Маров, Михаил Яковлевич

Михаил Яковлевич Маров
Научная сфера:	астрономия
Место работы:	Институт прикладной математики РАН
Учёная степень:	доктор физико-математических наук (1970)
Учёное звание:	профессор, член-корреспондент АН СССР (1990) академик РАН (2008)
Альма-матер:	МВТУ
Награды и премии:

Михаил Яковлевич Маров (род. 28 июля 1933, Москва) — советский и российский астроном.

Биография

Родился в Москве, в 1958 окончил МВТУ. После окончания аспирантуры в Институте физики атмосферы АН СССР работает с 1962 в Институте прикладной математики АН СССР (с 1967 — заведующий отделом физики планет), профессор. Академик Российской академии наук (2008).

Основные труды в области экспериментальной планетной астрономии, изучения структуры, динамики, оптических характеристик и теплового режима планетных атмосфер. Один из инициаторов и научных руководителей многолетней программы исследования планеты Венера с помощью советских автоматических межпланетных станций серии «Венера». Принимал участие в осуществлении первых прямых измерений параметров атмосферы, определении значений температуры и давления у поверхности Венеры. Изучал термодинамическое состояние газа в атмосфере Венеры и выявил ряд важных динамических характеристик, связанных с проблемами теплообмена и планетарной циркуляции. Был участником комплексного эксперимента на спускаемом аппарате автоматической межпланетной станции «Марс-6», на котором проведены первые прямые измерения параметров атмосферы Марса. В области физики верхней атмосферы (аэрономии) выполнил обширный цикл исследований по изучению структуры и динамики земной термосферы, где выявлен ряд новых эффектов и получены их количественные оценки. Предложил оригинальные подходы к моделированию структуры и физико-химических процессов в верхних атмосферах планет с использованием методов многокомпонентной радиационной гидродинамики и химической кинетики, а также к изучению неравновесных элементарных процессов с использованием статистических методов в решении кинетических уравнений. Автор книги «Планеты Солнечной системы» (1981). Принимал активное участие в работах, проводимых в рамках советской программы «Интеркосмос».

Главный редактор журнала «Астрономический вестник», заместитель председателя Научного совета АН СССР по проблемам Луны и планет, председатель секции «Солнечная система» Астрономического Совета АН СССР (с 1985).

Награды

• Ленинская премия (1970)
• Государственная премия СССР (1980)
• Премия имени А. Галабера Международной астронавтической федерации (1973)
• Демидовской премии (2015)
• Орден Почёта (2003)
• Орден Дружбы (2015)
• Золотая медаль имени М. В. Келдыша (2016) - за выдающийся вклад в космические исследования и решение крупных научных проблем в области прикладной математики и механики

Литература

• Колчинский И. Г., Корсунь А. А., Родригес М. Г. Астрономы. Биографический справочник. — Киев: Наукова думка, 1986.

Ссылки

• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-537.ln-ru Профиль Михаила Яковлевича Марова] на официальном сайте РАН
• [www.youtube.com/watch?v=H0-EhArh944 Лекция «Челябинский метеорит: открытия и уроки» 25.12.2013], лектор Маров М. Я. (официальное видео, лекция в Московском планетарии)

Отрывок, характеризующий Маров, Михаил Яковлевич

Он не повторял, как тогда, с болезненным стыдом слов, сказанных им, не говорил себе: «Ах, зачем я не сказал этого, и зачем, зачем я сказал тогда „je vous aime“?» [я люблю вас] Теперь, напротив, каждое слово ее, свое он повторял в своем воображении со всеми подробностями лица, улыбки и ничего не хотел ни убавить, ни прибавить: хотел только повторять. Сомнений в том, хорошо ли, или дурно то, что он предпринял, – теперь не было и тени. Одно только страшное сомнение иногда приходило ему в голову. Не во сне ли все это? Не ошиблась ли княжна Марья? Не слишком ли я горд и самонадеян? Я верю; а вдруг, что и должно случиться, княжна Марья скажет ей, а она улыбнется и ответит: «Как странно! Он, верно, ошибся. Разве он не знает, что он человек, просто человек, а я?.. Я совсем другое, высшее».
Только это сомнение часто приходило Пьеру. Планов он тоже не делал теперь никаких. Ему казалось так невероятно предстоящее счастье, что стоило этому совершиться, и уж дальше ничего не могло быть. Все кончалось.
Радостное, неожиданное сумасшествие, к которому Пьер считал себя неспособным, овладело им. Весь смысл жизни, не для него одного, но для всего мира, казался ему заключающимся только в его любви и в возможности ее любви к нему. Иногда все люди казались ему занятыми только одним – его будущим счастьем. Ему казалось иногда, что все они радуются так же, как и он сам, и только стараются скрыть эту радость, притворяясь занятыми другими интересами. В каждом слове и движении он видел намеки на свое счастие. Он часто удивлял людей, встречавшихся с ним, своими значительными, выражавшими тайное согласие, счастливыми взглядами и улыбками. Но когда он понимал, что люди могли не знать про его счастье, он от всей души жалел их и испытывал желание как нибудь объяснить им, что все то, чем они заняты, есть совершенный вздор и пустяки, не стоящие внимания.
Когда ему предлагали служить или когда обсуждали какие нибудь общие, государственные дела и войну, предполагая, что от такого или такого исхода такого то события зависит счастие всех людей, он слушал с кроткой соболезнующею улыбкой и удивлял говоривших с ним людей своими странными замечаниями. Но как те люди, которые казались Пьеру понимающими настоящий смысл жизни, то есть его чувство, так и те несчастные, которые, очевидно, не понимали этого, – все люди в этот период времени представлялись ему в таком ярком свете сиявшего в нем чувства, что без малейшего усилия, он сразу, встречаясь с каким бы то ни было человеком, видел в нем все, что было хорошего и достойного любви.
Рассматривая дела и бумаги своей покойной жены, он к ее памяти не испытывал никакого чувства, кроме жалости в том, что она не знала того счастья, которое он знал теперь. Князь Василий, особенно гордый теперь получением нового места и звезды, представлялся ему трогательным, добрым и жалким стариком.
Пьер часто потом вспоминал это время счастливого безумия. Все суждения, которые он составил себе о людях и обстоятельствах за этот период времени, остались для него навсегда верными. Он не только не отрекался впоследствии от этих взглядов на людей и вещи, но, напротив, в внутренних сомнениях и противуречиях прибегал к тому взгляду, который он имел в это время безумия, и взгляд этот всегда оказывался верен.
«Может быть, – думал он, – я и казался тогда странен и смешон; но я тогда не был так безумен, как казалось. Напротив, я был тогда умнее и проницательнее, чем когда либо, и понимал все, что стоит понимать в жизни, потому что… я был счастлив».
Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.