Марти Макфлай

♂Марти МакФлай Marty McFly
Марти попадает в 1955 год (фотография со съёмок).
Появление	Назад в будущее
Исчезновение
Исполнитель роли	Майкл Джей Фокс, Дэвид Кауффман, А. Дж. Локазио
Число эпизодов	3 (трилогия) 25 (мультсериал) 7 (комиксы) 5 (игра)
Информация
Прозвище	Кельвин Кляйн, Клинт Иствуд, Сонни Крокетт, Гарри Каллахан, Майкл Корлеоне, Яков Смирнофф
Дата рождения	12 июня 1968
Род занятий	школьник студент
Семья
Семья	Джордж МакФлай (отец), Лоррейн МакФлай (мать), Дэйв МакФлай (брат), Линда МакФлай (сестра)
Дети	Марлин МакФлай (дочь), Мартин МакФлай-младший (сын)
Отношения	Эмметт Браун (друг) Бифф Таннен (враг)

Ма́ртин Ше́ймус МакФла́й (англ. Martin «Marty» Seamus McFly), более известный как Ма́рти МакФла́й (Marty McFly) — главный герой фантастической приключенческой трилогии «Назад в будущее», созданной Робертом Земекисом в 1985—1990 годах. В фильмах роль Марти исполнил канадско-американский актёр Майкл Джей Фокс. В мультсериале 1991 года персонаж озвучил Дэвид Кауффман, а в компьютерной игре 2010 года — А. Дж. Локазио.

Персонаж

Биография

Марти родился в городе Хилл-Вэлли в 1968 году в семье ирландского происхождения.

В 1985 году Марти является ведущим гитаристом музыкальной группы The Pinheads (с англ. — «Тупицы»), слушает группы Huey Lewis and the News, Tom Petty and the Heartbreakers и Van Halen. Отлично катается на скейтборде, метко стреляет на игровом автомате Wild Gunman в местном магазине 7-Eleven и отлично умеет водить машину с механической коробкой передач.

25 октября 1985 года Марти 17 лет, хотя возраст не указывается ни в одной из частей трилогии — лишь на постере первой серии. Однако, когда Док говорит, что хочет отправиться на 30 лет вперёд, Марти говорит, что ему тогда будет 47. На сувенирных водительских правах, которые можно купить в некоторых магазинах (к примеру, на eBay), датой рождения Марти указано 12 июня 1968 года, а также указан его адрес: Лайонс-Драйв, 9303.

Семья и друзья

Марти — младший из троих детей в семье Джорджа и Лоррейн Макфлай. У него есть брат Дэйв и сестра Линда. Его возлюбленную зовут Дженнифер Паркер, а лучшего друга — Эмметт Браун. Браун, которого Марти зовёт просто «Док» — пожилой учёный. Кажется, что Марти стесняется своей семьи и поэтому проводит с ней очень мало времени. В основном он общается с Доком, Дженнифер и ребятами из своей музыкальной группы.

Обстоятельства знакомства Марти и Дока неизвестны, хотя в первоначальном сценарии упоминалось, что в 1983 году Док нанял Марти, чтобы тот убирал его гараж, и мужчина был готов платить мальчику 50 долларов в неделю, давая также бесплатное пиво и доступ к его раритетным пластинкам. Однако в конце концов сценаристы Роберт Земекис и Боб Гейл решили, что такая история противоречит конечной концепции персонажа, и просто предположили, что дружба возникла на основе обычного любопытства, которое испытывают люди, встретив такого эксцентричного человека, как Док.

К 2015 году Марти женат на Дженнифер, у них двое детей — сын Мартин Макфлай-младший и дочь Марлин, которая родилась 28 апреля 1998 года. Дети очень похожи на своего отца, во втором фильме оба персонажа сыграл Майкл Джей Фокс. Как бы там ни было, решение не участвовать в гонке с Нидлзом в конце третьей части могли повлиять на ход событий и изменить будущее, которое зрители видели в «Назад в будущее 2».

