Март, Венедикт Николаевич

В Википедии есть статьи о других людях с фамилиями: Матвеев и Март (значения)

Венедикт Март
Имя при рождении:	Венедикт Николаевич Матвеев
Псевдонимы:	Венедикт Март, Венедикт Марьин

Венеди́кт Никола́евич Матве́ев (псевдонимы Венедикт Март, Венедикт Марьин; 27 марта 1896, Владивосток — июнь 1937, Киев) — поэт-футурист, писатель, переводчик китайских и японских поэтов. Отец поэта Ивана Елагина.

Биография

Родился в семье известного писателя, краеведа, переводчика-япониста Николая Амурского. Его крёстным отцом был народоволец Иван Ювачев, ссыльный, в будущем — отец Даниила Хармса.

Стихи начал писать гимназистом. Первый сборник стихотворений «Порывы» выпустил в 1914 г. во Владивостоке. Там же в типографии отца выпустил под маркой издательства «Хайшин-вей» книги стихотворений «Черный Дом» и «Песенцы».

В 1918 путешествовал по Японии, писал танка и хокку, посылал путевые заметки в дальневосточные журналы. В его сборнике «Песенцы» (Владивосток, 1917) есть датированные 1914-м годом переводы из японских поэтов, в частности — из возведённого на престол Японии революцией Мэйдзи императора Муцухито.

Летом 1920 года уехал в Харбин. Опубликовал около двенадцати книг собственных стихов и переводов древнекитайских поэтов. В тот период он пристрастился к морфию и курению опиума. В 1922 г. выпустил новеллу-миниатюру «На любовных перекрёстках причуды».

В конце 1923 года вместе с женой и пятилетним сыном вернулся в СССР, где издал ряд прозаических книг, в том числе на восточные темы.

Активно участвовал в неофициальной литературной жизни, сблизился с Даниилом Хармсом, стал прототипом «поэта Сентября» в романе Константина Вагинова «Козлиная песнь».

Дружил с Сергеем Есениным. Был известным скандалистом и любителем выпить. Вот история, пересказанная его сыном:

отец и его друг поэт Лев Аренс устроили на даче в Томилино выпивку на сосне. Довольно высоко они привязались ремнями, а перед собой, ремнями же, укрепили ящик с водкой.

В середине октября 1928 года он был арестован в Москве за ссору с рукоприкладством. Сидел в Бутырской тюрьме. После приговора суда был выслан на три года в Саратов.

В 1932 поселился в Киеве.

Повторно арестован 12 июня 1937 по обвинению в шпионаже в пользу Японии. Расстрелян между 12 и 15 июня.

Известные книги

• «Черный Дом».1917
• «Песенцы». 1917
• «Фаин».(Совместно с Гавриилом Эльфом) 1919
• «Тигровьи чары». 1920
• «На любовных перекрестках причуды». 1922
• «Логово рыжих дьяволов. О Шанхае». 1928
• «Речные люди. Повесть для детей из быта „Современного Китая“». 1930
• «ДЭРЭ — водяная свадьба. Рассказ». 1932
• «Ударники финансового фронта». 1933

Ссылки

• Тексты по теме Венедикт Март в Викитеке^?
• [wikilivres.ru/Венедикт_Март Венедикт Март] на [wikilivres.ru «Викиливре.ру»]
• [wikilivres.ru/Лепестки_Сакуры_(Март) Лепестки Сакуры] на [wikilivres.ru «Викиливре.ру»]
• [az.lib.ru/m/mart_w/text_0020.shtml Венедикт Март. Четыре стихотворения] // Поэзия русского футуризма / Сост. и подгот. текста В. Н. Альфонсова и С. Р. Красицкого
• [www.vekperevoda.com/1887/mart.htm Венедикт Март] на сайте «Век перевода»
• [lib.nikiforovsergey.com/zhurnaly/vsemirnyj-sledopyt/vs3/trepang Венедикт Март. За голубым трепангом]: Рассказ
• [ru.vlad-globus.wikia.com/wiki/%D0%9C%D0%B0%D1%80%D1%82,_%D0%92%D0%B5%D0%BD%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D0%BA%D1%82 Венедикт Март:] Биографическая заметка в википроекте «Глобус Владивостока»

Отрывок, характеризующий Март, Венедикт Николаевич

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
Речь эта произвела не только сильное впечатление, но и волнение в ложе. Большинство же братьев, видевшее в этой речи опасные замыслы иллюминатства, с удивившею Пьера холодностью приняло его речь. Великий мастер стал возражать Пьеру. Пьер с большим и большим жаром стал развивать свои мысли. Давно не было столь бурного заседания. Составились партии: одни обвиняли Пьера, осуждая его в иллюминатстве; другие поддерживали его. Пьера в первый раз поразило на этом собрании то бесконечное разнообразие умов человеческих, которое делает то, что никакая истина одинаково не представляется двум людям. Даже те из членов, которые казалось были на его стороне, понимали его по своему, с ограничениями, изменениями, на которые он не мог согласиться, так как главная потребность Пьера состояла именно в том, чтобы передать свою мысль другому точно так, как он сам понимал ее.