Маркиз Чамли

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Маркиз Чамли

Герб маркизов Чамли
Период

22 ноября 1815 года — настоящее время

Титул:

Маркиз Чамли

Родоначальник:

Джордж Джеймс Чамли, 4-й граф Чамли

Родина

Соединённое королевство

Подданство

Великобритания

Дворцы

Хоутон-холл, в графстве Норфолке, и замок Чамли в волости Чамли в графстве Чешир

Маркиз Чамли (англ. Marquess of Cholmondeley) — старинный аристократический титул в пэрстве Соединённого королевства. В качестве титулов учтивости наследники маркиза Чамли используют титулы графа Роксэведжа и виконта Малпаса. Титул был создан 22 ноября 1815 года для Джорджа Джеймса Чамли, 4-го графа Чамли.





История титула

Семья Чамли происходит от сэра Хью Чамли младшего (1552—1601), сына английского офицера и рыцаря сэра Хью Чамли старшего (1513—1596). Старшим сыном сэра Хью Чамли младшего был Роберт Чамли, 1-й граф Лейнстер (1584—1659), в то время как его младший сын Томас (ум. 1652) был родоначальником баронов Деламер. Другой сын, его тезка Хью, был отцом Роберта Чамли (ум. 1655). Он унаследовал имения своего дяди лорда Лейнстера и был создан виконтом Чамли из Келса, в графстве Мит, в пэрстве Ирландии в 1661 году. Ему наследовал старший сын, второй виконт. Он был сторонником короля Вильгельма III и королевы Марии II, а также служил в качестве контролера двора и казначея двора. В 1689 году он был создан бароном Чамли из Нантвича, в графстве Честер, в пэрстве Англии, с последующим правом передачи титула своему младшему брату Джорджа Чамли. В 1706 году он был ещё удостоен титула виконта Малпас, в графстве Честер, и графа Чамли, в графстве Честер, также в пэрстве Англии и с теми же особыми правами.

Лорд Чамли никогда не был женат и ему наследовал в соответствии с особым выжидательным правом (и в соответствии с обычным наследованием в виконтстве Чамли) его младший брат Джорджа, второй граф. Он был видным полководцем и командовал конной гвардии в битве на реке Бойн в 1690 году. В 1715 году, за десять лет, прежде чем он стал преемником своего старшего брата, он был возведён, в пэрстве Ирландии, в своем собственном праве, как барон Ньюборо, в Ньюборо, в графстве Уэксфорд, а в 1716 году он был сделан бароном Ньюбергом, на острове Англси, в пэрстве Великобритании. После его смерти титул перешел к его сыну, третьему графу. Он был политиком и занимал должность лорда-хранителя Малой печати и канцлера герцогства Ланкастерского.

Его сменил его внук, четвертый граф. Он был сыном Джорджа Чамли, виконта Малпаса. Лорд Чамли также известный политик и служил в качестве капитана лейб-гвардии короля и лордом-стюардом. В 1815 году он был создан графом Роксэведжем, в графстве Честер, и маркизом Чамли, в пэрстве Соединённого королевства. Его сменил его старший сын, второй маркиз. Он представлял избирательный округ Касл-Ризинг в Палате общин, но в 1821 году он был вызван в Палату лордов через королевский рескрипт о явке на заседание парламента, в младшем титуле своего отца, как барон Ньюберг. Лорд Чамли был бездетным, и ему наследовал его младший брат, третий маркиз. Он заседал, как член парламента от Касл-Ризинга и Южного Хэмпшира. На 2015 год титул держит его прапраправнук, седьмой маркиз, который наследовал своему отцу в 1990 году.

Часть полномочий лорда великого камергера перешла в семью Чамли через брак первого маркиза Чамли с леди Джорджианой Шарлоттой Берти, дочерью Перегрина Берти, 3-го герцога Анкастера и Кестевена.[1] Второй, четвертый, пятый, шестой и седьмой держатели маркизата все держал эту должность. Как лорд великий камергер, нынешний маркиз, наряду с герцогом Норфолком (граф-маршал), один из двух наследственных пэров, которые автоматически сохраняют места в Палате лордов после принятия Акта о Палате лордов 1999 года.

Пэры в Палате лордов может проводить свои семидесятилетия в апартаментах Чамли в Вестминстерском дворце.[2] Среди других целей, баронесса Эллиот Харвудская организовала ужин в 1984 году для всех женщин-консерваторов членов парламента и пэров, и это мероприятие было проведено в этом месте.[3] Терраса и апартаменты Чамли и апартаменты Эттли доступны для частных функций, спонсируемых членами для личного пользования или для внешних организаций.[4]

Титулом учтивости наследника маркиза является титул графа Роксэведжа, в то время как старший сын лорда Роксэведжа известен как виконт Малпас.[5]

Семейной резиденцией является Хоутон-холл, в Норфолке, и замок Чамли, который окружен 7500 акрами (30 км²) недвижимости вблизи Малпаса, в Чешире.[6]

Семья фамилия и титулы четырёх пэрств, Cholmondeley, произносятся как «Чамли».

