Марсо, Софи

Софи Марсо
Sophie Marceau
Софи Марсо на 68-м Каннском кинофестивале, май 2015
Имя при рождении:	Софи Даниэль Сильвия Мопю
Место рождения:	Париж, Франция
Профессия:	актриса, кинорежиссёр, сценарист, писательница, певица
Карьера:	1980 — наст. время
Награды:	«Сезар» (1982)

Софи́ Даниэ́ль Сильви́ Марсо́ (фр. Sophie Danièle Sylvie Marceau, фамилия при рождении Мопю (фр. Maupu); 17 ноября 1966, Париж, Франция) — французская киноактриса, кинорежиссёр и певица.

Биография и карьера

Софи родилась 17 ноября 1966 года в Париже. Её отец работал шофёром, а мать — продавщицей.

В феврале 1980 года Софи устроилась в одно из модельных агентств, ищущих подростков. Кастинг-директор фильма «Бум» Франсуаз Менидре, находясь в поисках кандидатки на роль Вик, попросила модельные агентства порекомендовать подростка на роль в комедии. Агентство предложило кандидатуру Софи. Фильм «Бум» (1980) имел грандиозный успех, и вскоре было снято его продолжение — «Бум 2» (1982), за который Софи получила премию «Сезар» в номинации «Лучший дебют и самая многообещающая актриса».

В 16 лет она уже играла рядом с Жераром Депардье и Катрин Денёв в фильме «Форт Саган». Депардье вновь станет её партнёром в фильме «Полиция» режиссёра Мориса Пиала.

В 1982 году Марсо заключила контракт с крупнейшей кинокомпанией Франции «Gaumont», вскоре расторгнутый с её стороны. Компания выставила неустойку — миллион французских франков, на выплату которой актриса потратила почти все свои заработанные деньги. В этом ей помог Анджей Жулавский, с которым она познакомилась в том же году. Вскоре оба уехали в Польшу.

В 1984 году Марсо сыграла в «Шальной любви», её первом фильме у Жулавского. Затем последовали «Мои ночи прекрасней ваших дней» и «Голубая нота». С тех пор она стала одной из самых популярных и уважаемых актрис в своей стране, хотя ещё не была звездой мирового экрана. Первой англоязычной ролью Софи была роль принцессы Изабеллы в фильме Мела Гибсона «Храброе сердце». Когда Гибсону задали вопрос, почему на роль принцессы он выбрал Софи Марсо, тот ответил: «Она красива, она француженка и она хорошая актриса. Исполнительница роли должна была иметь, по крайней мере, два из этих качеств». Беттина Реймс, которая неоднократно фотографировала её, называет Софи «самой красивой и чувственной из молодых актрис».

В 1985 году Софи записала свой первый (и последний) полный альбом Certitude. Он написан тем же тандемом (слова Этьена Рода-Жиля, музыка Франка Лангольфа), который позже писал песни для Ванессы Паради. Альбом провалился, но поклонникам Софи было интересно послушать её исполнение.

Марсо избавилась от имиджа подростка, преступив табу с очень зрелыми ролями («Шальная любовь», «Полиция»), из которых она выходила повзрослевшей (с Жулавским) или разбитой (с Пиала). Она отдавала себе отчёт в неустойчивости своего состояния, разделяя помост славы с самыми знаменитыми звездами: Нуаре, Депардье, Денёв, Бельмондо. Фильм «Шуаны!» принёс ей славу самой романтической актрисы года.

На театральной сцене Софи дебютировала в 1991 году в «Эвридике» Ж. Ануя. За эту работу она получила «Мольера» (как открытие театрального года). Два года спустя вернулась в театр и играла в «Пигмалионе». Весной 1995 года Марсо выступила в роли режиссёра своего первого короткометражного фильма «Рассвет наизнанку» длительностью 8 минут, сценарий которого она написала во время съёмок в «Храбром сердце». «Рассвет наизнанку» был представлен на открытии фестиваля «Уверенный взгляд» в Каннах в 1995 году.

В 1995 году она снялась у Антониони в фильме «За облаками» вместе с Джоном Малковичем. В 1997 Софи сыграла Анну Каренину в фильме Анна Каренина. Одной из работ стала роль в девятнадцатой картине про Джеймса Бонда («И целого мира мало»). В перерывах между съёмками в кино Софи снимается в рекламе.

