал против Акта о парламенте 1911 года, который стремился ограничить полномочия палаты лордов.

Его старший сын, пятый маркиз — Роберт Артур Джеймс Гаскойн-Сесил, был также консервативным политиком. В 1941 году он был вызван в Палату лордов через королевский рескрипт о явке на заседание парламента, в младшем титуле своего отца, как барон Сесил. За свою карьеру лорд Солсбери, в частности, занимал должность генерального казначея, министра по делам доминионов, министра колоний, лорд-хранителя печати и лидера палаты лордов. Он был противником попыток реформировать палату лордов, но ему пришлось увидеть Акта о парламенте 1949 года, который еще больше ограничил власть Палаты лордов. Однако, лорд Солсбери был также за Конвенцию Солсбери 1945 года, которая гласит, что Палата лордов не возражает во втором чтении против любого правительственного законодательства, обещая это в своем предвыборном манифесте.

Ему наследовал его старший сын, шестой маркиз — Роберт Эдвард Питер Сесил Гаскойн-Сесил. Хотя он краткое время представлял Западный Борнмут в британском парламенте, он не принимал такого активного участия в национальной политике, как и его предшественники.

По состоянию на 2015 год, титул держит его старший сын, седьмой маркиз — Роберт Майкл Джеймс Гаскойн-Сесил, который наследовал отцу в 2003 году, и который также является консервативным политик. После того как он представлял Южный Дорсет в палате общин, он был вызван в Палате лордов через королевский рескрипт о явке на заседание парламента, в младшем титуле своего отца, как барон Сесил в 1992 году (в последний раз, когда был издан акт об акселерации).[2] Лорд Солсбери затем служил под началом своего непосредственного политического союзника Джона Мейджора в качестве лорда-хранителя печати и лидера палаты лордов с 1994 года по 1997 год. Как лидер оппозиции в палате лордов после 1997 года, он играл ведущую роль в переговорах по условиям Акта о Палате лордов 1999 года, в котором автоматическое право наследственных пэров заседать в верхней палате парламента было упразднено. Солсбери удалось достичь компромисса с лейбористским правительством Тони Блэра, в результате чего 92 выбранным наследственным пэрам было разрешено остаться на временной основе. Тем не менее, компромисс был согласован без ведома лидера консерваторов Уильяма Хейга и Солсбери был смещён с поста лидера консерваторов в Палате лордов. В том же году, вместе со всеми бывшими лидерами Палаты лордов, он был сделан пожизненным пэром, как барон Гаскойн-Сесил из Эссендон, в графстве Ратленд, в пэрстве Соединенного королевства,[3] чтобы он мог оставаться членом Палаты лордов. Как потомок первого барона Бёрли, лорд Солсбери, также остаётся с этим пэрством, титулом, который держал его родственник Майкл Сесил, восьмой маркиз Эксетер.

Несколько других членов семьи Сесилов получили знаки отличия. Лорд Юстас Сесил, четвертый сын второго маркиза, был подполковником в армии и членом парламента. Его сын Ивлин Сесил был консервативным политиком и был создан бароном Рокли в 1934 году. Преосвященный лорд Уильям Гаскойн-Сесил — епископ Эксетера, Роберт Сесил, 1-й виконт Сесил из Челвуда, лорд Эдуард Сесил и Хью Сесил, 1-й барон Куиксвуд, все были младшими сыновьями третьего маркиза. Лорд Дэвид Сесил, профессор английской литературы в Оксфордском университете, был вторым сыном четвёртого маркиза, в то время как журналист лорд Ричард Сесил был вторым сыном шестого маркиза. Кроме того, леди Бланш Гаскойн-Сесил, дочь второго маркиза, была матерью премьер-министра Великобритании Артура Бальфура, 1-го графа Бальфура.

Фамильными резиденциями маркизов Солсбери являются: Хэтфилд-хаус и Крэнборн-мэнор.

Маркизы Солсбери с 1789 года

Наследник: Роберт Эдвард Уильям Гаскойн-Сесил, виконт Крэнборн (род. 18 декабря 1970), старший сын 7-го маркиза.