Псевдонимы

Путешествуя в прошлое Марти брал себе псевдонимы, чтобы его не узнали. Оказавшись в 1955 году он воспользовался тем, что его мать Лоррейн прочитала на его трусах название знаменитой марки «Кельвин Кляйн» и взял себе это имя. Чтобы убедить Джорджа пригласить Лоррейн на танцы, Марти предстал перед ним в радиационном костюме и назвался Дартом Вейдером с планеты Вулкан — Дарт Вейдер главный злодей фильмов «Звёздные войны», а планета Вулкан — родина одного из персонажей вселенной «Звёздный путь». В 1885 году он назвался Клинтом Иствудом (авторы просили у актёра разрешения использовать его имя в фильме).

В игре Марти назвался Майклом Корлеоне — именем знаменитого мафиозного персонажа из романов и фильмов «Крёстный отец». Кроме того, у игрока есть возможность выбрать один из нескольких вариантов, включающих имена Сонни Крокет (имя главного героя телесериала «Полиция Майами») и Гарри Каллахан (главный герой фильма «Грязный Гарри»). В пятом эпизоде, оказавшись в 1931 году, Гражданин Браун настраивает Эдну Стрикленд против Марти, назвав его мошенником по имени Яков Смирнофф.

События трилогии

«Назад в будущее»

В первом фильме Марти случайно попадает в 1955 год после того, как Дока на его глазах расстреливают ливийские террористы за то, что он украл у них плутоний. Оказавшись в прошлом, Марти находит молодого Дока и убеждает его, что он из будущего, рассказав, как тот придумал концепцию путешествий во времени. Но с возвращением домой возникает проблема — достать плутоний в 1955 практически невозможно, есть один шанс — подвести энергию молнии к машине времени, обеспечив ей нужный для перемещения заряд мощностью в 1,21 ГВт.

Марти знает, что в башню с часами молния должна ударить через неделю после того дня, когда он оказался в прошлом. Док берёт на себя обязанности по подготовке к возвращению Марти домой, а юноша тем временем пытается исправить то, что он успел натворить — он помешал встрече своих родителей, и теперь его существование оказалось под угрозой. Кроме того, за его матерью увивается местный хулиган Бифф Таннен, который в будущем стал начальником его отца Джорджа. В конце концов Марти удаётся вселить в Джорджа уверенность в себе, Лоррейн влюбляется в него, а Марти успешно перемещается во времени, успев также предупредить Дока о гибели, ожидающей его через 30 лет.

Вернувшись в 1985 год, Марти обнаруживает, что всё изменилось к лучшему для его семьи, и Бифф теперь работает на Макфлаев. Марти видит свою подругу Дженнифер, они целуются, но в этот момент появляется Док на машине времени и говорит, что Марти должен отправиться вместе с ним в будущее, где в его семье возникли серьёзные проблемы.

«Назад в будущее 2»

Путешественники оказываются в 2015 году, где Док рассказывает, что Мартин-младший, будущий сын, поддавшись на угрозы внука Биффа — Гриффа, решается на ограбление банка, но его ловят и сажают в тюрьму. Его дочь, Марлин, пытается устроить брату побег, но задумка оборачивается неудачей и её также приговаривают к тюремному заключению. Подобно событиям 1955 года, Марти противостоит Грифу и его банде, в результате чего хулиганы портят муниципальную собственность, и их арестовывают. Находясь в 2015 году Марти замечает в магазине спортивный альманах, но Док запрещает юноше брать книгу с собой в прошлое. За этой сценой наблюдает пожилой Бифф — улучив момент пока герои вызволяют находящуюся под действием снотворного Дженнифер, которую полицейские отвезли в её будущий дом, Бифф угоняет DeLorean и отдаёт книгу самому себе в 1955 году.