Несмотря на то, что она стала одной из самых популярных актрис не только во Франции, но и в Корее, Германии, России, благодаря фильмам, которые заняли одни из первых мест в рейтингах («Студентка», «Аромат любви Фанфан»), ей пришлось пережить и неудачи, да и наград за свою профессию у неё немного.

В 1996 году Марсо была избрана в качестве «лица фирмы» косметической компанией Guerlain. Есть видеоролик, в котором она рекламирует духи Champs-Elysees, прогуливаясь по Елисейским Полям. Фотовариант этой рекламы можно увидеть в русскоязычном варианте журнала Cosmopolitan (11-й и 12-й номера за 1996 год). Реклама проходит под девизом: «Жизнь прекрасна, когда творишь её сам».

Софи Марсо также является лицом рекламной кампании ювелирного дома Chaumet.

В 2015 году Софи Марсо приняла участие в Каннском кинофестивале в качестве члена жюри основного конкурса.

Личная жизнь

В 1982 году у Марсо начался роман с польским режиссёром Анджеем Жулавским, который старше Софи на 26 лет. Вскоре они поженились. 24 июля 1995 года у них родился сын Венсан. Позднее Софи рассталась с Жулавским ради американского продюсера Джима Лемли, с которым познакомилась ещё в период работы над «Анной Карениной». 13 июня 2002 года Софи родила от него дочь Жюльет.

Софи написала и выпустила в 1996 году полуавтобиографичный роман «Лгунья» (Menteuse), в котором впервые решилась откровенно рассказать о своих любовных переживаниях и который был разгромлен критиками. На страницах романа Софи признаётся: «Слишком рано начавшаяся половая жизнь сделала меня истеричной и ранимой, ведь все мои романы, как правило, заканчивались печально. Только Анджею удалось дать мне покой и счастье, подарить лучшие роли в кино и чудо материнства».

Сегодня, помимо кино, Марсо играет в театре, пишет маслом портреты любимых писателей, среди которых Лев Толстой и Кафка. 20 июня 2003 года Софи прибыла на открытие юбилейного XXV Московского международного кинофестиваля и вручила премию «За выдающийся вклад в мировой кинематограф» японскому режиссёру Кането Синдо, по-русски сказав, какую важную роль в её жизни сыграла Россия: именно в Санкт-Петербурге, на съёмках фильма Анна Каренина, она впервые встретила будущего отца своей дочери Жюльет, продюсера Джима Лемли. Регулярно посещает Каннский фестиваль. Марсо прекрасно плавает (тренировалась с чемпионами Франции), любит Баха и Малера, рисует натюрморты и акварели. Марсо сотрудничает с организациями охраны окружающей среды.

С 2007 года жила в фактическом браке с Кристофером Ламбертом. Марсо и Ламберт поженились в 2012 году. 11 июля 2014 года пара объявила о своём «дружественном расставании».

