Марков, Евгений Львович

Марков Евгений Львович
Место рождения:	село Крутое, Щигровский уезд, Курская губерния
Место смерти:	Воронеж
Гражданство:	Российская империя
Род деятельности:	прозаик, литературный критик, этнограф, путешественник
Годы творчества:	1858—1903
Язык произведений:	русский

Евге́ний Льво́вич Ма́рков (26 сентября [8 октября] 1835, село Крутое, Курская губерния — 17 [30] марта 1903, Воронеж) — русский писатель-путешественник, литературный критик, этнограф, выдающийся крымовед. Директор училищ Таврической губернии.

Биография

Евгений Львович Марков родился и вырос в родовом имении Патебник Щигровского уезда Курской губернии и принадлежит к одному из трёх дворянских родов Марковых, ведущему своё происхождение от литовского дворянина, перешедшего на службу к российскому государю и получившему в XVII веке поместья около города Курска.

Отец Евгения служил в свите императора Александра I.

Мать Евгения является дочерью боевого генерала Алексея Августовича Гана (178?—1830) — участника суворовского похода — и принадлежит к немецкому аристократическому роду Hahn von Rottenstern-Hahn (Хан фон Ротерштерн-Хан) из Базедова (Мекленбург), восходящему, по семейному преданию, к женской линии династии Каролингов и германским рыцарям-крестоносцам. Таким образом, по материнской линии, Евгений Марков является двоюродным братом писательниц Е. П. Блаватской и В. П. Желиховской, и находится в сродстве с писательницей Е. А. Ган и публицистом Р. А. Фадеевым.

Окончил Курскую гимназию, затем Харьковский университет (1857) и стал преподавать географию в Тульской гимназии. Статьи Маркова о яснополянской школе Л. Толстого обратили внимание министерства народного просвещения, и ему было предложено место в учебном комитете. В 1862 (или 1865) году он был назначен директором Симферопольской гимназии. Несогласие с политикой Д. А. Толстого вынудило его выйти в 1870 году отставку. Марков вернулся в Щигровкий уезд, где занялся земской деятельностью; был управляющим воронежским отделением дворянского и крестьянского земельных банков; много путешествовал по Европе и странам Востока.

Дети

• Старший сын — Лев Евгеньевич Марков (1862—1936) — предводитель дворянства Щигровского уезда.
• Младший сын — Николай Евгеньевич Марков (1866—1945) — российский политик и публицист, один из лидеров черносотенцев.

Произведения

Крымско-восточная тематика

1. Марков Е. Л. Крымские впечатления: Страница из путевого дневника // Отечественные записки. — 1867. — № 12, 15, 16, 22, 23, 24 (т.171, 175).
2. Марков Е. Л. Поездка в древний Сурож: Из Крымских впечатлений // Отечественные записки. — 1871. — Т. 195, № Март.
3. Марков Е. Л. Пещерные города Крыма: Путевые впечатления // Вестник Европы. — 1872. — Т. 3, № кн.6, 7.
4. Марков Е. Л. Очерки Крыма: Картины крымской жизни, природы и истории. — СПб.: Тип. К. Н. Плотникова, 1872. — 506 с.
   • Марков Е. Л. Очерки Крыма: Картины крымской жизни, природы и истории. — 2-е изд. — СПб., 1884. — 596 с.
   • Марков Е. Л. Очерки Крыма. — 3-е изд. — СПб.—М., 1902.
   • Марков Е. Л. Очерки Крыма: Картины крымской жизни, природы и истории. — 4-е илл. изд., 257 картин и рисунков. — СПб.—М.: Тип. Товарищества М. О. Вольф, 1906. — 536 с.
   • Марков Е. Л. Очерки Крыма: Картины крымской жизни, природы и истории. — 4-е илл. изд. — СПб., 1911.
   • Марков Е. Л. Очерки Крыма. — Симферополь: Таврия, 1995. — 543 с.
5. Марков Е. Л. Путеводитель по Крыму. — Одесса, 1872.
   • Марков Е. Л. Путеводитель по Крыму. — Изд. 2-е. — СПб., 1872.
6. Марков Е. Л. Берег моря: Роман из крымской жизни, в 2-х томах. — СПб., 1880.
7. Марков Е. Л. Европейский Восток. Путевые очерки. 1.На рубеже // Вестник Европы. — 1886. — № 3. — С. 116.
8. Марков Е. Л. Очерки Кавказа: Картины кавказской жизни, природы и истории. — СПб.—М.: Тип. Товарищества М. О. Вольф, 1887. — 711 с.
   • Марков Е. Л. Очерки Кавказа: Картины кавказской жизни, природы и истории. — 2-е изд. — СПб.—М., 1904.
   • Марков Е. Л. Очерки Кавказа. — Изд. с 1 акварелью, 310 картинами и рисунками. — СПб.—М.: Тип. Товарищества М. О. Вольф, 1913. — 596 с.
9. Марков Е. Л. Путешествие на Восток: Царь-град и Архипелаг. В стране фараонов. — СПб., 1890—1891. — Т. 1, 2.
10. Марков Е. Л. Путешествие по Святой земле: Иерусалим и Палестина, Самария, Галилея и берега Малой Азии. — СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1891. — 515 с.
11. Марков Е. Л. Западня: Повесть из крымской жизни // Вестник Европы. — 1892. — № Сент., Окт..
12. Марков Е. Л. Крым и его особенности // Живописная Россия (книга). — СПб.—М., 1898. — Т. 5.
13. Марков Е. Л. Россия в Средней Азии: Очерки путешествия по Закавказью, Туркмении, Бухаре, Самаркандской, Ташкентской и Ферганской областям, Каспийскому морю и Волге, в 2-х томах и 6 частях (т.1 — Побережья Кавказа. В Туркмении. На Оксусе и Яксарте; т.2 — Фергана. Долина Зеравшана. Домой по Волге). — СПб.: Тип. М. М. Стасюлевича, 1901. — 1062 (544+518) с.
14. Марков Е. Л. Путешествие по Сербии и Черногории. — 1903.