Вернувшись в 1985 герои не узнают родной город — в этом мире Бифф стал самым богатым человеком, убил Джорджа Макфлая и женился на Лоррейн. Узнав от Биффа из альтернативного 1985 года, когда он получил спортивный альманах, герои отправляются в 1955 год, где Марти, пытаясь не встретиться с самим с собой и помешать друзьям Биффа схватить другого его, выступающего на танцах, заполучает и уничтожает книгу, ставшую причиной стольких бед. Реальность будущего меняется, однако в этот момент в DeLorean ударяет молния, и машина вместе с Доком пропадает в неизвестности. Через некоторое время к Марти подходит почтальон службы Western Union, который приносит ему письмо от Дока, оказавшегося в 1885 году на Диком Западе.

«Назад в будущее 3»

Марти решает вновь найти Дока в 1955 году, который только что отправил другого Марти в 1985. Убедив, что его появление — не парадокс, Марти показывает Доку письмо от него самого, где он оставил указания по ремонту машины времени и карту, с помощью которой можно найти DeLorean, спрятанную в заброшенной шахте Доком 70 лет назад. Рядом с шахтой находится кладбище, на котором Коперник, пёс Дока, находит могилу своего хозяина. На плите говорится, что Дока застрелил бандит «Бешеный пёс» Таннен спустя неделю после того, как Док отправил письмо Марти. Когда Док чинит машину, Марти отправляется спасать друга в 1885 год.

Там на него буквально обрушивается шквал неудачных событий — нападение индейцев, медведя, спасение от кавалерии. Спасаясь, Марти падает с обрыва и приходит в себя уже на ферме своих родственников — переселенцев из Ирландии, которые приютили его у себя на ночь. На следующее утро у Марти происходит стычка с «Бешеным псом», но тут появляется Док и спасает его. Узнав о своей участи, Док решает, что с него хватит жизни на Диком Западе, но Марти сообщает, что индейцы продырявили бак, и у них нет бензина. Эмметт объясняет Марти, что без бензина они не смогут вернуться домой. Тогда Док разрабатывает план, в котором они угоняют поезд и разгоняют DeLorean до 88 миль в час. Вникая в детали плана, Док и Марти оказываются рядом с ущельем, куда чуть было не свалилась прибывшая в Хилл-Вэлли учительница по имени Клара Клейтон.

С того момента, как они увидели друг друга, между Доком и Кларой возникает взаимное притяжение. Марти изумлённо наблюдает за тем, как Док меняется на глазах, влюбившись в очаровательную Клару. Между тем, «Бешёный пёс» опять проявляет себя, угрожая убить Дока на местном фестивале. Тут вмешивается Марти, и Таннен назначает ему встречу в понедельник утром у салуна, чтобы раз и навсегда расставить все точки над «и». Над Марти нависает угроза, так как имя Дока пропало с могильной плиты, а появилось там имя Марти. Док вынужден расстаться с Кларой, рассказав, что он должен вернуться в будущее. Женщина, разумеется, ему не верит. Клара решает уехать из Хилл-Вэлли тем же поездом, который собирались угнать Марти и Док. Между тем, герои оказываются в ловушке внутри салуна, пока Таннен поджидает их у выхода. В итоге, Марти решается на рискованную хитрость, и в итоге он одерживает победу над Танненом. Появляется помощник шерифа и арестовывает его. Оказавшись в поезде, Клара слышит как двое мужчин обсуждали вчерашний вечер в салуне, где пьяный «бедолага залечивал сердце после того, как причинил боль любимой». Поняв, что речь идёт о Доке, Клара сходит с поезда и приходит в его кузницу, где находит подтверждение словам Дока относительно будущего. Она устремляется за поездом, которым управляет Док и в последнюю минуту Эмметт и Клара остаются в 1885 году, а Марти перемещается в будущее, где едва не погибает под колёсами поезда, который разрушает DeLorean.

