Марки-деньги

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Марки.
У этого термина существуют и другие значения, см. Деньги (значения).

Ма́рки-де́ньги — особый вид непочтовых марок, суррогаты денежного обращения, выполняющие функции разменной монеты в связи с её недостатком. Существуют знаки общегосударственных и местных выпусков. Впервые были применены в Северо-Американских Соединённых Штатах во время Гражданской войны 1861—1865 годов.[1] Известно использование марок-денег в качестве почтовых марок.





История выпусков

Российская империя

28 октября 1915 года, в связи с острым недостатком разменных металлических монет, министром финансов России Петром Львовичем Барком был представлен на утверждение Правительствующего сената проект распоряжения о выпуске марок-денег, в котором, в частности, говорилось: «ввиду стеснения населения от возрастающей недостачи разменной серебряной и медной монеты и невозможности для монетного двора немедленно изготовить её в достаточном количестве, мною будет сделано распоряжение выпустить в обращение вместо разменных денег почтовые марки образца юбилейных к трехсотлетию дома Романовых достоинством в 1, 2, 3, 10, 15 и 20 копеек с надписью на обороте: „Имѣетъ хожденiе наравнѣ съ размѣнной серебряной /или мѣдной/ монетой“».

Данный проект был утверждён и, в том же году были выпущены марки-деньги достоинством в 10, 15 и 20 копеек. Для их изготовления использовалось клише почтовых марок юбилейной серии соответствующей стоимости. На обороте печатался герб Российской империи и текст: «Имѣетъ хожденіе наравнѣ съ размѣнной серебряной монетой». Марки-деньги имели перфорацию, были отпечатаны типографским способом — листами по 100 штукК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 5373 дня], и поступали для реализации населению листами по 100 шт. — на полукартоне, сначала хорошего сорта, а позже более худших сортов, и не имели на обороте клея. В 1916 году серию дополнили марками мелких номиналов — в 1, 2 и 3 копейки. На обороте этих знаков, помимо герба, печаталось их достоинство и текст: «Имѣетъ хожденіе наравнѣ съ мѣдной монетой».

Использование марок-денег для франкировки писем было официально разрешено предписанием начальника Главного управления почт и телеграфов от 8 октября 1915 года за № 8907, но вместе с тем рекомендовалось разъяснять отправителям корреспонденции, что эти знаки предназначены для замены разменной монеты и употреблять их в качестве знаков почтовой оплаты не следует. В качестве знаков почтовой оплаты марки-деньги использовались мало и на конвертах встречаются редко. Большинство из них погашено «из любезности», то есть по просьбе филателистов.

Известны фальсификаты марок-денег, изготовленные с пропагандистскими целями в одной из типографий Германии. Вместо оригинального текста на обороте фальсификатов было напечатано: «Имѣетъ хожденіе наравнѣ съ грабежомъ обманомъ правителей» и «Имѣетъ хожденіе наравнѣ съ банкротомъ серебряной монеты». Предназначались фальсификаты для ведения подрывной деятельности на территории России, но, в связи с революцией, не были использованы по прямому назначению. Небольшое количество этих подрывных марок было выдано русским военнопленным (перед их возвращением в Россию) в обмен на немецкие деньги. Вероятнее всего, эта утечка подрывных марок вообще была случайной.

Марки-деньги Российской империи (1915—1916)

Российская республика

В 1917 году на лицевой стороне марок-денег Российской империи достоинством в 1 и 2 копейки была сделана надпечатка чёрной краской на лицевой стороне большой цифры номинала. Также были повторно выпущены марки-деньги достоинством в 1, 2 и 3 копейки, однако на оборотной стороне вместо герба была напечатана большая цифра номинала. Выпуски марок-денег Российской империи и Временного правительства были в обращении до 1919 года.

Период Гражданской войны

В период Гражданской войны в России некоторые регионы эмитировали собственные марки-деньги. Так, например, в период с 1917 по 1919 год марки-деньги были выпущены Амурским областным земством, Бакинской городской управой (выпущены 19 января 1918 года; номиналы 5 и 15 копеек), Минераловодским городским самоуправлением, Терской республикой и некоторыми другими регионами.[2]

Марки-деньги Минераловодского городского самоуправления Марки-деньги Бакинской городской управы (1918)

Одесса

В конце 1917 — начале 1918 года Одесса столкнулась с проблемой нехватки наличности, решением которой стал выпуск собственных денег. Помимо рублёвых банкнот, в первые месяцы 1918 года стали печататься и входить в оборот городские разменные марки. В марте были выпущены марки-деньги номиналом в 50 копеек, в апреле — в 15 и 20 копеек. На их лицевой стороне был изображён герб Одессы в орнаментальном обрамлении, на оборотной — номинал в розетке, рамка и надпись: «Размѣнная марка г. Одессы поддѣлка преслѣдуется закономъ». Рисунок марок был выполнен художником Амвросием Ждахой[3].