См. также

Напишите отзыв о статье "Маркиз Солсбери"

Примечания

  1. Алек Дуглас-Хьюм, 14-й граф Хьюм был последним премьер-министром, который был пэром, но он тут же отказался от своего пэрства после назначения, потому что почувствовал, что было бы нецелесообразно, служить премьер-министром от Палаты лордов.
  2. [www.london-gazette.co.uk/issues/52911/pages/7756 №52911, стр. 7756] (англ.) // London Gazette : газета. — L.. — Fasc. 52911. — No. 52911. — P. 7756.
  3. [www.london-gazette.co.uk/issues/55676/pages/12466 №55676, стр. 12466] (англ.) // London Gazette : газета. — L.. — Fasc. 55676. — No. 55676. — P. 12466.

Отрывок, характеризующий Маркиз Солсбери

– Vous etes le bourgeois? [Вы хозяин?] – обратился офицер к Герасиму.
Герасим испуганно вопросительно смотрел на офицера.
– Quartire, quartire, logement, – сказал офицер, сверху вниз, с снисходительной и добродушной улыбкой глядя на маленького человека. – Les Francais sont de bons enfants. Que diable! Voyons! Ne nous fachons pas, mon vieux, [Квартир, квартир… Французы добрые ребята. Черт возьми, не будем ссориться, дедушка.] – прибавил он, трепля по плечу испуганного и молчаливого Герасима.
– A ca! Dites donc, on ne parle donc pas francais dans cette boutique? [Что ж, неужели и тут никто не говорит по французски?] – прибавил он, оглядываясь кругом и встречаясь глазами с Пьером. Пьер отстранился от двери.
Офицер опять обратился к Герасиму. Он требовал, чтобы Герасим показал ему комнаты в доме.
– Барин нету – не понимай… моя ваш… – говорил Герасим, стараясь делать свои слова понятнее тем, что он их говорил навыворот.
Французский офицер, улыбаясь, развел руками перед носом Герасима, давая чувствовать, что и он не понимает его, и, прихрамывая, пошел к двери, у которой стоял Пьер. Пьер хотел отойти, чтобы скрыться от него, но в это самое время он увидал из отворившейся двери кухни высунувшегося Макара Алексеича с пистолетом в руках. С хитростью безумного Макар Алексеич оглядел француза и, приподняв пистолет, прицелился.
– На абордаж!!! – закричал пьяный, нажимая спуск пистолета. Французский офицер обернулся на крик, и в то же мгновенье Пьер бросился на пьяного. В то время как Пьер схватил и приподнял пистолет, Макар Алексеич попал, наконец, пальцем на спуск, и раздался оглушивший и обдавший всех пороховым дымом выстрел. Француз побледнел и бросился назад к двери.
Забывший свое намерение не открывать своего знания французского языка, Пьер, вырвав пистолет и бросив его, подбежал к офицеру и по французски заговорил с ним.
– Vous n'etes pas blesse? [Вы не ранены?] – сказал он.
– Je crois que non, – отвечал офицер, ощупывая себя, – mais je l'ai manque belle cette fois ci, – прибавил он, указывая на отбившуюся штукатурку в стене. – Quel est cet homme? [Кажется, нет… но на этот раз близко было. Кто этот человек?] – строго взглянув на Пьера, сказал офицер.
– Ah, je suis vraiment au desespoir de ce qui vient d'arriver, [Ах, я, право, в отчаянии от того, что случилось,] – быстро говорил Пьер, совершенно забыв свою роль. – C'est un fou, un malheureux qui ne savait pas ce qu'il faisait. [Это несчастный сумасшедший, который не знал, что делал.]