Фильмография

Актриса

Год		Русское название	Оригинальное название	Роль
1980	ф	Бум	La boum	Вик
1982	ф	Бум 2	La boum 2	Вик
1984	ф	Форт Саган	Fort Saganne	Мадлен де Сент-Илет
1984	ф	Весёлая Пасха	Joyeuses Pâques	Жюли
1985	ф	Шальная любовь	L'amour braque	Мари
1985	ф	Полиция	Police	Нория
1986	ф	Сошествие в ад	Descente aux enfers	Лола
1988	ф	Шуаны!	Chouans!	Селина
1988	ф	Студентка	L'étudiante	Валентина
1989	ф	Мои ночи прекраснее ваших дней	My Nights Are More Beautiful Than Your Days	Бланш
1990	ф	Тихие палисады	Pacific Palisades	Бернадет
1991	ф	Для Саши	Pour Sacha	Лаура
1991	ф	Голубая нота	La note bleue	Соланж
1993	ф	Аромат любви Фанфан	Fanfan	Фанфан
1994	ф	Дочь д’Артаньяна	La fille de d'Artagnan	Элоиза
1995	ф	Храброе сердце	Braveheart	принцесса Изабелла
1995	ф	За облаками	Beyond the Clouds	молодая женщина
1997	ф	Анна Каренина	Leo Tolstoy's Anna Karenina	Анна Каренина
1997	ф	Маркиза	Marquise	Маркиза Дюпарк
1997	ф	Пламя страсти	Firelight	Элизабет
1999	ф	Счастливая пропажа (англ.)	Lost & Found	Лила Дюбуа
1999	ф	Сон в летнюю ночь	A Midsummer Night's Dream	Ипполита
1999	ф	И целого мира мало	The World Is Not Enough	Электра Кинг
2000	ф	Верность	La fidélité	Клелия
2001	ф	Бельфегор — призрак Лувра	Belphégor - Le fantôme du Louvre	Лиза / Бельфегор
2003	ф	Алекс и Эмма	Alex & Emma	Полина Делакруа
2003	ф	Я остаюсь!	I'm Staying!	Мари-Доминик
2003	ф	Ключи от машины	The Car Keys
2004	ф	Этим вечером	A ce soir	Нелли
2005	ф	Неуловимый	Anthony Zimmer	Кьяра
2007	ф	Пропавшая в Довиле	La Disparue de Deauville	Виктория / Люсия
2008	ф	Женщины-агенты	Female Agents	Луиза Дефонтен
2008	ф	ЛОЛ	LOL (Laughing Out Loud)	мать Лолы
2008	ф	По ту сторону кровати	De l'autre côté du lit	Ариана
2009	ф	Не оглядывайся	Don't Look Back	Жанна
2009	ф	Прикованная к постели	L'homme de chevet	Мюриел
2010	ф	Большая маленькая Я	L'âge de raison	Маргарет Флор
2012	ф	Любовь с препятствиями	Un bonheur n'arrive jamais seul	Шарлотта
2013	ф	Арестуйте меня	Arrêtez-moi
2014	ф	Одна встреча	Une rencontre	Эльза
2014	ф	Хочешь или нет?	Tu veux... ou tu veux pas?	Жюдит Шабрье

Режиссёр

• 1995 — Рассвет наизнанку / L’aube a l’envers
• 2002 — Говори мне о любви / Parlez-moi d’amour
• 2007 — Пропавшая в Довиле / La Disparue de Deauville

Театральная работа

• 1991 — Эвридика / Eurydice
• 1993 — Пигмалион /Pygmalion

Награды и номинации

Награды и номинации
Награда	Год	Категория	Фильм	Итог
Blockbuster Entertainment Awards	2000	Любимая актриса — боевик	И целого мира мало	Номинация
Cabourg Romantic Film Festival	1988	Лучшая актриса	Шуаны	Награда
	2000	Лучшая актриса	Верность	Награда
Сезар	1983	Самая многообещающая актриса	Бум 2	Награда
Золотая камера	2000	Фильм		Награда
Monte-Carlo Comedy Film Festival	2008	Лучшая актриса	Лол	Награда
Montreal World Film Festival	2002	Гран-при	Говори мне о любви	Номинация
	2002	Лучший режиссёр	Говори мне о любви	Награда
	2007	За значительный вклад в кинематографическое искусство		Награда

Факты

• Любит ходить босиком. В своих интервью Софи не раз говорила, что ей нравится бродить босиком по старым парижским улицам. В своё время шокировала Париж, управляя автомобилем без обуви. Посещая петербургский Дом учёных во время съёмок фильма «Анна Каренина», снимала обувь и босиком ходила по коврам, чтобы «впитать атмосферу дома».

Литература

• Frédéric Quinonero, Robert Hossein. Sophie Marceau : La belle échappée. — Paris: Editions Didier Carpentier, 2010. — 236 p. — (BIOGR.ANECDOTES). — ISBN 2841676676.

Ссылки

• Софи Марсо (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [kiosk-sophiemarceau.com Жизнь Софи Марсо глазами фотографов]
• [www.puretrend.com/article/sophie-marceau-l-icone-80-s-des-francais_a83142/1 Софи Марсо — французская икона 80-х]  (фр.)
• [www.lepoint.fr/tags/sophie-marceau Софи Марсо]

Отрывок, характеризующий Марсо, Софи

– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?
– Да разве ты думаешь, что я тебя сейчас и женю. Il y a maniere et maniere, [На все есть манера.] – сказала губернаторша.
– Какая вы сваха, ma tante… – сказал Nicolas, целуя ее пухлую ручку.