Марти приезжает к дому Дженнифер, где девушка просыпается и не может понять, было ли произошедшее с ней сном или реальностью. По дороге до дому рядом с Марти останавливается машина его знакомого из школы, Нидлза, и тот предлагает устроить гонку. Марти делает вид, что участвует, но в последний момент даёт задний ход. Несколько секунд спустя из той стороны, где должна была ехать машина Марти, появляется Роллс-Ройс — аварии было не избежать. Дженнифер находит у себя в кармане факс из будущего с исчезающей надписью «Ты уволен» и понимает, что их будущее изменилось, а события 2015 года — правда. Марти и Дженнифер приезжают к месту крушения DeLorean, где неожиданно появляется летающий поезд времени — из него выходит Док со своей женой Кларой и детьми, сыновьями Жюлем и Верном. Док говорит молодым, что будущее будет таким, каким они сами его сделают, а затем отправляется в путешествие во времени.

Мультсериал

Марти и Дженнифер успешно закончили старшую школу Хилл-Вэлли и теперь учатся в местном университете. Марти проводит много времени в доме Браунов, где живут Док и Клара с сыновьями — вместе они продолжают путешествовать во времени, узнавая многое о прошлом и будущем его друзей и родных. Юноша всё также увлекается музыкой, и на этом поприще заметны его успехи — в одном из эпизодов сериала его группа даёт концерт на городской сцене Хилл-Вэлли. Новые приключения Марти также описаны в комиксах, созданных по мотивам мультсериала — часть из них является адаптацией эпизодов сериала, а часть историй были придуманы специально для журнала.

В эпизоде «Путешественник по солнечной системе» (англ. Solar Sailors), когда герои оказываются в 2091 году, выясняется, что Марти становится такой же знаменитостью в музыке, как Элвис Пресли. Марта Макфлай, приходящаяся герою правнучкой, произносит в эпизоде фразу: «Как бы я хотела, чтобы мой дед был жив и видел, что его музыка продолжает жить…».

Компьютерная игра

Игра, вышедшая в декабре 2010 года, является мидквелом к фильму и мультсериалу и сиквелом к фильму. В ней игрок может принять участие в событиях, происходивших непосредственно через полгода после фильма.

Эпизод 1

После событий третьей части жизнь Марти теряет часть смысла. Док не появлялся в настоящем уже полгода. 14 мая 1986 года начинается распродажа имущества Дока. В тот же день перед гаражом неожиданно появляется DeLorean с псом по кличке Эйнштейн на переднем сиденье. В салоне Марти находит диктофон с посланием от Дока, который говорит что находится в опасности в прошлом. Однако временной контур барахлит, и дату, откуда прибыл Эйнштейн, установить невозможно. В салоне Марти находит также и туфлю, по запаху которой Эйнштейн находит её обладательницу — пожилую Эдну Стрикленд, сестру директора Стрикленда. Она рассказывает Марти, что потеряла туфлю в 1931 году, когда на неё напал пёс, которым, очевидно, является Эйнштейн. Между тем, в архивах местной газеты, которую хранит Эдна, Марти находит статью о том, что некоего Карла Сагана, которым оказался Док, арестовали за поджог нелегального бара, а позже он был убит гангстером «Малышом» Танненом. Узнав дату, Марти отправляется в 1931 год.

Там он находит Дока, сидящего в городской тюрьме, а также встречает совсем юную Эдну, работающую журналисткой. Док говорит Марти, что только он сам, то есть юный Эмметт Браун сможет помочь им в этой ситуации, так как в данный период времени он работал над бурильной установкой. В ходе событий Марти вдохновляет и помогает юному Эмметту закончить бур, но когда это случается, оказывается слишком поздно — Дока уже схватил «Малыш» и собирается убить его. Марти устремляется в погоню и спасает друга. Когда путешественники готовятся к перемещению в 1986 год, Марти посещает знакомое неприятное ощущение, что он исчезает из действительности.

Эпизод 2

Док узнаёт из изменившейся газеты, что в результате их действий «Малыша» не арестовали, как это должно было случиться. И в результате дедушку Марти, Артура Макфлая, бухгалтера Таннена, убили его приспешники после того, как Артур дал показания против «Малыша». Теперь перед Марти стоит сложная задача — защитить своего дедушку и убедить офицера полиции Дэнни Паркера, дедушку Дженнифер, в том, что он должен арестовать Таннена.