Воронежско-донская тематика

1. Марков Е. Л. Поездка в Дивногорье // Русский вестник. — 1891. — № 5, 6 (т.214). — С. 128—182.
   • Марков Е. Л. В стране белых гор. Поездка в Дивногорье / Науч. ред. проф. А. В. Бережной. — Воронеж: [www.albom.info Творческое объединение «Альбом»], 2007. — 64 с.
2. Марков Е. Л. Червлёный Яр // Русский вестник. — 1891. — № 8.
3. Марков Е. Л. Хазарские городища на реке Воронеж // Русский вестник. — 1891. — № 11.
4. Марков Е. Л. Древний город Костёнск // Русский вестник. — 1891. — № 12.
5. Марков Е. Л. Белогорские пещеры // Русский вестник. — 1892. — № 1.
6. Марков Е. Л. Старая Донская пустынь и Донецкий казачий городок (Из путевых очерков Воронежской губернии) // Памятная книжка Воронежской губернии на 1893 год. — Воронеж, 1893. — С. 125—157.
7. Марков Е. Л. Поездка к камню Буилу (Из путевых очерков Дона) // Памятная книжка Воронежской губернии на 1894 год. — Воронеж, 1894. — С. 127—146.
8. Марков Е. Л. Донская Беседа и соседние ей древние урочища Дона (путевые заметки) // Памятная книжка Воронежской губернии на 1896 год. — Воронеж, 1896. — С. 108—135.
9. Марков Е. Л. Клады Старой Северщины // Памятная книжка Воронежской губернии на 1902 год. — Воронеж, 1902. — С. 1—18.

Прочие темы

1. Марков Е. Л. Ушан. Отрывок из воспоминаний детства (рассказ) // Русский вестник. — 1858.
2. Марков Е. Л. Народные типы в нашей литературе (статья о «Казаках» Л. Н. Толстого). — 1865.
3. Марков Е. Л. Барчуки. Картины прошлого: [автобиографический роман]. — СПб., 1875.
   • Марков Е. Л. Барчуки. — 2-е изд. — СПб., 1882.
4. Марков Е. Л. Софисты XIX века (серия публицистических статей) // Голос (газета). — 1875. — № 36—37 и др..
5. Марков Е. Л. Чернозёмные поля (роман), в 2-х томах. — СПб, 1876 (1877).
6. Марков Е. Л. Собрание сочинений, в 2-х томах (т.1 — Публицистика и критика; т.2 — Путешествия и педагогия). — СПб., 1877.
7. Марков Е. Л. Статья о поэзии Н. А. Некрасова. — 1878.
8. Марков Е. Л. Критические беседы (критическая статья о Н. А. Добролюбове) // Русская речь (газета). — 1880. — № 6, 7.
9. Марков Е. Л. Разбойница Орлиха (исторический роман о пугачёвском восстании). — 1895.
   • Марков Е. Л. Разбойница Орлиха. — СПб., 1904.
10. Марков Е. Л. Значение Белинского в истории русского просвещения: Публичное чтение в память 50-летия годовщины его смерти // Кавказ. — 1899. — № 3 июля.
11. Марков Е. Л. Значение Пушкина в истории русского просвещения // Памятная книжка Воронежской губернии на 1900 год. — Воронеж, 1899. — С. 53—65.
12. Марков Е. Л. Грехи и нужды нашей средней школы. — СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1900. — 131 с.
13. Марков Е. Л. Учебные годы (старого) барчука: [продолжение автобиографического романа]. — СПб., 1901.

Источники

1. Бережной А. В., Бережная Т. В. Марков Евгений Львович и его краеведческие очерки о Воронежском крае. — Воронеж, 2007.
2. Ибраимов Н. Р. [www.moscow-crimea.ru/history/18_19vv/markov/markov.html Евгений Марков как иллюстратор своих «Очерков Крыма»] // Историко-публицистический альманах «Москва-Крым». — Москва, 2000. — № 2.
3. Богоявленский Д. Д. [gosudarstvo.voskres.ru/heald/markov_0.htm Николай Евгеньевич Марков и Совет Министров: «Союз русского народа» и самодержавная власть]. — 2001.
4. [www.blavatsky.ru/ Род Ганов на сайте «www.blavatsky.ru»]
5. [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le6/le6-8151.htm?cmd=2&istext=1 Марков Е. Л. в Литературной энциклопедии]
6. Марков, Евгений Львович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
7. [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/78877/%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%BA%D0%BE%D0%B2 Марков Е. Л. в Большой биографической энциклопедии]
8. [old-kursk.ru/book/historian/markov-e.html Марков Е. Л. на сайте «Курск дореволюционный»]
9. [www.hrono.info/biograf/bio_m/markov_el.html Марков Е. Л. на сайте «Хронос»]

Отрывок, характеризующий Марков, Евгений Львович

Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
– Ах какая прелесть! Ну теперь спать, и конец.
– Ты спи, а я не могу, – отвечал первый голос, приблизившийся к окну. Она видимо совсем высунулась в окно, потому что слышно было шуршанье ее платья и даже дыханье. Всё затихло и окаменело, как и луна и ее свет и тени. Князь Андрей тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
– Соня! Соня! – послышался опять первый голос. – Ну как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, Соня, – сказала она почти со слезами в голосе. – Ведь этакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало.
Соня неохотно что то отвечала.
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.


Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.