Приехав в Москву после своей встречи с Ростовым, княжна Марья нашла там своего племянника с гувернером и письмо от князя Андрея, который предписывал им их маршрут в Воронеж, к тетушке Мальвинцевой. Заботы о переезде, беспокойство о брате, устройство жизни в новом доме, новые лица, воспитание племянника – все это заглушило в душе княжны Марьи то чувство как будто искушения, которое мучило ее во время болезни и после кончины ее отца и в особенности после встречи с Ростовым. Она была печальна. Впечатление потери отца, соединявшееся в ее душе с погибелью России, теперь, после месяца, прошедшего с тех пор в условиях покойной жизни, все сильнее и сильнее чувствовалось ей. Она была тревожна: мысль об опасностях, которым подвергался ее брат – единственный близкий человек, оставшийся у нее, мучила ее беспрестанно. Она была озабочена воспитанием племянника, для которого она чувствовала себя постоянно неспособной; но в глубине души ее было согласие с самой собою, вытекавшее из сознания того, что она задавила в себе поднявшиеся было, связанные с появлением Ростова, личные мечтания и надежды.
Когда на другой день после своего вечера губернаторша приехала к Мальвинцевой и, переговорив с теткой о своих планах (сделав оговорку о том, что, хотя при теперешних обстоятельствах нельзя и думать о формальном сватовстве, все таки можно свести молодых людей, дать им узнать друг друга), и когда, получив одобрение тетки, губернаторша при княжне Марье заговорила о Ростове, хваля его и рассказывая, как он покраснел при упоминании о княжне, – княжна Марья испытала не радостное, но болезненное чувство: внутреннее согласие ее не существовало более, и опять поднялись желания, сомнения, упреки и надежды.
В те два дня, которые прошли со времени этого известия и до посещения Ростова, княжна Марья не переставая думала о том, как ей должно держать себя в отношении Ростова. То она решала, что она не выйдет в гостиную, когда он приедет к тетке, что ей, в ее глубоком трауре, неприлично принимать гостей; то она думала, что это будет грубо после того, что он сделал для нее; то ей приходило в голову, что ее тетка и губернаторша имеют какие то виды на нее и Ростова (их взгляды и слова иногда, казалось, подтверждали это предположение); то она говорила себе, что только она с своей порочностью могла думать это про них: не могли они не помнить, что в ее положении, когда еще она не сняла плерезы, такое сватовство было бы оскорбительно и ей, и памяти ее отца. Предполагая, что она выйдет к нему, княжна Марья придумывала те слова, которые он скажет ей и которые она скажет ему; и то слова эти казались ей незаслуженно холодными, то имеющими слишком большое значение. Больше же всего она при свидании с ним боялась за смущение, которое, она чувствовала, должно было овладеть ею и выдать ее, как скоро она его увидит.
Но когда, в воскресенье после обедни, лакей доложил в гостиной, что приехал граф Ростов, княжна не выказала смущения; только легкий румянец выступил ей на щеки, и глаза осветились новым, лучистым светом.
– Вы его видели, тетушка? – сказала княжна Марья спокойным голосом, сама не зная, как это она могла быть так наружно спокойна и естественна.
Когда Ростов вошел в комнату, княжна опустила на мгновенье голову, как бы предоставляя время гостю поздороваться с теткой, и потом, в самое то время, как Николай обратился к ней, она подняла голову и блестящими глазами встретила его взгляд. Полным достоинства и грации движением она с радостной улыбкой приподнялась, протянула ему свою тонкую, нежную руку и заговорила голосом, в котором в первый раз звучали новые, женские грудные звуки. M lle Bourienne, бывшая в гостиной, с недоумевающим удивлением смотрела на княжну Марью. Самая искусная кокетка, она сама не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться.
«Или ей черное так к лицу, или действительно она так похорошела, и я не заметила. И главное – этот такт и грация!» – думала m lle Bourienne.
