Маршалл, Томас Райли

Томас Райли Маршалл Thomas R. Marshall
28-й вице-президент США
4 марта 1913 — 4 марта 1921
Президент:	Вудро Вильсон
Предшественник:	Джеймс Шерман
Преемник:	Калвин Кулидж
27-й губернатор Индианы
11 января 1909 — 13 января 1913
Вице-губернатор:	Фрэнк Холл
Предшественник:	Фрэнк Хэнли
Преемник:	Сэмюэл Ральтсон
Вероисповедание:	Пресвитерианство
Рождение:	14 марта 1854(1854-03-14) Северный Манчестер, Индиана, США
Смерть:	1 июня 1925(1925-06-01) (71 год) Вашингтон, США
Место погребения:	Кладбище «Краун Хилл» (Индианаполис)
Партия:	Демократическая партия
Профессия:	адвокат
Автограф:

Томас Райли Маршалл (англ. Thomas Riley Marshall, 14 марта 1854 — 1 июня 1925) — американский политик, член Демократической партии, вице-президент США с 1913 по 1921 год.

Ранние годы

Маршалл родился в 1854 году в городе Северный Манчестер, штат Индиана. По окончании школы, он поступил в колледж Уобаша, который окончил в 1873 году. Затем изучал право, а в 1875 году занялся адвокатской практикой.

Губернатор Индианы

В 1908 году Маршалл баллотировался на должность губернатора Индианы. Несмотря на то, что на выборах он играл роль тёмной лошадки, ему удалось одержать победу, получив всего на 0,1% больше голосов избирателей, чем его главный соперник — республиканец Джеймс Уотсон. На пост губернатора Маршалл вступил 11 января 1909 года.

В этой должности он ввёл закон о защите детей в штате, акцентировавший особое внимание на проблеме детского труда. Маршалл также поддержал идею о всенародных выборах сенаторов и ратифицировал семнадцатую поправку к Конституции США. Одним из главных его проектов стала конституционная реформа, однако она вызвала бурные дискуссии и в итоге была заблокирована судом штата.

Вице-президент США

В 1912 году на Национальном съезде Демократической партии Маршалл был выдвинут кандидатом на должность вице-президента США. Эту должность он занял 4 марта 1913 года после победы на президентских выборах Вудро Вильсона; на выборах 1916 года Вильсон и Маршалл были переизбраны на второй срок. Отношения Маршалла и Вильсона были довольно прохладными, и во многом это объяснялось идеологическими разногласиями политиков. Во время Первой мировой войны Маршалл вёл активную деятельность, направленную на подъём морального духа американцев, выступая с обращениями по всей стране. Также он стал первым вице-президентом, проводившим заседания кабинета министров, поскольку Вильсон часто совершал визиты в Европу.

В 1919 году Вильсон перенёс инсульт, вследствие чего оказался недееспособным. В этой ситуации Маршалла призывали взять на себя обязанности президента, однако он отказался брать на себя подобную ответственность.

Поздние годы

По окончании пребывания на посту вице-президента Маршалл оставил большую политику и продолжил карьеру в качестве адвоката. Он выступил автором нескольких книг, а также выпустил собственные мемуары. Скончался Маршалл 1 июня 1925 года от сердечного приступа и был похоронен в Индианаполисе.

Литература

• Bennett, David J. He Almost Changed the World: The Life And Times Of Thomas Riley Marshall. — 2007. — ISBN 978-1425965624.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Томас Маршалл
• [indianahistory.org/pop_hist/people/marshall.html Биография Томаса Маршалла]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Маршалл, Томас Райли

– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.