К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)
Марк Попиллий Ленат (лат. Marcus Popillius Laenas; II век до н. э.) — древнеримский политический деятель из плебейского рода Попиллиев, консул 139 года до н. э.
Марк Попиллий был сыном консула 173 года до н. э. того же имени. В 154 году до н. э. он был одним из послов к лигурам, а в 146 году Квинт Цецилий Метелл Македонский отправил его с ещё несколькими легатами в Коринф, чтобы добиться от руководства Ахейского союза прекращения военных приготовлений. Эта миссия закончилась неудачей[1].
В 139 году до н. э. Марк Попиллий стал консулом вместе с Гнеем Кальпурнием Пизоном. Он получил провинцию Ближняя Испания, в которой остался и на следующий год в качестве проконсула. Здесь он воевал с племенем лузонов. Его предшественник Квинт Помпей заключил невыгодный для Рима договор с городом Нумансия, а после прибытия Попиллия отказался этот договор признавать; Ленат отправил и Помпея, и послов нумантинцев в Рим для дальнейшего разбирательства[2].
В 137 году до н. э. Марк Попиллий был заменён Гаем Гостилием Манцином и вернулся в Италию. О его дальнейшей судьбе ничего не известно.
Напишите отзыв о статье "Марк Попиллий Ленат (консул 139 года до н. э.)"
Примечания
- ↑ Полибий. Всеобщая история XXXVIII, 10.
- ↑ Аппиан. Иберийско-римские войны, 79.
Отрывок, характеризующий Марк Попиллий Ленат (консул 139 года до н. э.)
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
