Мартин I (король Арагона)
| Мартин I Гуманный исп. Martín I de Aragón<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| ок. 20 мая 1409 — 31 мая 1410 | |||
| Предшественник: | Хуан I Охотник | ||
| Преемник: | Фердинанд I Справедливый | ||
| |||
| 1409 — 31 мая 1410 | |||
| (под именем Мартин II Старший) | |||
| Предшественник: | Мартин I Младший | ||
| Преемник: | Фердинанд I Справедливый | ||
| |||
| 19 мая 1396 — 31 мая 1410 | |||
| (под именем Мартин I) | |||
| Предшественник: | Джованни I | ||
| Преемник: | Фердинандо I | ||
| Рождение: | 29 июля 1356 | ||
| Смерть: | 31 мая 1410 (53 года) | ||
| Род: | Барселонский дом | ||
| Отец: | Педро IV Церемонный | ||
| Мать: | Элеонора Сицилийская | ||
Марти́н Арагóнский (исп. Martín I de Aragón) прозванный «Старшим», «Гуманным» (29 июля 1356 — 31 мая 1410) — король Арагона, Валенсии, Сардинии и Корсики, граф Барселоны с 1396 года, король Сицилии (под именем Мартин II) с 1409 года. Он был последним потомком Вифреда I по легитимной мужской линии, и с его смертью пресёкся Барселонский дом.
Биография
Мартин родился в 1356 году либо в Жироне, либо в Перпиньяне. Он был вторым сыном арагонского короля Педро IV и Элеоноры Сицилийской, принцессы сицилийской ветви Арагонского дома.
13 июня 1373 года Мартин женился на Марии Лопес де Луна.
Как принцу арагонского королевского дома, Мартину было дано во владение герцогство Монбланское. В 1380 году отец назначил его правителем и регентом Тринакрии, так как кузина Мартина — Мария — была ещё слишком мала (отец Марии, Федериго III, скончался в 1377 году). Как сын Элеоноры Сицилийской Мартин сам был потенциальным наследником острова (в случае, если бы умерла вся семья Марии).
В 1396 году Мартин унаследовал после умершего бездетным старшего брата Хуана I трон Арагона. Однако сицилийские феодалы в это время угрожали поднять бунт, и Мартину пришлось остаться на Сицилии; его жена Мария Лопес де Луна заняла трон от его имени и действовала в качестве его представителя до его прибытия в 1397 году. Эта задержка привела к проблемам: право Мартина на трон было оспорено графом де Фуа, чья жена Жанна была старшей дочерью Хуана I. Мартин сумел успешно отбить вторжение графских войск.
После смерти бездетной Жанны вторая дочь Хуана I, Иоланда Арагонская, вышла замуж за Людовика II Анжуйского и тоже предъявила права на трон; позднее на арагонский трон пытались претендовать её дети.
В 1398 и 1399 годах Мартин совершил походы против мавров в Северную Африку.
Со времён правления Хайме II Арагон пытался покорить Сардинию, и постепенно завоевал почти весь остров. Однако в 1380-х, во время правления Педро IV (отца Мартина), оставшееся независимым владение Арбория стало оплотом сопротивления, и Элеонора Арборийская быстро очистила от арагонцев почти весь остров. Король Мартин отправил своего сына, Мартина-младшего, чтобы завоевать Сардинию вновь. Перед своей смертью в 1409 году сын выиграл битву у Санлури, выбив с острова союзников сардинцев — генуэзцев, и пленив огромное число знатных сардинцев. Это привело к утрате независимости Сардинией.
После смерти сына Мартин унаследовал от него Сицилию, став по сицилийскому счёту Мартином II.
В правление Мартина Арагону удалось добиться мира на внешних границах, и он взялся за внутреннее укрепление страны. Во внешней политике Мартин поддерживал авиньонскую линию Пап, и при его правлении антипапой стал арагонец Бенедикт XIII. В 1403 году интервенция Мартина позволила снять осаду Авиньона, в результате чего Бенедикт XIII сумел покинуть его и скрыться на территориях, принадлежавших его союзнику Людовику Анжуйскому.
После смерти всех законных детей — Хайме, Хуана и Маргариты (все умерли молодыми) — Мартин назначил преемником Арагонского дома своего кузена, Хайме II Урхельского, сделав его генерал-губернатором всех подинённых Арагонской короне земель. Он ещё успел жениться во второй раз — на своей дальней родственнице Маргарите де Прадес, но этот короткий брак остался бездетным. Умер от асфиксии, вызванной неконтролируемым смехом.
Так как после смерти Мартина в 1410 году его законных детей не было в живых, его линию продолжил лишь Фадрике (внебрачный сын Мартина-младшего), которого король так и не сумел признать законным наследником. Поэтому после смерти Мартина наступило двухлетнее междуцарствие, завершившееся Компромиссом в Каспе, в соответствии с которым следующим королём из числа шестерых претендентов был избран Фердинанд I Арагонский, племянник Мартина из династии Трастамара.
Напишите отзыв о статье "Мартин I (король Арагона)"
Отрывок, характеризующий Мартин I (король Арагона)
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.
Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
