Мастроянни, Марчелло

Марчелло Мастроянни
итал. Marcello Mastroianni
В 1990 году
Место рождения:	Фонтана-Лири, Лацио, Италия
Место смерти:	Париж, Франция
Профессия:	актёр
Карьера:	1947—1996
Награды:

Марче́лло Винче́нцо Доме́нико Мастроя́нни (итал. Marcello Vincenzo Domenico Mastroianni; 28 сентября 1924 — 19 декабря 1996) — итальянский актёр, который чаще других снимался у Федерико Феллини и Витторио де Сики. Его сосредоточенная, сдержанная и несколько эксцентричная манера актёрской игры послужила идеальным фоном для художественных поисков этих режиссёров.

Биография

Марчелло Мастроянни родился в горной деревне Фонтана-Лири в Апеннинах, в семье Отторино Мастроянни и Иды Иролле. Его младший брат, Руджеро, ставший впоследствии известным киномонтажёром и киноактёром, появился на свет в Турине, в 1929 году.

Детство и юность Мастроянни прошли в Турине и Риме. Спектакли тех лет были выдержаны в сугубо неореалистической тональности, равно как и первые фильмы с участием молодого актёра.

Сыграв у Висконти в «Белых ночах» (1957) и у Марио Моничелли в криминальной комедии «Злоумышленники неизвестны» (1958), Мастроянни был замечен великим Феллини, который пригласил его на главную роль в своей грандиозной кинофреске «Сладкая жизнь» (1960). Этот фильм мгновенно сделал его известным и востребованным по всей Европе в непривычной для него актёрской ипостаси интеллектуала и космополита.

Всемирное признание

В 1961 году последовали не менее восторженные отклики кинокритиков о работе Мастроянни в фильме Микеланжело Антониони «Ночь», где его отрешённая манера исполнения точно соответствовала режиссёрской задаче передачи отчуждения, царящего в современном обществе. Следующие две картины с его участием — «Развод по-итальянски» со Стефанией Сандрелли (режиссёр Пьетро Джерми) и «Частная жизнь» с Брижит Бардо (режиссёр Луи Маль) — были ориентированы на более широкую аудиторию.

Выиграв две подряд награды Британской академии кино, Мастроянни исполнил главную роль в новом шедевре Феллини — «Восемь с половиной» (1963), после чего продюсер Карло Понти привлёк его к ряду проектов с участием своей супруги, Софи Лорен. Под руководством режиссёра Витторио де Сики Мастроянни и Лорен сыграли супругов в «Браке по-итальянски» и «Вчера, сегодня, завтра». Так родился один из самых знаменитых дуэтов мирового кино.

Поздние работы

Перешагнув сорокалетний рубеж, Мастроянни вновь работает с Висконти («Посторонний», 1967), Феллини («Рим», 1970) и Романом Полански («Что?», 1973). Очередной проект с Витторио де Сикой и Софи Лорен — «Подсолнухи» (1970) — был осуществлён не без советского участия.

Во второй половине 1970-х — 1980-х годах актёр снимался ещё больше, чем раньше. Каждый год выходило по несколько фильмов с его участием, и хотя они не имели большой популярности у зрителя, критики по-прежнему благоволили к нему. В 1986 году он получил приз Каннского кинофестиваля и был в третий раз выдвинут на «Оскар», на этот раз за роль в фильме Никиты Михалкова «Очи чёрные».

В одном из последних своих фильмов — «Прет-а-порте» Роберта Олтмена (1994) — Мастроянни сыграл итальянца, вернувшегося из России, который влюблён в героиню Софи Лорен.

Мастроянни умер два года спустя от рака поджелудочной железы. В дни перед похоронами фонтан Треви в Риме, ассоциирующийся с его ролью в «Сладкой жизни» Федерико Феллини, был символически отключён и задрапирован чёрным в знак уважения к ушедшему актёру.

Личная жизнь

Марчелло Мастроянни с 1946 года состоял в браке с Флорой Карабеллой, свою подлинную любовь он нашёл во Франции. Там он встретил актрису Катрин Денёв, у которой от него родилась дочь Кьяра — впоследствии известная актриса. В 1968 году Марчелло Мастроянни, на тот момент официально женатый на актрисе Флоре Карабелле, встретил Фэй Данауэй. Данауэй и Мастроянни встречались около трёх лет, но, в конце концов, решили расстаться из-за того, что актёр не стал покидать жену и детей ради Фэй.