Офицер подошел к Макару Алексеичу и схватил его за ворот.
Макар Алексеич, распустив губы, как бы засыпая, качался, прислонившись к стене.
– Brigand, tu me la payeras, – сказал француз, отнимая руку.
– Nous autres nous sommes clements apres la victoire: mais nous ne pardonnons pas aux traitres, [Разбойник, ты мне поплатишься за это. Наш брат милосерд после победы, но мы не прощаем изменникам,] – прибавил он с мрачной торжественностью в лице и с красивым энергическим жестом.
Пьер продолжал по французски уговаривать офицера не взыскивать с этого пьяного, безумного человека. Француз молча слушал, не изменяя мрачного вида, и вдруг с улыбкой обратился к Пьеру. Он несколько секунд молча посмотрел на него. Красивое лицо его приняло трагически нежное выражение, и он протянул руку.
– Vous m'avez sauve la vie! Vous etes Francais, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз,] – сказал он. Для француза вывод этот был несомненен. Совершить великое дело мог только француз, а спасение жизни его, m r Ramball'я capitaine du 13 me leger [мосье Рамбаля, капитана 13 го легкого полка] – было, без сомнения, самым великим делом.
Но как ни несомненен был этот вывод и основанное на нем убеждение офицера, Пьер счел нужным разочаровать его.
– Je suis Russe, [Я русский,] – быстро сказал Пьер.
– Ти ти ти, a d'autres, [рассказывайте это другим,] – сказал француз, махая пальцем себе перед носом и улыбаясь. – Tout a l'heure vous allez me conter tout ca, – сказал он. – Charme de rencontrer un compatriote. Eh bien! qu'allons nous faire de cet homme? [Сейчас вы мне все это расскажете. Очень приятно встретить соотечественника. Ну! что же нам делать с этим человеком?] – прибавил он, обращаясь к Пьеру, уже как к своему брату. Ежели бы даже Пьер не был француз, получив раз это высшее в свете наименование, не мог же он отречься от него, говорило выражение лица и тон французского офицера. На последний вопрос Пьер еще раз объяснил, кто был Макар Алексеич, объяснил, что пред самым их приходом этот пьяный, безумный человек утащил заряженный пистолет, который не успели отнять у него, и просил оставить его поступок без наказания.
Француз выставил грудь и сделал царский жест рукой.
– Vous m'avez sauve la vie. Vous etes Francais. Vous me demandez sa grace? Je vous l'accorde. Qu'on emmene cet homme, [Вы спасли мне жизнь. Вы француз. Вы хотите, чтоб я простил его? Я прощаю его. Увести этого человека,] – быстро и энергично проговорил французский офицер, взяв под руку произведенного им за спасение его жизни во французы Пьера, и пошел с ним в дом.
Солдаты, бывшие на дворе, услыхав выстрел, вошли в сени, спрашивая, что случилось, и изъявляя готовность наказать виновных; но офицер строго остановил их.
– On vous demandera quand on aura besoin de vous, [Когда будет нужно, вас позовут,] – сказал он. Солдаты вышли. Денщик, успевший между тем побывать в кухне, подошел к офицеру.
– Capitaine, ils ont de la soupe et du gigot de mouton dans la cuisine, – сказал он. – Faut il vous l'apporter? [Капитан у них в кухне есть суп и жареная баранина. Прикажете принести?]
– Oui, et le vin, [Да, и вино,] – сказал капитан.


