Марс-1

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Марс-1
Автоматическая межпланетная станция 2МВ-4 № 2
Производитель

ОКБ-1

Пролёт

Марс

Спутник

Солнца

Запуск

1 ноября 1962 16:14:16 UTC

Ракета-носитель

Молния T103-16

Стартовая площадка

Байконур ПУ №1/5

NSSDC ID

[nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1962-061A 1962-061A]

SCN

[www.n2yo.com/satellite/?s=00450 00450]

Технические характеристики
Масса

893,5 кг

Размеры

длина: 3,3 м; ширина: 4 м

Элементы орбиты
Эксцентриситет

0,269

Наклонение

2,68°

Период обращения

519 дней

Апоцентр

1,604 а. е.

Перицентр

0,924 а. е.

Марс-1 — советская автоматическая межпланетная станция второго поколения программы Марс. Одна из трёх АМС серии М-62.

Космический аппарат предназначался для проведения научных исследований Марса с пролётной траектории, передачи информации о межпланетном пространстве и о пространстве около Марса.

Станция разработана в ОКБ-1.

Марс-1 — первый в истории космический аппарат, выведенный на траекторию полёта к Марсу.

Специально к запускам КА к Марсу был построен радиотехнический комплекс дальней космической связи. За траекторией полёта станции следил также телескоп Крымской астрофизической обсерватории диаметром 2,6 м.





Технические характеристики

Параметры Марс-1:

  • масса 893,5 кг;
  • длина 3,3 м;
  • ширина с учетом солнечных батарей и радиаторов 4 м;
  • диаметр орбитального отсека 1,1 м.

Конструкция

Марс-1 содержал два герметических отсека:

  • орбитальный с бортовой аппаратурой, обеспечивающей работу станции во время полёта к Марсу,
  • планетный с научными приборами, предназначенными для исследования планеты Марс с близкого расстояния.

К орбитальному отсеку прикреплены: корректирующая двигательная установка с жидкостным ракетным двигателем, две панели солнечных батарей, два полусферических радиатора системы терморегулирования и антенны.

Система ориентации содержала датчики Солнца, звезды и планет (Земли и Марса), микродвигатели, работающие на сжатом азоте, а также гироскопические приборы и логические блоки. Большую часть времени в полёте поддерживалась ориентация на Солнце для освещения солнечных батарей.

Система связи содержала бортовую аппаратуру (частоты 186, 936, 3750 и 6000 МГц) и антенны (две всенаправленные, малонаправленную и параболическую остронаправленную). Система обеспечивала измерение параметров полёта, приём команд с Земли, передачу телеметрической информации.

Система терморегулирования обеспечивала тепловой режим станции. Каждый полусферический радиатор разделён на две части, в которых имеются различные наружные покрытия, нагреваемые Солнцем до различных температур. Внутри герметических отсеков станции находятся теплообменники, в которые, в зависимости от температуры, нагнетается жидкость из холодных и тёплых частей полусферических радиаторов. Система терморегулирования поддерживала стабильную температуру 15-30 °С[1].

Для коррекции траектории полёта космический аппарат был снабжен системой управления и корректирующей двигательной установкой.

Научные приборы

На Марсе-1 установлены следующие научные приборы:

  • фототелевизионная камера для получения снимков поверхности Марса,
  • спектрорефлексометр для обнаружения органических покровов на поверхности Марса,
  • спектрограф для изучения полос поглощения озона в атмосфере Марса,
  • магнитометр для обнаружения магнитного поля Марса и измерения магнитных полей в межпланетном пространстве,
  • газоразрядный и сцинтиляционный датчики для выявления радиационных поясов Марса и изучения спектра космического излучения,
  • счетчики для изучения ядерной компоненты первичного космического излучения,
  • радиотелескоп для изучения космического радиоизлучения в диапазоне волн 150 и 1500 метров,
  • специальные датчики (ловушки) для регистрации потоков малоэнергетических протонов и электронов, а также концентрации положительных ионов вблизи Марса и в межпланетном пространстве,
  • датчики для регистрации микрометеоритов.

Цели

Основные задачи АМС Марс-1:

  • проведение длительных исследований космического пространства при полёте к Марсу,
  • установление радиосвязи на межпланетном расстоянии,
  • исследование Марса и околомарсианского космического пространства с пролётной траектории.

Полёт

Изначально запуск был запланирован на срок до 29 октября 1962 года, но в т. н. «Чёрную субботу» 27 октября на пике Карибского кризиса на подготовленный для 9К78 с 2МВ-4 № 4 «Гагаринский старт» (равно как и на площадку № 31) была установлена дежурная боевая МБР Р-7А с 3-мегатонной термоядерной боевой частью.[2] В итоге запуск состоялся 1 ноября 1962 г. с космодрома Байконур при помощи 4-х ступенчатой ракеты-носителя среднего класса Молния.

