Марк Эмилий Павел (консул 255 года до н. э.)
| Марк Эмилий Павел |
Марк Эмилий Павел (лат. Marcus Aemilius Paullus; III век до н. э.) — древнеримский государственный деятель и полководец.
Содержание
Происхождение
Марк Эмилий Павел принадлежал к знатному патрицианскому роду Эмилиев. Источники называют его сыном некоего Марка Эмилия и внуком Луция Эмилия, о которых ничего не известно.
Биография
Первые сообщения о Марке Эмилии Павле относятся к 255 году до н. э., когда он был консулом. В это время шла война с Карфагеном. Армия одного из консулов предыдущего года была уничтожена в Африке, и Павел вместе со своим коллегой Сервием Фульвием Нобилиором возглавил флот из трёхсот[1][2] или трёхсот пятидесяти кораблей[3], направившийся к африканскому побережью. В пути у Гермесова мыса римляне столкнулись с вражеским флотом, либо равным по численности[4], либо насчитывавшим всего двести кораблей[5]. В сражении римский флот одержал лёгкую победу, потопив сто четыре карфагенских корабля и захватив 30 с экипажами. Число погибших и взятых в плен карфагенян в источниках варьируется от пятнадцати тысяч[6] до тридцати пяти тысяч[7]. Захваченную огромную добычу Марк Эмилий разделил между всеми своими солдатами[6].
После этой победы консулы забрали из Аспида остатки африканской армии и направились обратно в Италию, но у сицилийского побережья большая часть их флота была уничтожена штормом. По-разному оценивая размеры римского флота[8], все источники пишут, что уцелело всего восемьдесят кораблей. Согласно Полибию, причиной катастрофы стало желание консулов проплыть вдоль южного побережья Сицилии в неблагоприятное время года для того, чтобы занять некоторые местные города, устрашённые недавней победой римского флота[9].
Тем не менее в январе 254 года Марк Эмилий отпраздновал триумф. В честь его победы на Капитолии была воздвигнута украшенная корабельными носами колонна, которую в 171 году до н. э. расколола молния[10].
О дальнейшей судьбе Марка Эмилия Павла ничего не известно.
Потомки
Сыном Марка Эмилия был Луций Эмилий Павел, консул 219 и 216 гг. до н. э.
Напишите отзыв о статье "Марк Эмилий Павел (консул 255 года до н. э.)"
Примечания
- ↑ Орозий. История против язычников, IV, 9, 5.
- ↑ Евтропий. Бревиарий от основания Города, II, 22, 1.
- ↑ Полибий. Всеобщая история, I, 36.
- ↑ Орозий, IV, 9, 5.
- ↑ Полибий, I, 36.
- ↑ 1 2 Евтропий, II, 22, 2.
- ↑ Орозий, IV, 9, 6.
- ↑ У Орозия триста (IV, 9, 7), у Полибия триста шестьдесят четыре (I, 37), у Евтропия — четыреста шестьдесят четыре (II, 22, 3)
- ↑ Полибий, I, 37.
- ↑ Тит Ливий. История Рима от основания Города, XLII, 20, 1.
Отрывок, характеризующий Марк Эмилий Павел (консул 255 года до н. э.)
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