Виконты Чамли (1661 год)

Графы Чамли (1706 год)

Маркизы Чамли (1815 год)

См. также

Напишите отзыв о статье "Маркиз Чамли"

Литература

  • Debrett, John, Charles Kidd, David Williamson. (1990). [books.google.com/books?id=8hDxGAAACAAJ&dq=Debrett%27s+Peerage+and+Baronetage&lr=&client=firefox-a Debrett’s Peerage and Baronetage.] New York: Macmillan. ISBN 0-333-38847-X; ISBN 978-0-333-38847-1
  • Lodge, Edmund. (1877). [books.google.com/books?id=gLEKAAAAYAAJ&client=firefox-a The Peerage and Baronetage of the British Empire as at Present Existing.] London: Hurst and Blackett. [www.worldcat.org/wcpa/oclc/17221260 OCLC 17221260]
  • Kidd, Charles, Williamson, David (editors). Debrett’s Peerage and Baronetage (1990 edition). New York: St Martin’s Press, 1990.
  • [www.leighrayment.com/peers/peersC4.htm PEERAGE]
  • [www.cracroftspeerage.co.uk/ www.cracroftspeerage.co.uk]

Ссылки

  • [www.houghtonhall.com/htmlfiles/1024index.htm Houghton Hall]
  • [www.cholmondeleycastle.com/ Cholmondeley Castle]

Примечания

  1. [www.parliament.uk/index.cfm Portcullis]: [www.portcullis.parliament.uk/DServe/dserve.exe?dsqIni=Dserve.ini&dsqApp=Archive&dsqDb=Catalog&dsqCmd=show.tcl&dsqSearch=(RefNo==%22LGC/5/5/7%22) Deed of Covenant and Agreement between Lord Willoughby de Eresby, The Dowager Marchioness of Cholmondeley and the Marquis of Cholmondeley re the exercise of the Office of Hereditary Great Chamberlain (16 May 1829).]
  2. Thomson, Alice. [women.timesonline.co.uk/tol/life_and_style/women/the_way_we_live/article5593702.ece "The House of Lords: the perks, the pay, the pomp, "] The Times (London). January 27, 2009.
  3. House of Lords: [lifepeeragesact.parliament.uk/houseOfLordsReform/detail.php?id=131 dinner organized by Baroness Elliot of Harwood, 1984]
  4. House of Lords: [www.portcullis.parliament.uk/DServe/dserve.exe?dsqIni=Dserve.ini&dsqApp=Archive&dsqDb=Catalog&dsqSearch=RefNo==%27HL/PO/RF%27&dsqCmd=Show.tcl Refreshment Department]
  5. 1 2 Поскольку оба сына умерли до него, 3-му маркизу наследовал, в его титулах, его внук, который был старший выжившим сыном первенца-наследника 3-го маркиза (Lundy, Darryl [www.thepeerage.com/p2422.htm#i24219 4th Marquess of Cholmondeley, ID #24219]. [www.thepeerage.com The Peerage].[неавторитетный источник?])
  6. Caroline, Donald. [property.timesonline.co.uk/tol/life_and_style/property/gardens/article3889802.ece "The new garden at Houghton Hall, King’s Lynn, Norfolk, "] The Times (UK). May 11, 2008.
  7. Cheshire County Council: [archive.cheshire.gov.uk/dserve/dserve.exe?dsqIni=Dserve.ini&dsqApp=Archive&dsqCmd=show.tcl&dsqDb=Catalog&dsqSearch=(AltRefNo=%27DCH%27)&dsqPos=0 Cholmondeley family, 1st Earl, records.]

