Марон, Карл

Карл Марон
Министр внутренних дел ГДР
1 июля 1955 года — 14 ноября 1963 года
Глава правительства:	Отто Гротеволь
Президент:	Вильгельм Пик (до 1960 года)
Предшественник:	Вилли Штоф
Преемник:	Фридрих Дикель
Награды:

Карл Ма́рон (нем. Karl Maron; 27 апреля 1903, Берлин — 2 февраля 1975, Берлин) — немецкий политик и журналист, член КПГ и СЕПГ. В 1955—1963 годах занимал пост министра внутренних дел ГДР в звании генерал-полковника и возглавлял Немецкую народную полицию.

Биография

Сын извозчика, Карл Марон окончил народную школу и в 1917—1921 годах учился на слесаря. Работал по профессии до 1929 года. С 1919 года занимался спортивной борьбой и активно участвовал в рабочем спортивном движении. В 1926 году вступил в КПГ. В 1927—1928 годах работал в руководстве парторганизации на заводах «Сименс» в Берлине.

После прихода национал-социалистов к власти в Германии перешёл на нелегальное положение, в 1934 году эмигрировал в Копенгаген, где работал редактором пресс-службы Красного спортивного интернационала. С 1935 года представлял Красный спортивный интернационал в Коминтерне в Москве, после роспуска КСИ в 1937 году перешёл на работу в отделы печати и информации Коминтерна. В 1943—1945 годах работал редактором газеты «Свободная Германия», выпускавшейся Национальным комитетом «Свободная Германия», и отвечал за военные комментарии.

В конце апреля 1945 года вернулся на родину вместе с группой Ульбрихта. До 1946 года занимал должность первого заместителя обер-бургомистра Берлина, затем до 1949 года был депутатом Берлинского городского совета от СЕПГ. С 1948 года занимал должность уполномоченного по делам экономики. В 1949—1950 годах работал на должности заместителя главного редактора ежедневной газеты Neues Deutschland. В 1950 году в звании генерального инспектора стал преемником Курта Фишера на посту начальника Главного управления Немецкой народной полиции и заместителем министра внутренних дел ГДР. С 1955 года и до своей отставки по состоянию здоровья в 1963 году занимал должность министра внутренних дел ГДР.

С 1954 года Карл Марон входил в состав ЦК СЕПГ, в 1958—1967 годах работал депутатом Народной палаты ГДР. В 1961 году входил в состав штаба Национального совета обороны ГДР по закрытию государственной границы в Берлине. С 1964 года руководил Институтом исследования общественного мнения при ЦК СЕПГ.

В 1955 году Карл Марон женился на Хелле Игларц, является отчимом писательницы Моники Марон. Похоронен в Мемориале социалистов на Центральном кладбище Фридрихсфельде.

Ссылки

• [bundesstiftung-aufarbeitung.de/wer-war-wer-in-der-ddr-%2363%3B-1424.html?ID=2222 Биография  (нем.)]

Отрывок, характеризующий Марон, Карл

M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.