Марк Юлий Вестин Аттик

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Марк Юлий Вестин Аттик
лат. Marcus Iulius Vestinus Atticus
Консул Римской империи
65 год
 
Смерть: 65(0065)
Отец: Луций Юлий Вестин
Супруга: Статилия Мессалина
Дети: сын Аттик (?)

Марк Юлий Вестин Аттик (лат. Marcus Iulius Vestinus Atticus) — политический деятель эпохи ранней Римской империи.

Отцом Аттика, вероятно, был префект Египта Луций Юлий Вестин. Марк был другом императора Нерона. В 65 году он занимал должность ординарного консула вместе с Авлом Лицием Нервой Силианом. В его консульство произошёл знаменитый заговор Пизона. Вестин в заговоре не принимал никакого участия, так как по мнению заговорщиков отличался своеволием[1]. Нерон думал, что Вестин окажется в числе заговорщиков, но его надеждам не суждено было сбыться. Однако император питал к консулу ненависть, поскольку тот часто его высмеивал и постепенно начал презирать[2]. Несмотря на непричастность Вестина, Нерон отправил к его дому одну когорту солдат, но как только она подошла к дому консула, тот заперся в спальне, где вскрыл себе вены. Затем Вестина отнесли в баню и погрузили в теплую воду[3]. Там, по-видимому, он и испустил дух. В следующем году Нерон женился на вдове Вестина Статилии Мессалине, с которой у него, как говорят, был роман ещё до её брака с Вестином[2].

Напишите отзыв о статье "Марк Юлий Вестин Аттик"



Примечания

  1. Тацит. Анналы. XV. 52.
  2. 1 2 Тацит. Анналы. XV. 68.
  3. Тацит. Анналы. XV. 69.

Литература

  • Prosopographia Imperii Romani. I 624.
  • Rudolf Hanslik: Vestinus 2. In: Der Kleine Pauly (KlP). Band 5, Stuttgart 1975, Sp. 1230.
  • Werner Eck: Iulius [II 147]. In: Der Neue Pauly (DNP). Band 6, Metzler, Stuttgart 1999, ISBN 3-476-01476-2.

Отрывок, характеризующий Марк Юлий Вестин Аттик

Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.


От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.