Марк Юний Максим
Поделись знанием:
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
| Марк Ю́ний Ма́ксим лат. Marcus Iunius Maximus | ||
| ||
|---|---|---|
Марк Юний Максим (лат. Marcus Iunius Maximus), римский политик и сенатор конца III века.
Об этом человеке известно очень мало.
До 286 года он был консулом-суффектом. В 286 году Максим был назначен ординарным консулом. Его коллегой стал Веттий Аквилин.
После консульства, в 286—287 годах Максим был назначен префектом Рима. В Кодексе Феодосия сохранился закон, адресованный Максиму. Возможно, его сыном был городской претор Юний Присциллиан Максим.
Напишите отзыв о статье "Марк Юний Максим"
Литература
- Jones, A. H. M. M. Iunius Maximus 38 // Prosopography of the Later Roman Empire / A. H. M. Jones, J. R. Martindale, J. Morris. — Cambridge University Press, 1971. — Vol. I : A.D. 260–395. — P. 587. — ISBN 0-521-07233-6 [2001 reprint].
Отрывок, характеризующий Марк Юний Максим
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
