Марк Атий Бальб
| Марк Атий Бальб | |
| MARCVS ATIVS BALBVS | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Отец: | |
| Мать: | |
| Супруга: | |
| Дети: |
дочери: Атия Бальба Прима, Атия Бальба Цезония, Атия Бальба Терция |
Марк Атий Бальб (лат. Marcus Atius Balbus), (105 до н. э. — 52 до н. э.) — претор 62 до н. э., наместник Сардинии в ранге пропретора, двоюродный брат Помпея Великого, зять Юлия Цезаря, дед императора Августа.
Происхождение и семья
Марк Атий Бальб родился в плебейской семье Марка Атия Бальба Старшего и его жены, Помпеи, тетки Помпея Великого. Атии происходили из города Ариция (совр. Аричча, Италия), расположенного в 25 километрах южнее Рима. Марк Атий Бальб Старший принадлежал к сенаторскому сословию. Когномен «Бальб» в переводе с латыни значит «заика».
Помпея происходила из богатой плебейской фамилии Помпеев, выходцев из Пицена, принадлежащих к всадническому сословию. Помпей Страбон, брат Помпеи и отец Помпея Великого, был первым из Помпеев, кто перешел в сенаторское сословие и стал консулом в 89 до н. э..
Примерно в 82 до н. э. Марк Атий женился на Юлии Цезарис Младшей, сестре Юлия Цезаря. Этот брак был очень выгоден для выходца из скромного рода Атиев, поскольку он породнился с одной из самых знатных римских фамилий.
У пары было трое дочерей, одна из которых, Атия Бальба Цезония, вышла замуж за Гая Октавия и стала матерью Октавиана.
Жизнеописание
Марк Атий Бальб был избран претором в 62 до н. э. После претуры управлял провинцией Сардиния в чине пропретора. В 59 до н. э. вместе с Помпеем Великим вошел в комиссию вигинтивиров по распределению земли между ветеранами Помпея по закону Юлия о разделении поместий в Кампании.
Скончался, скорее всего, в 52 до н. э.
Упоминается Цицероном в письме к Аттику, где он описывает высказывание Помпея в адрес Бальба: «…человек, который вообще ничего не значит».
Напишите отзыв о статье "Марк Атий Бальб"
Литература
- Цицерон, «Epistulae ad Atticum», II 12, 2
- Светоний, «Жизнь 12 Цезарей», «Божественный Август», 4
Отрывок, характеризующий Марк Атий Бальб
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