Ежели бы княжна Марья в состоянии была думать в эту минуту, она еще более, чем m lle Bourienne, удивилась бы перемене, происшедшей в ней. С той минуты как она увидала это милое, любимое лицо, какая то новая сила жизни овладела ею и заставляла ее, помимо ее воли, говорить и действовать. Лицо ее, с того времени как вошел Ростов, вдруг преобразилось. Как вдруг с неожиданной поражающей красотой выступает на стенках расписного и резного фонаря та сложная искусная художественная работа, казавшаяся прежде грубою, темною и бессмысленною, когда зажигается свет внутри: так вдруг преобразилось лицо княжны Марьи. В первый раз вся та чистая духовная внутренняя работа, которою она жила до сих пор, выступила наружу. Вся ее внутренняя, недовольная собой работа, ее страдания, стремление к добру, покорность, любовь, самопожертвование – все это светилось теперь в этих лучистых глазах, в тонкой улыбке, в каждой черте ее нежного лица.
Ростов увидал все это так же ясно, как будто он знал всю ее жизнь. Он чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор, и лучшее, главное, чем он сам.
Разговор был самый простой и незначительный. Они говорили о войне, невольно, как и все, преувеличивая свою печаль об этом событии, говорили о последней встрече, причем Николай старался отклонять разговор на другой предмет, говорили о доброй губернаторше, о родных Николая и княжны Марьи.
Княжна Марья не говорила о брате, отвлекая разговор на другой предмет, как только тетка ее заговаривала об Андрее. Видно было, что о несчастиях России она могла говорить притворно, но брат ее был предмет, слишком близкий ее сердцу, и она не хотела и не могла слегка говорить о нем. Николай заметил это, как он вообще с несвойственной ему проницательной наблюдательностью замечал все оттенки характера княжны Марьи, которые все только подтверждали его убеждение, что она была совсем особенное и необыкновенное существо. Николай, точно так же, как и княжна Марья, краснел и смущался, когда ему говорили про княжну и даже когда он думал о ней, но в ее присутствии чувствовал себя совершенно свободным и говорил совсем не то, что он приготавливал, а то, что мгновенно и всегда кстати приходило ему в голову.
Во время короткого визита Николая, как и всегда, где есть дети, в минуту молчания Николай прибег к маленькому сыну князя Андрея, лаская его и спрашивая, хочет ли он быть гусаром? Он взял на руки мальчика, весело стал вертеть его и оглянулся на княжну Марью. Умиленный, счастливый и робкий взгляд следил за любимым ею мальчиком на руках любимого человека. Николай заметил и этот взгляд и, как бы поняв его значение, покраснел от удовольствия и добродушно весело стал целовать мальчика.
Княжна Марья не выезжала по случаю траура, а Николай не считал приличным бывать у них; но губернаторша все таки продолжала свое дело сватовства и, передав Николаю то лестное, что сказала про него княжна Марья, и обратно, настаивала на том, чтобы Ростов объяснился с княжной Марьей. Для этого объяснения она устроила свиданье между молодыми людьми у архиерея перед обедней.
Хотя Ростов и сказал губернаторше, что он не будет иметь никакого объяснения с княжной Марьей, но он обещался приехать.
Как в Тильзите Ростов не позволил себе усомниться в том, хорошо ли то, что признано всеми хорошим, точно так же и теперь, после короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни.
После его свиданья с княжной Марьей, хотя образ жизни его наружно оставался тот же, но все прежние удовольствия потеряли для него свою прелесть, и он часто думал о княжне Марье; но он никогда не думал о ней так, как он без исключения думал о всех барышнях, встречавшихся ему в свете, не так, как он долго и когда то с восторгом думал о Соне. О всех барышнях, как и почти всякий честный молодой человек, он думал как о будущей жене, примеривал в своем воображении к ним все условия супружеской жизни: белый капот, жена за самоваром, женина карета, ребятишки, maman и papa, их отношения с ней и т. д., и т. д., и эти представления будущего доставляли ему удовольствие; но когда он думал о княжне Марье, на которой его сватали, он никогда не мог ничего представить себе из будущей супружеской жизни. Ежели он и пытался, то все выходило нескладно и фальшиво. Ему только становилось жутко.


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.