Марков, Алексей Владимирович

Алексей Владимирович Марков
Дата рождения:	8 мая (20 мая) 1877(1877-05-20)
Место рождения:	Москва, Российская империя
Дата смерти:	31 августа 1917(1917-08-31) (40 лет)
Место смерти:	Тбилиси
Страна:	Российская империя
Научная сфера:	этнография, фольклористика, диалектология, историк литературы
Альма-матер:	Московский университет

Алексей Владимирович Марков (8 (20) мая 1877, Москва — 31 августа 1917, Тбилиси) — русский этнограф, фольклорист, диалектолог, медиевист, историк литературы.

Биография

Был средним сыном настоятеля храма Христа Спасителя Владимира Семёновича Маркова.

Выпускник историко-филологического факультета Московского университета (1900). В 1898—1909 годах совершил 6 поездок на Русский Север — побережье Белого моря, Терский берег Кольского полуострова (1898—1901), где записал ста́рины (былины) со слов одной из самых выдающихся русских сказительниц А. М. Крюковой (более 10 300 строк-стихов). В общей сложности, Марков записал от Аграфены Крюковой 64 текста былин, баллад, исторических песен и духовных стихов из них 42 терского происхождения. Известность приобрели собранные им «Беломорские былины» Кольского полуострова.

По разнообразию, полноте и художественным достоинствам текстов этот сборник считается лучшим после собрания Кирши Данилова, П. Н. Рыбникова и А. Ф. Гильфердинга.

Другое крупное собрание А. Маркова, опубликованные в Москве в 1906—1909 гг. «Материалы, собранные в Архангельской губернии летом 1901 года» (ч. 1-2, совместно Б. Богословским).

В своем тяготении к северному эпосу фольклорист обнаружил пристрастие к романтизированному Великому Новгороду, который он противопоставлял как республику самодержавной Москве XVI—XVII веков. С таким пониманием истории А. Марков связывал судьбы и идейную эволюцию эпоса: «Поэзия Великого Новгорода и её остатки в северной России» (1909), «Обзор трудов В. Ф. Миллера по народной словесности» (1916).

Внес значительный вклад в исследование былин. Дал блестящие образцы соотнесений этнических сюжетов с русскими историческими событиями и историческими лицами - при опоре на тщательное сравнительное изучение всех вариантов, при внимательном учете многовековых традиций самого восточнославянского фольклора и возможных «внешних» воздействий - как иноэтнических фольклорных материалов, так и средневековой литературы. Исследование историзма эпических памятников во всей сложности и многосторонности их связей с источниками, характерное вообще для исторической школы В. Ф. Миллера, получило у А. В. Маркова, наиболее результативные воплощения. Эпосоведческие труды А. В. Маркова внесли существенный вклад в изучение не только былин, но и духовных стихов.

А. Марков отстаивал историко-социологическое направление в изучении былин, противопоставляя его «историко-бытовому» (статья «К вопросу о методе исследования былин», 1907). Несмотря на демократические устремления, не преодолел существенные недостатки исторической школы.

Скончался 31 августа 1917 года от «лёгочной чахотки». Отец-священник отпел его в Церкви Ильи Обыденного и похоронил на Ваганьковском кладбище.

Избранные публикации

• Беломорские былины, записанные А. Марковым. — М., 1901;
• Былинная традиция на Зимнем берегу Белого моря. — М., 1901;
• Материалы собранные в Архангельской губернии летом 1901 года. — М., 1905;
• Беломорские ста́рины и духовные стихи: Собрание А. В. Маркова / Подгот. издания С. Н. Азбелева, Ю. И. Марченко. — СПб., 2002.

Литература

• Астафьева Л. А. Записи А. В. Маркова на Терском берегу Белого моря // Фольклор Севера. — Архангельск, 1998.
• Аникин В. П. Историко-фольклорная концепция А. В. Маркова // Очерки истории русской этнографии, фольклористики и антропологии. — М., 1963.

Отрывок, характеризующий Марков, Алексей Владимирович

– Мое желание, mon pere, никогда не покидать вас, никогда не разделять своей жизни с вашей. Я не хочу выходить замуж, – сказала она решительно, взглянув своими прекрасными глазами на князя Василья и на отца.
– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.