Маркони, Гульельмо

Гульельмо Маркони
итал. Guglielmo Marchese Marconi
Место рождения:	Болонья, Италия
Гражданство:	Королевство Италия Королевство Италия
Место смерти:	Рим, Италия
Награды и премии:	Нобелевская премия по физике 1909 года Медаль почёта IRE

Гулье́льмо Марко́ни (итал. Guglielmo Marchese Marconi; 25 апреля 1874, Болонья — 20 июля 1937, Рим) — маркиз, итальянский радиотехник и предприниматель, лауреат Нобелевской премии по физике за 1909 год, почитаемый в ряде стран как создатель первой в мире успешной системы передачи информации с помощью радио.

Биография

Родился в Болонье, в семье крупного землевладельца. Его мать, Энни Джеймсон, была шотландско-ирландского происхождения и приходилась внучкой Джону Джеймсону, основавшему знаменитую вискикурню Jameson.

В 13 лет поступил в технический институт в Ливорно. В 1894 году под влиянием посмертно изданных трудов Генриха Герца, а также Николы Теслы заинтересовался вопросами передачи электромагнитных волн и поступил в обучение к профессору физики Болонского университета Аугусто Риги, занимавшемуся исследованиями в этом направлении. Тогда же в имении своего отца начал проводить опыты по сигнализации с помощью электромагнитных волн. В 1895 году Маркони послал беспроводной сигнал из своего сада в поле на расстояние 3 км. Тогда же предложил использование беспроводной связи министерству почты и телеграфа, но получил отказ.

В начале 1896 года приехал в Великобританию, где продемонстрировал свой аппарат: с помощью азбуки Морзе передал сигнал с крыши лондонского почтамта в другое здание на расстояние 1,5 км. Изобретение заинтересовало крупного физика В. Г. Приса, бывшего директором британской почты и телеграфа; под его руководством, Маркони продолжил работы. 2 июня 1896 года подал заявку на «усовершенствования в передаче электрических импульсов и сигналов и в аппаратуре для этого». 2 сентября провёл первую публичную демонстрацию своего изобретения на равнине Солсбери, добившись передачи радиограмм на расстояние 3 км.

В качестве передатчика Маркони применил генератор Герца в модификации Риги, а в качестве приёмника — прибор Попова (созданный, в свою очередь, на основе прибора Лоджа), в который Маркони ввёл разработанный им самим вакуумный когерер, повысивший стабильность работы прибора и его чувствительность, а также дроссельные катушки.

2 июля 1897 получил патент и уже 20 июля создал и организовал крупное акционерное общество («Маркони К°»). Для работы в своей фирме Маркони пригласил многих видных учёных и инженеров. Летом того же года осуществил передачу радиосигналов на 14 км через Бристольский залив, в октябре — на расстояние 21 км. В ноябре того же года построил первую стационарную радиостанцию на острове Уайт, обеспечившую связь острова с материком на расстоянии 23 км. В мае 1898 года впервые применил систему настройки (на принципах, открытых в предыдущем году Оливером Лоджем); запатентовал её в 1900 (патент № 7777). В том же году открыл в Челмсфорде первый «завод беспроволочного телеграфа», на котором работали 50 человек.

Огромное влияние на дальнейшее развитие радиотехники оказала совершенно ошибочная точка зрения Маркони, считавшего, что электромагнитные волны могут без больших потерь проходить через грунт и воду. Это позволило ему убеждать как себя, так и других, что возможна передача радиоволн на огромные расстояния (противная точка зрения утверждала, что прохождение радиоволн возможно только в условиях прямой видимости, и радиопередача на далёкие расстояния будет невозможной ввиду кривизны Земли). В действительности потери при прохождении радиоволн через грунт и воду огромны, но короткие радиоволны могут отражаться от ионосферы и огибать весь земной шар. Как это ни парадоксально, именно эта ошибочная гипотеза позволила Маркони в декабре 1901 года организовать первую радиосвязь через Атлантический океан (передал букву S азбуки Морзе), о чём сообщил сам лично. Это сообщение не подтверждается источниками, тем не менее в конце следующего года им была налажена регулярная трансатлантическая радиосвязь.