Фильмография

1. 1949 — Августовское воскресенье / Domenica d’agosto — Эрколе Нарди
2. 1949 — Сердца над морем / Cuori sul mare — Массимо Фальчетти
3. 1950 — Париж всегда Париж
4. 1952 — Герои воскресного дня / Gli eroi della domenica
5. 1952 — Девушки с площади Испании
6. 1953 — Лихорадка жизни
7. 1953 — Наши времена
8. 1954 — Принцесса Канарская
9. 1954 — Дни любви
10. 1954 — Жаль, что ты такая каналья
11. 1955 — Двоежёнец
12. 1955 — Прекрасная мельничиха
13. 1957 — Белые ночи / Le Notti Bianche
14. 1957 — Отцы и дети
15. 1958 — Злоумышленники неизвестны
16. 1960 — Сладкая жизнь / La Dolce Vita
17. 1960 — Красавчик Антонио
18. 1961 — Развод по-итальянски / Divorzio All’Italiana
19. 1961 — Ночь / La notte
20. 1962 — Семейная хроника
21. 1963 — Восемь с половиной / 8½ — Гвидо Анселми
22. 1963 — Товарищи
23. 1963 — Вчера, сегодня, завтра / Ieri, oggi, domani
24. 1964 — Брак по-итальянски / Matrimonio All’Italiana
25. 1964 — Казанова-70 (приз лучшему актёру МКФ в Сан-Себастьяне)
26. 1965 — Десятая жертва / La Decima Vittima — Марчелло Полетти
27. 1965 — Сегодня, завтра, послезавтра Oggi, domani, dopodomani
28. 1966 — Маки — это тоже цветы / Opération opium (The Poppies Are Also Flowers)
29. 1967 — Посторонний — Артур Мерсо
30. 1968 — Любовники / Amanti — Валерион
31. 1970 — Подсолнухи / Girasoli — Антонио
32. 1970 — Драма ревности / Dramma della gelosia (tutti i particolari in cronaca) — Оресте
33. 1970 — Жена священника / La Moglie del prete
34. 1971 — Это случается только с другими / Ça n’arrive qu’aux autres
35. 1971 — Разрешите представиться? Рокко Папалео / «Permette? Rocco Papaleo»
36. 1972 — Убийство в Риме / Massacre In Rome
37. 1972 — Лиза (Сука) / «La Cagna»
38. 1973 — Большая жратва / La Grande Abbuffata
39. 1973 — Кусай и беги Mordi e fuggi
40. 1973 — Что? / Che? — Алекс
41. 1973 — Привет, артист! / Salut l’artiste — Николя Монтеи
42. 1974 — Аллонзанфан / Allonsanfàn — Фульвио Имбриани
43. 1974 — Не тронь белую женщину
44. 1975 — Браво, куколка! / La Pupa Del Gangster — Чарли Колетто
45. 1975 — Женщина на воскресенье
46. 1976 — Дамы и господа, спокойной ночи! / Signore e signori, buonanotte
47. 1976 — Благородный венецианец по прозвищу «Полосатая задница» / Culastrisce nobile veneziano
48. 1976 — Тодо модо / Todo modo — Дон Гаэтано
49. 1977 — Необычный день / Una giornata particolare
50. 1977 — Прощай, самец / Ciao Maschio
51. 1977 — Двойное убийство / Doppio delitto
52. 1978 — Неаполитанский детектив
53. 1978 — Оставайся сама собой
54. 1979 — Кровавая вражда
55. 1979 — Терраса — Луиджи
56. 1980 — Город женщин / La cittá delle donne — Снапораз
57. 1981 — Кожа / La Pelle
58. 1981 — Призрак любви / Fantasma d’amore — Нино Монти
59. 1982 — За дверью
60. 1982 — Новый мир
61. 1983 — История Пьеры
62. 1984 — Генрих IV / Enrico IV — Генрих IV
63. 1985 — Джинджер и Фред — Фред
64. 1986 — Пчеловод / Ο Μελισσοκόμος — Спирос, вышедший на пенсию учитель
65. 1987 — Интервью
66. 1987 — Очи чёрные — Романо Патрое, архитектор
67. 1989 — Который час?
68. 1990 — У всех всё в порядке
69. 1991 — Прерванный шаг аиста
70. 1992 — Красивая любовь — Чезарио Гарибальди
71. 1992 — Второе дыхание / Used People
72. 1993 — Я не хочу об этом говорить / De Eso No Se Habla'
73. 1993 — Раз, два, три… замри! / Un, deux, trois, soleil
74. 1994 — Высокая мода (Прет-а-порте) — Сергей/Сержио
75. 1995 — За облаками
76. 1995 — Сто и одна ночь Симона Синема
77. 1996 — Три жизни и одна смерть /Trois vies et une seule mort, реж. Рауль Руис
78. 1996 — Путешествие к началу мира
79. 1996 — С согласия Перейры / Sostiene Pereira — Перейра