Марки-деньги Одессы (1918)

Администрация Всевеликого Войска Донского

В 1918 году Ростовской конторой Государственного банка был выпущен суррогат денежного знака в 20 копеек, заменяющий разменную монету. Марка отпечатана на белом полукартоне, на её лицевой стороне помещён портрет Ермака в шлеме и кольчуге, на оборотной стороне миниатюры, вверху изображён герб Российской республики, а также имеется текст: «Размѣнная марка выпущена Ростовской н/Д. конторой государств. банка». Кроме своего основного назначения — замены разменной монеты эта марка изредка использовалась и как почтовая, об этом свидетельствуют встречающиеся марки с гашением Ростова-на-Дону.

Имеются фальсификаты этой марки, отпечатанные на желтоватом или коричневатом полукартоне (вероятно, изначально он был белый, но изменил цвет со временем) и отличающиеся от подлинной деталями рисунка. А также подделки с пропагандистским текстом на обороте: «Размѣнная марка выпущена Ростовской н/Д. КОНТОРОЙ АТАМАНСКОЙ БАНДЫ».[4]

Центральная Рада УНР

На основании закона Центральной Рады от 18 апреля 1918 года вместо исчезнувших из обращения разменных монет были выпущены марки-деньги с номиналом от 10 до 50 шагов. На марках были изображены следующие сюжеты: 10 шагов — трезубец на фоне стилизованного изображения Солнца, от которого идут лучи на Землю; 20 шагов — крестьянин с косой, изображение трезубца; 30 шагов — аллегория «Молодая Украина» (девичья головка в венке); 40 шагов — трезуб в обрамлении растительного орнамента, внизу по правую сторону — два скрещённых почтовых рожка; 50 шагов — номинал марки «50 шагів», обрамлённый растительным орнаментом в виде венка с двумя скрещенными почтовыми рожками в верхний его части.[5] Рисунки для первых двух марок выполнил А. Середа, трёх остальных — Г. Нарбут. Они печатались в киевской типографии Василия Кульженко (по Пушкинской улице, 6) и в одесской типографии Ефима Фесенко на тонком картоне, с зубцами и без клея. На оборотной стороне изображён герб УНР (трезубец) и дана надпись в четыре строки укр. «Ходить / нарівні / з дзвінкою / монетою» («Имеет хождение наравне с деньгами»), по поводу чего сохранилось следующее свидетельство известного украинского филателиста Евгения Вырового[6]:

„Де там тобі ходять, коли літають“, — казали баби, коли вітер видував їх із рук.

А дівчата на Київщині співали собі на вулиці:

„Колись були срібні гроші, / Теперь самі марки, / Колись були гарні хлопці, / Тепер самі шмарки...“

Марки-деньги использовали в период с апреля 1918 по март 1919 года. Они встречаются на всех видах почтовых отправлений, включая сопроводительные адреса к посылкам и переводные бланки. Как денежные знаки многократно подделывались.

Терская республика

В июле 1918 года СНК Терской республики под председательством Ю. Г. Пашковского был осуществлен выпуск разменных знаков достоинством в 10, 15 и 20 копеек. Марки-деньги отпечатаны на мелованной бумаге с зубцами. На их лицевой стороне изображены двуглавый орёл на овальном щите, за которым перекрещенные меч в ножнах и лавровая ветвь, вверху буквы «Т. Р.» на ленте. На оборотной стороне надпись: «Настоящій размѣнный знакъ ТЕРСК. РЕСП. имѣетъ хожденіе наравнѣ с размѣн. серебрян. монетой».

Вскоре после занятия Владикавказа Добровольческой Армией в декабре 1918 года и падением Терской республики Особым Совещанием при Главнокомандующем Вооружёнными Силами на Юге России были изданы «Дополнительные правила об упорядочении обращения денежных знаков в пределах Терско-Дагестанского Края и Ставропольской губернии», в которых, в частности, говорилось, что «выпущенные во Владикавказе разменные знаки (марки Терской республики) достоинством в 10, 15, 20 копеек, не имеют обязательного обращения и могут быть сданы в кассы Отделений Государственного Банка и Казначейства Терско-Дагестанского Края и Ставропольской губернии не позднее 15/28 апреля 1919 года. Не представленные названным учреждениям до вышеуказанного срока разменные марки будут считаться недействительными. Взамен представленных марок владельцы их, в зависимости от запасов денежных знаков, получают обязательные к обращению денежные знаки, а в случае недостатка таковых предоставленные марки зачисляются на текущий счёт их предъявителей».[7]

Крымское краевое правительство

В 1919 году Крымское краевое правительство под председательством генерала М. Сулькевича выпустило многоцелевые марки, с изображением герба Таврической губернии. Они были отпечатаны литографским способом на плотной бумаге без зубцов. На лицевой стороне указан почтовый и фискальный характер марок, на оборотной — хождение в качестве денежного знака.[8]