Французский офицер вместе с Пьером вошли в дом. Пьер счел своим долгом опять уверить капитана, что он был не француз, и хотел уйти, но французский офицер и слышать не хотел об этом. Он был до такой степени учтив, любезен, добродушен и истинно благодарен за спасение своей жизни, что Пьер не имел духа отказать ему и присел вместе с ним в зале, в первой комнате, в которую они вошли. На утверждение Пьера, что он не француз, капитан, очевидно не понимая, как можно было отказываться от такого лестного звания, пожал плечами и сказал, что ежели он непременно хочет слыть за русского, то пускай это так будет, но что он, несмотря на то, все так же навеки связан с ним чувством благодарности за спасение жизни.
Ежели бы этот человек был одарен хоть сколько нибудь способностью понимать чувства других и догадывался бы об ощущениях Пьера, Пьер, вероятно, ушел бы от него; но оживленная непроницаемость этого человека ко всему тому, что не было он сам, победила Пьера.
– Francais ou prince russe incognito, [Француз или русский князь инкогнито,] – сказал француз, оглядев хотя и грязное, но тонкое белье Пьера и перстень на руке. – Je vous dois la vie je vous offre mon amitie. Un Francais n'oublie jamais ni une insulte ni un service. Je vous offre mon amitie. Je ne vous dis que ca. [Я обязан вам жизнью, и я предлагаю вам дружбу. Француз никогда не забывает ни оскорбления, ни услуги. Я предлагаю вам мою дружбу. Больше я ничего не говорю.]
В звуках голоса, в выражении лица, в жестах этого офицера было столько добродушия и благородства (во французском смысле), что Пьер, отвечая бессознательной улыбкой на улыбку француза, пожал протянутую руку.
– Capitaine Ramball du treizieme leger, decore pour l'affaire du Sept, [Капитан Рамбаль, тринадцатого легкого полка, кавалер Почетного легиона за дело седьмого сентября,] – отрекомендовался он с самодовольной, неудержимой улыбкой, которая морщила его губы под усами. – Voudrez vous bien me dire a present, a qui' j'ai l'honneur de parler aussi agreablement au lieu de rester a l'ambulance avec la balle de ce fou dans le corps. [Будете ли вы так добры сказать мне теперь, с кем я имею честь разговаривать так приятно, вместо того, чтобы быть на перевязочном пункте с пулей этого сумасшедшего в теле?]
Пьер отвечал, что не может сказать своего имени, и, покраснев, начал было, пытаясь выдумать имя, говорить о причинах, по которым он не может сказать этого, но француз поспешно перебил его.
– De grace, – сказал он. – Je comprends vos raisons, vous etes officier… officier superieur, peut etre. Vous avez porte les armes contre nous. Ce n'est pas mon affaire. Je vous dois la vie. Cela me suffit. Je suis tout a vous. Vous etes gentilhomme? [Полноте, пожалуйста. Я понимаю вас, вы офицер… штаб офицер, может быть. Вы служили против нас. Это не мое дело. Я обязан вам жизнью. Мне этого довольно, и я весь ваш. Вы дворянин?] – прибавил он с оттенком вопроса. Пьер наклонил голову. – Votre nom de bapteme, s'il vous plait? Je ne demande pas davantage. Monsieur Pierre, dites vous… Parfait. C'est tout ce que je desire savoir. [Ваше имя? я больше ничего не спрашиваю. Господин Пьер, вы сказали? Прекрасно. Это все, что мне нужно.]
Когда принесены были жареная баранина, яичница, самовар, водка и вино из русского погреба, которое с собой привезли французы, Рамбаль попросил Пьера принять участие в этом обеде и тотчас сам, жадно и быстро, как здоровый и голодный человек, принялся есть, быстро пережевывая своими сильными зубами, беспрестанно причмокивая и приговаривая excellent, exquis! [чудесно, превосходно!] Лицо его раскраснелось и покрылось потом. Пьер был голоден и с удовольствием принял участие в обеде. Морель, денщик, принес кастрюлю с теплой водой и поставил в нее бутылку красного вина. Кроме того, он принес бутылку с квасом, которую он для пробы взял в кухне. Напиток этот был уже известен французам и получил название. Они называли квас limonade de cochon (свиной лимонад), и Морель хвалил этот limonade de cochon, который он нашел в кухне. Но так как у капитана было вино, добытое при переходе через Москву, то он предоставил квас Морелю и взялся за бутылку бордо. Он завернул бутылку по горлышко в салфетку и налил себе и Пьеру вина. Утоленный голод и вино еще более оживили капитана, и он не переставая разговаривал во время обеда.
– Oui, mon cher monsieur Pierre, je vous dois une fiere chandelle de m'avoir sauve… de cet enrage… J'en ai assez, voyez vous, de balles dans le corps. En voila une (on показал на бок) a Wagram et de deux a Smolensk, – он показал шрам, который был на щеке. – Et cette jambe, comme vous voyez, qui ne veut pas marcher. C'est a la grande bataille du 7 a la Moskowa que j'ai recu ca. Sacre dieu, c'etait beau. Il fallait voir ca, c'etait un deluge de feu. Vous nous avez taille une rude besogne; vous pouvez vous en vanter, nom d'un petit bonhomme. Et, ma parole, malgre l'atoux que j'y ai gagne, je serais pret a recommencer. Je plains ceux qui n'ont pas vu ca. [Да, мой любезный господин Пьер, я обязан поставить за вас добрую свечку за то, что вы спасли меня от этого бешеного. С меня, видите ли, довольно тех пуль, которые у меня в теле. Вот одна под Ваграмом, другая под Смоленском. А эта нога, вы видите, которая не хочет двигаться. Это при большом сражении 7 го под Москвою. О! это было чудесно! Надо было видеть, это был потоп огня. Задали вы нам трудную работу, можете похвалиться. И ей богу, несмотря на этот козырь (он указал на крест), я был бы готов начать все снова. Жалею тех, которые не видали этого.]