Награды

• Кавалер Большого креста ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (16 марта 1994 года)
• Великий офицер ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой» (27 апреля 1987 года)
• Золотая пальмовая ветвь за лучшую мужскую роль в фильме Никиты Михалкова "Очи чёрные" 1987 год.

Библиография

• Сокольская А. Л. Марчелло Мастроянни / Актёры зарубежного кино. — Вып. 2. — Л. — М., 1965.
• Бьяджи Э. Марчелло Мастроянни. — М., 1998.
• Enrico Lancia, Roberto Poppi. gli attori // [books.google.ru/books?id=oNyrpPD5eDcC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Dizionario del cinema italiano]. — Roma: Gremese Editore, 2003. — Т. 2 (M-Z). — 292 с. — ISBN 88-8440-269-7.  (итал.)
• Matilde Hochkofler. [books.google.ru/books?id=2FZnDFuSPdEC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Marcello Mastroianni: il gioco del cinema]. — Roma: Gremese Editore, 2006. — 192 с. — ISBN 88-8440-447-9.  (итал.)

Ссылки

• [www.krugosvet.ru/articles/91/1009174/1009174a1.htm Мастроянни, Марчелло] // Энциклопедия «Кругосвет».
• [www.thegoldenyears.org/marcello.html Classic Movies (1939—1969): Marcello Mastroianni]
• [www.cnn.com/SHOWBIZ/9612/19/mastroianni.obit/ Некролог в CNN]
• Chris Fujiwara, [www.bostonphoenix.com/archive/movies/99/09/02/marcello_mastroianni.html «Dream lover: Marcello Mastroianni at the MFA»]
• [oldcinema.110mb.com/mas1.htm Марчелло Мастроянни — Биография. Фильмография на Oldcinema ]
• [tragemata.com/news/5-neveroyatnyx-istorij.html#more-2705 Факт из жизни Марчелло Мастроянни]

Отрывок, характеризующий Мастроянни, Марчелло

– Вздор, глупости! Вздор, вздор, вздор! – нахмурившись, закричал князь Николай Андреич, взял дочь за руку, пригнул к себе и не поцеловал, но только пригнув свой лоб к ее лбу, дотронулся до нее и так сжал руку, которую он держал, что она поморщилась и вскрикнула.
Князь Василий встал.
– Ma chere, je vous dirai, que c'est un moment que je n'oublrai jamais, jamais; mais, ma bonne, est ce que vous ne nous donnerez pas un peu d'esperance de toucher ce coeur si bon, si genereux. Dites, que peut etre… L'avenir est si grand. Dites: peut etre. [Моя милая, я вам скажу, что эту минуту я никогда не забуду, но, моя добрейшая, дайте нам хоть малую надежду возможности тронуть это сердце, столь доброе и великодушное. Скажите: может быть… Будущность так велика. Скажите: может быть.]
– Князь, то, что я сказала, есть всё, что есть в моем сердце. Я благодарю за честь, но никогда не буду женой вашего сына.
– Ну, и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть, очень рад тебя видеть. Поди к себе, княжна, поди, – говорил старый князь. – Очень, очень рад тебя видеть, – повторял он, обнимая князя Василья.
«Мое призвание другое, – думала про себя княжна Марья, мое призвание – быть счастливой другим счастием, счастием любви и самопожертвования. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастие бедной Ame. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я все сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чужая, одинокая, без помощи! И Боже мой, как страстно она любит, ежели она так могла забыть себя. Может быть, и я сделала бы то же!…» думала княжна Марья.


Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.