Амурское областное земство

К середине 1919 года в Амурской области полностью отсутствовали мелкие разменные денежные знаки и мелкие монеты. Это обстоятельство вынудило Амурскую областную земскую управу выпустить собственные разменные земские марки-деньги достоинством в 50 копеек, 1, 3 и 5 рублей. Выпуск в обращение этих марок происходил по декабрь 1919 года, а общая сумма выпуска достигла 18 млн рублей. Земские марки-деньги имели форму общегосударственных гербовых марок, на лицевой стороне был изображен герб области и напечатано: «Амурское Областное Земство / почта / выпускается на основании п. 5 ст. 2 закона 17-го июня 1917 года» и сумма марки; на оборотной — цифрой проставлено достоинство данной марки. Марки Земства были широко распространены в области. Изъяты из обращения при девальвации в 1920 году.[9]

См. также

Напишите отзыв о статье "Марки-деньги"

Примечания

  1. ↑ Глейзер М. М. [www.bonistikaweb.ru/osnov-poniat.htm Основные понятия бонистики] // Бонистика в Петрограде — Ленинграде — Санкт-Петербурге / М. М. Глейзер. — СПб, 1998. — С.22—31. (См. Марки-деньги.)  (Проверено 9 апреля 2009)
  2. ↑ Кацитадзе В. [www.bonistikaweb.ru/KNIGI/katsitadze-kat.htm Каталог денежных знаков русской революции]. — 2-е изд. — Тифлис, 1924.  (Проверено 9 апреля 2009)
  3. ↑ Николаев Р. [www.vodyanoyznak.ru/magazine/41/783.htm Банкноты родом из Одессы] // Водяной знак. — 2006. — № 41.  (Проверено 9 апреля 2009)
  4. ↑ Ляшенко Л. Ростовский Ермак // Филателия. — 2006. — № 10. — С. 45.
  5. ↑ [web.archive.org/web/20090615155046/www.geocities.com/ua_ukraine/ukrayinarus097.html Информация] на сайте [web.archive.org/web/20010417072240/www.geocities.com/ua_ukraine/ukrainerus.html «Історична веб-хрестоматія UKRAЇNARUS`».]
  6. ↑ Вировий Є. Поштові марки Україньскої Народньої Республікі // Український філятеліст. — Вена, 1925. — № 3. (укр.)
  7. ↑ Парамонов О. [www.bonistikaweb.ru/STATYI/terskaia.htm Денежные знаки Терской Республики] // Терское Эхо. — 1919. — № 107. — С. 2. — 11 (24) июня.  (Проверено 9 апреля 2009)
  8. ↑ Каталог-справочник отечественных знаков почтовой оплаты. — М., 1991. — Т. 1. — С. 40—42; Т. 2. — С. 2—98. (Приложение к журн. «Филателия СССР» и «Филателия»: Сб. из 3 т.)
  9. ↑ Погребецкий А. И. [www.bonistikaweb.ru/KNIGI/pogrebetskiy-6amur.htm Денежное обращение и денежные знаки Дальнего Востока за период войны и революции (1914—1924)]. — Харбин, 1924.  (Проверено 9 апреля 2009)

Литература

Портал «Филателия»
Портал «Нумизматика и бонистика»
  • [www.philately.h14.ru/BS/M.html Большой филателистический словарь] / Под общ. ред. Н. И. Владинца и В. А. Якобса. — М.: Радио и связь, 1988. — 320 с. — ISBN 5-256-00175-2.  (Проверено 8 апреля 2009)
  • [www.philately.h14.ru/FS/M.html Филателистический словарь] / Сост. О. Я. Басин. — М.: Связь, 1968. — 164 с.  (Проверено 8 апреля 2009)

Ссылки

  • [mirmarok.ru/prim/view_article/246/ «Марки-деньги»] — глава из электронной книги [mirmarok.ru/book/ «Мир филателии»] [filatelist.narod.ru/ В. А. Новосёлова (Смоленск)]  (Проверено 9 апреля 2009)
  • [www.stampsportal.ru/great-russia-stamps/russian-empire/stamps/money 2.2. Российская Империя → 2.2.3. Марки → 2.2.3.6. Марки-деньги] — подраздел библиотеки Информационного Центра «Россия и мир».

Непочтовые
марки
(классификация)
</table>
</td></tr></table>
</td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><th scope="row" class="navbox-group" style="background:#cddeff">Связанные темы</th><td class="navbox-list navbox-even" style="text-align:left;border-left-width:2px;border-left-style:solid;width:100%;padding:0px;text-align:left;"></td></tr><tr style="height:2px"><td colspan="2"></td></tr><tr><td class="navbox-abovebelow" colspan="2" style="background:#cddeff; text-align:center;"></td></tr></table></td></tr></table>
</div>

Отрывок, характеризующий Марки-деньги

Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Марки-деньги&oldid=75670238»

Навигация