Последняя четвертая ступень ракеты-носителя с космическим аппаратом была выведена на промежуточную орбиту искусственного спутника Земли и затем при повторном включении ракетного двигателя обеспечила старт и необходимое приращение скорости для полёта к Марсу. После отделения Марса-1 от четвёртой ступени ракеты-носителя развернулись антенны, раскрылись панели солнечных батарей. Путём соответствующей ориентации всего космического аппарата, солнечные батареи были направлены на Солнце.

Марс-1 успешно вышел на межпланетную траекторию, однако, в одном из клапанов микродвигателей системы ориентации обнаружилась течь, как сообщалось в телеметрической информации, поступавшей с борта. Утечка газа приводила к отказу системы ориентации и потере аппарата. В связи с этим руководители полёта решили перевести АМС в режим стабилизации вращением, который обеспечил постоянное освещение солнечных панелей.

Но при таком режиме стабилизации параболическая антенна, используемая для связи на больших расстояниях, не направлена на Землю и невозможно провести коррекцию траектории полёта. Для этого необходим режим трёхосной стабилизации.

К 5 ноября весь запас газообразного азота, являвшегося рабочим телом системы ориентации, был утерян.

Связь по дециметровой радиолинии проводилась через малонаправленную антенну. Сеансы связи со станцией осуществлялись как автоматически, так и по командам с Земли. Программа работы бортовых систем предусматривала автоматическое проведение сеансов связи с интервалом между ними в две, пять и пятнадцать суток. Выбор интервала проводится по команде с Земли. Интервалы между сеансами необходимы для зарядки буферного аккумулятора и для того, чтобы сеанс проходил в момент наилучшей радиовидимости станции, который повторяется каждые сутки. До 13 декабря станция работала в режиме регулярных двухсуточных сеансов, а затем в режиме пятисуточных сеансов. Каждый сеанс начинается с приема телеметрической информации, содержащей результаты научных измерений и данные о состоянии станции. Затем по командам с Земли проводится включение запоминающего устройства для воспроизведения полученной ранее информации. Получением телеметрической информации о состоянии станции в текущий момент заканчивается сеанс связи.

За первый месяц полёта было проведено 37 сеансов связи, передано более 600 команд, получена телеметрическая информация.

За время полёта космического аппарата Марс-1 по межпланетной траектории с ним был проведён 61 сеанс радиосвязи. При этом был получен большой объём телеметрической информации, а на его борт передано более 3000 команд.

На дистанции 106 млн км от Земли 21 марта 1963 года состоялся последний сеанс связи с аппаратом. Затем связь была потеряна, но по тем временам это был рекорд дальности космической связи.

Исходя из расчёта движения станции по данным траекторных измерений, можно предполагать, что 19 июня 1963 года Марс-1 осуществил неуправляемый пролёт на расстоянии около 193 тыс. км от Марса и продолжил полёт вокруг Солнца[3].

Результаты

Полёт Марс-1 дал первые данные о физических свойствах космического пространства между орбитами Земли и Марса (на расстоянии от Солнца 1—1,24 а. е.), об интенсивности космического излучения, напряженности магнитных полей Земли и межпланетной среды, о потоках ионизованного газа, идущего от Солнца, и о распределении метеорного вещества (космический аппарат пересёк 2 метеорных потока).

См. также

Напишите отзыв о статье "Марс-1"

Примечания

  1. [www.sovkos.ru/cosmicheskie-apparaty/mezhplanetnye-kosmicheskie-apparaty-mars.html Межпланетные космические аппараты «Марс» | История космонавтики]
  2. Черток Б. Е.. [epizodsspace.narod.ru/bibl/chertok/kniga-3/1-3.html Глава 1. «Щит и меч» стратегического назначения] // [militera.lib.ru/explo/chertok_be/index.html Ракеты и люди]. — М.: Машиностроение, 1999. — Т. 3. Ракеты и люди. Горячие дни холодной войны.
  3. [stp.cosmos.ru/index.php?id=1163&tx_ttnews%5Btt_news%5D=850&cHash=27bc2847548efae3cef58879849a3a9c Солнечная система: Космический аппарат Марс 1]

Литература

Черток Б. Е. Ракеты и люди (в 4-х тт.) — М.: Машиностроение, 1999.

Ссылки

  • [galspace.spb.ru/museum-1.php Мемориальный музей Космонавтики в Москве: Марс-1. Фотография макета]
  • [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftDisplay.do?id=1962-061A Марс-1 на сайте NASA]
  • [bse.sci-lib.com/article073921.html Статья в Большой Советской Энциклопедии]
  • [militera.lib.ru/explo/chertok_be/index.html Черток Б. Е. Ракеты и люди (в 4-х тт.)]

Отрывок, характеризующий Марс-1

– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.


После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…