Отрывок, характеризующий Маркиз Чамли

За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.
В самом веселом расположении духа Николай ночью приехал в Воронеж в гостиницу, заказал себе все то, чего он долго лишен был в армии, и на другой день, чисто начисто выбрившись и надев давно не надеванную парадную форму, поехал являться к начальству.
Начальник ополчения был статский генерал, старый человек, который, видимо, забавлялся своим военным званием и чином. Он сердито (думая, что в этом военное свойство) принял Николая и значительно, как бы имея на то право и как бы обсуживая общий ход дела, одобряя и не одобряя, расспрашивал его. Николай был так весел, что ему только забавно было это.
От начальника ополчения он поехал к губернатору. Губернатор был маленький живой человечек, весьма ласковый и простой. Он указал Николаю на те заводы, в которых он мог достать лошадей, рекомендовал ему барышника в городе и помещика за двадцать верст от города, у которых были лучшие лошади, и обещал всякое содействие.
– Вы графа Ильи Андреевича сын? Моя жена очень дружна была с вашей матушкой. По четвергам у меня собираются; нынче четверг, милости прошу ко мне запросто, – сказал губернатор, отпуская его.
Прямо от губернатора Николай взял перекладную и, посадив с собою вахмистра, поскакал за двадцать верст на завод к помещику. Все в это первое время пребывания его в Воронеже было для Николая весело и легко, и все, как это бывает, когда человек сам хорошо расположен, все ладилось и спорилось.
Помещик, к которому приехал Николай, был старый кавалерист холостяк, лошадиный знаток, охотник, владетель коверной, столетней запеканки, старого венгерского и чудных лошадей.
Николай в два слова купил за шесть тысяч семнадцать жеребцов на подбор (как он говорил) для казового конца своего ремонта. Пообедав и выпив немножко лишнего венгерского, Ростов, расцеловавшись с помещиком, с которым он уже сошелся на «ты», по отвратительной дороге, в самом веселом расположении духа, поскакал назад, беспрестанно погоняя ямщика, с тем чтобы поспеть на вечер к губернатору.
Переодевшись, надушившись и облив голову холодной подои, Николай хотя несколько поздно, но с готовой фразой: vaut mieux tard que jamais, [лучше поздно, чем никогда,] явился к губернатору.
Это был не бал, и не сказано было, что будут танцевать; но все знали, что Катерина Петровна будет играть на клавикордах вальсы и экосезы и что будут танцевать, и все, рассчитывая на это, съехались по бальному.
Губернская жизнь в 1812 году была точно такая же, как и всегда, только с тою разницею, что в городе было оживленнее по случаю прибытия многих богатых семей из Москвы и что, как и во всем, что происходило в то время в России, была заметна какая то особенная размашистость – море по колено, трын трава в жизни, да еще в том, что тот пошлый разговор, который необходим между людьми и который прежде велся о погоде и об общих знакомых, теперь велся о Москве, о войске и Наполеоне.
Общество, собранное у губернатора, было лучшее общество Воронежа.
Дам было очень много, было несколько московских знакомых Николая; но мужчин не было никого, кто бы сколько нибудь мог соперничать с георгиевским кавалером, ремонтером гусаром и вместе с тем добродушным и благовоспитанным графом Ростовым. В числе мужчин был один пленный итальянец – офицер французской армии, и Николай чувствовал, что присутствие этого пленного еще более возвышало значение его – русского героя. Это был как будто трофей. Николай чувствовал это, и ему казалось, что все так же смотрели на итальянца, и Николай обласкал этого офицера с достоинством и воздержностью.
Как только вошел Николай в своей гусарской форме, распространяя вокруг себя запах духов и вина, и сам сказал и слышал несколько раз сказанные ему слова: vaut mieux tard que jamais, его обступили; все взгляды обратились на него, и он сразу почувствовал, что вступил в подобающее ему в губернии и всегда приятное, но теперь, после долгого лишения, опьянившее его удовольствием положение всеобщего любимца. Не только на станциях, постоялых дворах и в коверной помещика были льстившиеся его вниманием служанки; но здесь, на вечере губернатора, было (как показалось Николаю) неисчерпаемое количество молоденьких дам и хорошеньких девиц, которые с нетерпением только ждали того, чтобы Николай обратил на них внимание. Дамы и девицы кокетничали с ним, и старушки с первого дня уже захлопотали о том, как бы женить и остепенить этого молодца повесу гусара. В числе этих последних была сама жена губернатора, которая приняла Ростова, как близкого родственника, и называла его «Nicolas» и «ты».
Катерина Петровна действительно стала играть вальсы и экосезы, и начались танцы, в которых Николай еще более пленил своей ловкостью все губернское общество. Он удивил даже всех своей особенной, развязной манерой в танцах. Николай сам был несколько удивлен своей манерой танцевать в этот вечер. Он никогда так не танцевал в Москве и счел бы даже неприличным и mauvais genre [дурным тоном] такую слишком развязную манеру танца; но здесь он чувствовал потребность удивить их всех чем нибудь необыкновенным, чем нибудь таким, что они должны были принять за обыкновенное в столицах, но неизвестное еще им в провинции.
Во весь вечер Николай обращал больше всего внимания на голубоглазую, полную и миловидную блондинку, жену одного из губернских чиновников. С тем наивным убеждением развеселившихся молодых людей, что чужие жены сотворены для них, Ростов не отходил от этой дамы и дружески, несколько заговорщически, обращался с ее мужем, как будто они хотя и не говорили этого, но знали, как славно они сойдутся – то есть Николай с женой этого мужа. Муж, однако, казалось, не разделял этого убеждения и старался мрачно обращаться с Ростовым. Но добродушная наивность Николая была так безгранична, что иногда муж невольно поддавался веселому настроению духа Николая. К концу вечера, однако, по мере того как лицо жены становилось все румянее и оживленнее, лицо ее мужа становилось все грустнее и бледнее, как будто доля оживления была одна на обоих, и по мере того как она увеличивалась в жене, она уменьшалась в муже.


Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.
Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.