В 1905 — запатентовал направленную связь.

За заслуги перед государством 30 декабря 1914 года Маркони был назначен пожизненным сенатором Италии.

Во время Первой мировой войны Маркони поступил добровольцем на армейскую службу, получив чин лейтенанта инженерного корпуса и служил в Институте радиотелеграфии итальянского военно-морского флота. В дальнейшем он получил ряд повышений по службе, достигнув в ноябре 1919 чина Capitano di Fregata. После ухода с военной службы Маркони как отставной офицер получил еще ряд повышений в чине.

В 1919 — полномочный представитель Италии на Парижской мирной конференции. От имени Италии подписал мирные договоры с Австрией и Болгарией.

В 1932 — установил первую радиотелефонную микроволновую связь. В 1934 году он продемонстрировал возможность применения микроволновой телеграфии для нужд навигации в открытом море.

Последние годы жизни провёл в Италии. После прихода к власти фашизма Маркони приветствует его и в 1923 году вступил в Фашистскую партию.

17 июня 1929 король Виктор Иммануил III даровал Маркони наследственный титул маркиза.

В 1930 году итальянский диктатор Бенито Муссолини назначил его главой Королевской академии Италии. Данный пост сделал его членом главного управляющего органа фашистской Италии — Большого фашистского совета.

Память

• В 1976 г. Международный астрономический союз присвоил имя Гульельмо Маркони кратеру на обратной стороне Луны.
• В 1974 году Банк Италии выпустил в обращение монету номиналом в 100 лир, посвященную 100-летнему юбилею Г.Маркони.
• Аэропорт Болоньи, родного города Маркони, носит его имя.
• В 2000 году была выпущена почтовая марка Молдовы, посвященная Маркони.
• В 2001 году Королевский монетный двор Великобритании выпустил биметаллическую памятную монету достоинством в 2 фунта в честь столетия первого сеанса трансатлантической радиосвязи.

Награды и память

• Кавалер Большого креста ордена Короны Италии.
• Великий офицер ордена Святых Маврикия и Лазаря.
• Кавалер Савойского гражданского ордена.
• Кавалер Большого креста ордена Сантьяго и меча (Португалия, 18 июня 1920 года).
• Медаль Маттеуччи (1901)
• Нобелевская премия по физике (1909)
• Медаль Альберта (Королевское общество искусств) (1914)
• Медаль Франклина (1918)
• Медаль почёта IRE (1920)
• Медаль Джона Фрица (1923)
• титул Маркиз от Виктора Эммануила III (1929)
• Медаль Джона Скотта (1931)
• Медаль Вильгельма Экснера (1934).

С 1975 года вручается Премия Маркони.

См. также

• Радио
• Радиопередатчик
• Радиоприёмник
• Феддерсен, Беренд Вильгельм

Литература

• Изобретение радио. А. С. Попов. Документы и материалы, М., 1966;
• Храмов Ю. А. Маркони Гульельмо (Markoni Gulielmo) // Физики: Биографический справочник / Под ред. А. И. Ахиезера. — Изд. 2-е, испр. и дополн. — М.: Наука, 1983. — С. 179. — 400 с. — 200 000 экз. (в пер.)
• EIIison Hawks, Marconi comes to England, «Wireless World», 1926, v. 19, № 15;
• Solari L., Marconi im Privatleben und bei der Arbeit. Lpz., 1942;
• Donaldson F., The Marconi scandal, L., 1962.

Ссылки

• [n-t.ru/nl/fz/marconi.htm Гульельмо Маркони. Биография на сайте электронной библиотеки «Наука и техника»]
• [www.invur.ru/index.php?page=infsupp&cat=pub&doc=den_radio2006 Пионер радиобизнеса]
• [comments.ua/?art=1183702106 Бизнес без проводов]
• [www.gpu-ua.info/index.php?&id=173568&eid=411&lang=ru Изобретатель радио дружил с Бенито Муссолини]

Отрывок, характеризующий Маркони, Гульельмо

– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.