Однако, став свидетелем перемещения во времени DeLorean, Паркер стал много пить, жизнь и карьера пошла под откос. Когда же Марти удаётся убедить Дэнни в том, что «Малышу» место лишь за решёткой, перед героем возникает иная проблема — у Паркера нет существенных оснований, чтобы посадить Таннена в тюрьму.

Однако позже выясняется, что Артур и подружка Таннена, певица Трикси Тротер работали вместе, собирая компромат на Ирвинга, из которого следует, что Таннен уклоняется от уплаты налогов. После череды опасных приключений, включающих в себя закрытие бара «Эль Кид», похищение Эдны, перестрелку Таннена с полицией и взятие юного Эмметта Брауна в заложники, Паркеру удаётся арестовать Таннена, и теперь жизни Артура и его будущей семьи ничто не угрожает. Марти и Док отправляются домой в 1986 год.

Эпизод 3

Оказавшись в альтернативном 1986 году, Марти врезается на DeLorean в огромный плакат с изображением человека. очень похожего на Дока, а самого Эмметта Брауна нет на соседнем сиденье. Позже Марти понимает, что попал в альтернативную реальность, где Док не является учёным, а стал, так называемым, первым Гражданином Брауном, Марти выясняет, что во всём виноват начавшийся роман Дока и Эдны Стрикленд в 1931 году. Она убедила его бросить науку и заняться социальными проблемами. В итоге, много лет спустя, супруги стали управлять утопическим обществом, где жителей прошедших программу «Гражданин +» в буквальном смысле программируют на хорошее поведение.

На первый взгляд в городе царит рай — на улицах чисто, жители спокойны и счастливы, но на самом деле атмосфера напоминает диктатуру — здесь запрещено практически всё, от употребления алкоголя и поцелуев в общественных местах до жвачки и научной фантастики. Марти с трудом удаётся добиться личной встречи с Гражданином Брауном, где ему вскоре удаётся убедить Эмметта в том, что всё должно было сложиться иначе. Однако коварная Эдна решает, что пора подвергнуть программе и её мужа, так как он поверил в ложь молодого хулигана. В итоге, Марти и Эмметта хватает охрана Эдны — Марти оказывается заперт в камере, а Эмметта готовят к процедуре.

Эпизод 4

Марти старается изо всех сил, руша отношения Эдны с Эмметтом, который в это время готовится к выставке Хилл-Вэлли, заканчивая своё изобретение, которое должно было помочь Эдне Стрикленд создать «идеальное» общество.

Эпизод 5

Наконец-то Марти удаётся восстановить события и вернуть себе настоящего Дока. А в это время Эдна, одну из тайн которой Марти удалось раскрыть, случайно оказывается в 1876 году и, нисколько не задумываясь о последствиях, сжигает Хилл-Вэлли. А исправлять всё приходится как всегда Марти, который попутно знакомится со своим прадедом и узнаёт, кто же такая Трикси Троттер.

Финал игровой серии заканчивается подобно первому фильму: из будущего в 1986 поочерёдно прибывают три версии Марти Макфлая, каждый из которых уверяет, что в их реальности в жизни Марти и Дженнифер возникли серьёзные проблемы. Титры эпизода заканчиваются надписью «Продолжение следует…».

Дизайнер Дэйв Гроссман из компании Telltale Games подтвердил, что существует огромная вероятность продолжения игры, так как поклонники и студия Universal Studios, с которой Telltale заключили эксклюзивный контракт на производство игр по мотивам франшиз студии, остались довольны получившимся результатом.

