Марк Ливий Друз (народный трибун)
| Марк Ливий Друз |
Марк Ливий Друз (лат. Marcus Livius Drusus; умер в 91 году до н. э.) — древнеримский политический деятель из плебейского рода Ливиев, плебейский трибун в 91 до н. э..
Происхождение
Марк Ливий был сыном народного трибуна, консула и цензора Марка Ливия Друза и патрицианки Корнелии.
Биография
Выразитель интересов сената в народном собрании, представитель реформистской сенатской группировки. Был сторонником предоставления италийским союзникам гражданских прав и поклялся, что добьётся этого. Пользовался поддержкой Марка Эмилия Скавра, Луция Лициния Красса и других уважаемых сенаторов.
Внёс в одним пакетом три законопроекта: судебный, выводивший всадников из суда присяжных; хлебный, увеличивавший хлебные дотации для городского плебса, и аграрный, предполагавший раздачу всех государственных земель. «Раздадим всё сами, — говорил он, — чтобы будущим демагогам не осталось для раздачи ничего, кроме топей болот и небосвода!»
Таким образом, беднота, заинтересованная в раздачах, вынуждена была голосовать против всадников, а сенат, желавший избавиться от всадников в судах, поддержал раздачи. Законы были приняты, но претворить их в жизнь не удалось. Противники Друза обвиняли его в измене, в заговорщических связях с италиками. К тому же в разгар борьбы за законы Друза умер его верный сторонник, крупнейший оратор и уважаемый сенатор Луций Лициний Красс. Консул Луций Марций Филипп сумел добиться отмены законопроекта, поскольку тот противоречил закону Цецилия - Дидия, запрещавшего объединять в рамках одного проекта разнонаправленные предложения. После этого и речи не могло идти и проекте наделения италийцев правами римского гражданства.
Но враги Друза не удовлетворились этой победой. Вскоре он был убит у входа в собственный дом, когда прощался с толпой, провожавшей его с форума. Убийца, явный профессионал, ухитрился незаметно нанести удар ножом в пах и скрыться в толпе. Приёмным сыном Ливия был Марк Ливий Друз Клавдиан, отец императрицы Ливии.
Напишите отзыв о статье "Марк Ливий Друз (народный трибун)"
Литература
- Leonhard Burckhardt: Politische Strategien der Optimaten in der späten römischen Republik, Stuttgart 1988, ISBN 3-515-05098-1 (Dissertation Basel 1985).
- Jochen Martin: Die Popularen in der Geschichte der späten Republik. Dissertation, Freiburg i. Br. 1965.
- Christian Meier: Res Publica Amissa. Eine Studie zu Verfassung und Geschichte der späten römischen Republik, Frankfurt 1997. (Erstauflage Wiesbaden 1966).
- Lukas Thommen: Das Volkstribunat der späten römischen Republik, Stuttgart 1989 ISBN 3-515-05187-2.
Отрывок, характеризующий Марк Ливий Друз (народный трибун)
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
