Марфино (городской округ Мытищи)
Поделись знанием:
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
| Село
Марфино
Показать/скрыть карты
|
Ма́рфино — село в городском округе Мытищи Московской области России. Расположено на берегах реки Учи, в 4 км к востоку от железнодорожной станции Катуар. Автобусным сообщением село связано с посёлком Некрасовский (станция Катуар), деревней Ларёво, городами Лобней, Мытищи и Москвой. Население — 4234[1] чел. (2010).
Содержание
История
Впервые упоминается в 1585 г. под названием Марфино, Щибрино тож[2].
В 1925—1954 годах Марфино — центр Марфинского сельсовета, 2006—2015 гг. — административный центр сельского поселения Федоскинское Мытищинского района.
Усадьба Марфино
В селе сохранились постройки усадьбы Марфино. Усадьба первоначально принадлежала роду Головиных, в 1650 г. перешла Семёну Заборовскому, затем — Голицыным. С 1728 по 1813 усадьбой владели Салтыковы, затем, до 1831 г., В. Г. Орлов, а потом, до 1917 года, усадьбой владели Панины.
С 1944 года в усадьбе размещён военный санаторий (с 1953 года — санаторий Московского военного округа, с 1986 года — Марфинский центральный военный клинический санаторий)[3].
Население
| Численность населения | ||||||
|---|---|---|---|---|---|---|
| 1852[4] | 1859[5] | 1890[6] | 1899[7] | 1926[8] | 2002[9] | 2010[1] |
| 245 | ↗385 | ↗430 | ↗500 | ↘426 | ↗3718 | ↗4234 |
Напишите отзыв о статье "Марфино (городской округ Мытищи)"
Примечания
- ↑ 1 2 3 [www.msko.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_ts/msko/resources/e40105804129853eb81eff367ccd0f13/3+%D1%82%D0%BE%D0%BC.rar Численность сельского населения и его размещение на территории Московской области (итоги Всероссийской переписи населения 2010 года). Том III] (DOC+RAR). М.: Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по Московской области (2013). Проверено 20 октября 2013. [www.webcitation.org/6KVSB8BfU Архивировано из первоисточника 20 октября 2013].
- ↑ Е. М. Поспелов. Топонимический словарь Московской области. — М.: Профиздат, 2000. — 320 с. — ISBN 5-255-01342-0.
- ↑ [marfino-cvks.webzone.ru/news.htm Марфинский центральный военный клинический санаторий](недоступная ссылка с 31-05-2013 (3977 дней) — история, копия)
- ↑ Нистрем К. Указатель селений и жителей уездов Московской губернии. — М., 1852. — 954 с.
- ↑ [elib.shpl.ru/ru/nodes/9037-vyp-24-moskovskaya-guberniya-1862#page/1/mode/grid/zoom/1 Списки населённых мест Российской империи. Московская губерния. По сведениям 1859 года] / Обработано ст. ред. Е. Огородниковым. — Центральный статистический комитет министерства внутренних дел. — СПб., 1862. — Т. XXIV.
- ↑ Шрамченко А. П. [www.russian-family.ru/downloads/gubernii/moskovskaya%20guberniya/spravochnaya_knijzka_moskovskoy_gubernii_1890_g..pdf Справочная книжка Московской губернии (описание уездов)]. — М., 1890. — 420 с.
- ↑ Памятная книжка Московской губернии на 1899 год / А. В. Аврорин. — М., 1899.
- ↑ [dlib.rsl.ru/viewer/01003091360#?page=1 Справочник по населённым местам Московской губернии]. — Московский статистический отдел. — М., 1929. — 2000 экз.
- ↑ Данные переписи 2002 года: таблица 2С. М.: Федеральная служба государственной статистики, 2004
Отрывок, характеризующий Марфино (городской округ Мытищи)
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