Кастинг

Майкл Джей Фокс — был главным претендентом на роль Марти Макфлая. Однако когда стало известно, что Фокс не сможет сняться в фильме, продюсеры начали поиски другого актёра, так как если съёмки не начнутся в ближайшее время, проект могли вовсе закрыть. В итоге, на роль Марти взяли актёра Эрика Штольца, но все трое — Гейл, Земекис и Спилберг — понимали, что это ошибка. Был отснят материал за 5 недель, почти треть сцен с участием персонажа. По словам Стивена Спилберга, увольнение Штольца было одним из самых тяжёлых решений в его карьере — и дело не только в том, что будущее фильма оказалось под угрозой. Ему нравился Штольц, как актёр, как личность, но авторы поняли, что с ним фильм выйдет не таким смешным, как они рассчитывали. Штольца уволили.

В роли Марти в новом фильме Спилберга (после кассового успеха его картин «Челюсти», «Индиана Джонс: В поисках утраченного ковчега», «Инопланетянин», «Индиана Джонс и храм судьбы») мечтали снятся все молодые актёры Голливуда. Но авторы знали, чего хотят — они вернулись к боссам сериала «Семейные узы», которые отказались разрешить Фоксу принять участие в съёмках фильма параллельно съёмкам шоу, и на этот раз руководители сериала сдались, оговорив факт, что съёмочный график картины должен полностью подстраиваться под съёмки шоу.

Влияние на поп-культуру

• Цитата Марти «Если приложить голову — можно добиться чего угодно» (англ. If you put your mind to it, you can accomplish anything) попала в список «100 ценных советов из кинофильмов» еженедельного журнала ShortList.
• В 2008 году журнал Empire поместил Марти МакФлая на 39-е место в списке величайших киногероев всех времён, в то время как Док занял в этом списке 76-е место.
• Британская группа McFly взяла себе такое название, так как вокалист Том Флетчер — поклонник трилогии.
• Группа Relient K написала песню о Марти под названием «Hello, McFly», появившейся на их альбоме «Relient K».
• Марти дважды появляется в мультсериале «Гриффины» — в сериях «The Courtship of Stewie’s Father» (вставка) и «The Juice Is Loose». Кроме того, эпизоды из фильма с ним пародируются главными героями сериала в сериях «Perfect Castaway» (вставка), «Meet the Quagmires», «Road to Germany», «Baby Not on Board» (вставка) и «The Big Bang Theory».

Ссылки

• Марти Макфлай (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Марти Макфлай

– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.
– Посмотри, у него и усы и ресницы, всё белое, – сказал один из сидевших странных, хорошеньких и чужих людей с тонкими усами и бровями.
«Этот, кажется, была Наташа, подумал Николай, а эта m me Schoss; а может быть и нет, а это черкес с усами не знаю кто, но я люблю ее».
– Не холодно ли вам? – спросил он. Они не отвечали и засмеялись. Диммлер из задних саней что то кричал, вероятно смешное, но нельзя было расслышать, что он кричал.
– Да, да, – смеясь отвечали голоса.
– Однако вот какой то волшебный лес с переливающимися черными тенями и блестками алмазов и с какой то анфиладой мраморных ступеней, и какие то серебряные крыши волшебных зданий, и пронзительный визг каких то зверей. «А ежели и в самом деле это Мелюковка, то еще страннее то, что мы ехали Бог знает где, и приехали в Мелюковку», думал Николай.
Действительно это была Мелюковка, и на подъезд выбежали девки и лакеи со свечами и радостными лицами.
– Кто такой? – спрашивали с подъезда.
– Графские наряженные, по лошадям вижу, – отвечали голоса.


Пелагея Даниловна Мелюкова, широкая, энергическая женщина, в очках и распашном капоте, сидела в гостиной, окруженная дочерьми, которым она старалась не дать скучать. Они тихо лили воск и смотрели на тени выходивших фигур, когда зашумели в передней шаги и голоса приезжих.
Гусары, барыни, ведьмы, паясы, медведи, прокашливаясь и обтирая заиндевевшие от мороза лица в передней, вошли в залу, где поспешно зажигали свечи. Паяц – Диммлер с барыней – Николаем открыли пляску. Окруженные кричавшими детьми, ряженые, закрывая лица и меняя голоса, раскланивались перед хозяйкой и расстанавливались по комнате.
– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.


Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.